VI. Церковь и Революция.

(Из речи де Папа. Progrès. 1870. № 9.)

Итак, пролетарии, нужно уничтожить три вещи: бога, власть и собственность; в замене их нужно установить только одно: справедливость. Как первые апостолы христианства, простые рыбаки Иудеи, обходили все страны, говоря народу: «вот Евангелие, вот радостная весть о вашем освобождении из-под тройного ига сатаны, мирской суеты и плоти! Милосердие и Братство!» – так мы, простые сельские и фабричные рабочие взываем к тем, которые работают и страдают «вот ваше новое Евангелие, вот радостная весть вашего освобождения из-под тройного ига: религии, правительства и капитала! Свобода, Равенство!». Они проповедовали закон любви; мы предпочитаем закон справедливости. Между любовью и справедливостью нет ничего общего. Тот закон, который они проповедовали был ниспослан свыше, самим богом, как они говорили; источник нашего закона в самой совести человека.

Евангелие христианства сильно взволновало мир.

Но что сделало оно в конце концов для улучшения социальных условий народа? Нам говорят, что оно уничтожило рабство! Как будто бы современные пролетарии не те же рабы, какими были средневековые! Не звучит ли глубокая правда в этом припеве одной народной песни: бедность – это рабство!

Христианское Евангелие гласило людям: «Вы братья, потому что вы дети одного отца. Любите друг друга». Оно также говорило: скорее канат пройдёт в ушко иглы, чем богатый в царство небесное, и в то же самое время признавало права царей и узурпацию богатых и сильных мира сего; проповедовало покорность цезарю и смирение в бедности, и освящало власть правительства и капитала.

Именем Христа священники всевозможных сект и вообще люди суеверия и обскурантизма[30] дурачат до сих пор миллионы людей… Нет, Евангелие христианства не есть спасение.

Я отлично знаю, что большая часть социалистов 1848 года смотрела на социализм и евангельское христианство, как на две вещи совершенно тождественные, и что в их глазах социальная идеи была дочерью идеи христианской, а социальное учение – последним словом нового завета. К счастью, тот мистический, религиозный и братский социализм, представителями которого были Лемене, Бюше, Пьер Леру, в среде работников уступает место положительному, научному и равноправному социализму Прудона.

Я также хорошо знаю, что верующие католики, называющие себя демократами и даже социалистами, поддерживают до сих пор мнение о совершенном согласии, существующим, по их мнению, между евангельской идеей и идеей демократической, между христианством и социализмом.

Это доказывает полное непонимание духа христианства и духа современного социализма.

Чему учит христианство? Оно учит отрешению от земных благ в виду благ небесных; оно отдаёт преимущество неизвестному перед известным, надежде перед фактом; оно учит жертвовать материей для духа, изнурять плоть и заглушать голос самых естественных и законных страстей.

А чему учит социализм? Он учит умению пользоваться земными благами и их справедливому, равному распределению между всеми; он отдаёт преимущество известному перед неизвестным, существенному и реальному перед фиктивным и воображаемым; он не жертвует ни плотью для духа, ни духом для плоти; он требует для каждого человека полного развития интеллектуальных и нравственных способностей, и полного и совершенного удовлетворения материальных нужд.

Что побудило первых христиан к общинной жизни? – желание осуществить заповедь Христа – добровольную нищету. Богатые отрешались от имущества не столько для того, чтобы дать возможность другим пользоваться им, сколько из боязни, чтобы оно не послужило препятствием для вечного спасения.

А что в настоящее время побуждает рабочих к мютюэлизму (взаимной помощи), к ассоциации? – желание достигнуть благосостояния, соединяя свои силы для подавления паразитизма, избегнуть двойного расхода и растраты продуктов, произвести возможно большую сумму богатств, равномерно распределить эти богатства между всеми производителями и, наконец, увеличить сумму наслаждений.

Нам замечают, что христианская община осуществила равенство людей и условий – цель, которую преследует в настоящее время социализм. Мы ответим на это: нет. Христианская община никогда не осуществляла равенства людей, потому что эта община была иерархическая; а там, где существует иерархия, существуют высшие и низшие, а, следовательно, нет равноправных. Что же касается до условий, то христианская община могла осуществить только равенство в нищете. Мы, социалисты, хотим равенства в богатстве.

Одним словом, христианство зародилось в ненависти к богатству и земным благам, между тем как современный социализм, напротив, порождён любовью к богатству и земным благам. Как бы ни смотрели на это многие социалисты и христиане, несомненно, что нет никакой родственной связи между христианской идеей и идеей социальной, между евангельским братством и равноправной справедливостью, между милосердием и взаимными обязанностями, между религиозной общинной и промышленной ассоциацией, между молитвой и трудом, между богословием и социально-экономической наукой, между церковью и революцией.