V. Первый конгресс Лиги Мира и Свободы в Женеве (9-12 сентября 1867).

Конгресс Лиги Мира и Свободы открылся 9 сентября 1867 в Женеве в Избирательном Дворце и присутствии шеститысячной толпы, заполнившей весь дворец.

После вступительной речи председателя конгресса Жюля Барни, профессора Женевского университета, и после речи Эмиля Акколя, председателя Парижского Комитета Лиги и инициатора организации Лиги, были прочитаны представителями рабочих союзов заявления о своих сочувствиях п симпатиях к Лиге. Делегат от Интернационала Джемс Гильом прочитал по-французски приведённую выше резолюцию Лозаннского конгресса Интернационала, а доктор Людвиг Бюхнер прочитал эту резолюцию по-немецки. В этот момент раскол между буржуазной демократией, большинство которой составляли члены Лиги и пролетариатом ещё далеко не назрел и поэтому резолюция Интернационала не только не возбудила враждебного к себе отношения, но даже вызвала бурные аплодисменты.

Но, во время последующих заседаний конгресса в речах буржуазных представителей Лиги и в речах рабочих делегатов уже ясно наметились две различных точки зрения на вещи, что и привело позднее к расколу в среде Лиги Мира и Свободы.

На первом же заседании конгресса выступил с большой речью знаменитый борец за объединение Италии Джузеппе Гарибальди.

Основными тезисами речи Гарибальди были следующие:

1) Все народы братья.

2) Война между ними противоестественна.

3) Раздоры и споры, которые могут возникнуть между нациями должны быть разбираемы особым конгрессом.

4) Члены этого конгресса должны избираться демократическими организациями каждого народа.

5) Каждая нация имеет право голоса на конгрессе какова бы ни была её численность.

6) Папство, как самая вредная религиозная секта подлежит уничтожению.

7) Религия единого Бога признаётся всеми участниками конгресса. (Это заявление Гарибальди было встречено молчанием и Гарибальди поспешил прибавить, что под религией он понимает религию истины и разума).

На одном из последующих заседаний выступил с речью делегат Интернационала, член Главного Совета, Евгений Дюпон. Подчеркивая в своей речи, что рабочие сильнее всех желают наступления эпохи мира, так как они больше всех страдают от войн, Дюпон резко критиковал предложение Гарибальди о необходимости создания новой гуманистической религии, как средства против развития военщины. «Не создавать новые религии мы должны, а разрушать все существующие, так как все религии, как и деспотизм, имеют свои постоянные армии – священников и жрецов. Разве эти армии, спрашивал Дюпон, не нанесли человечеству более глубоких ран, чем те, которые оно получило на полях битв? Не разрушайте казармы для того, чтобы на их развалинах построить церкви» …

Обращаясь затем к защитникам идеи народной милиции, Дюпон спрашивал: «думаете ли вы, что, заменив постоянные армии национальной милицией, мы достигнем мира? Нет, граждане, это ошибка, и революция 1848 года красноречиво подтверждает это. Чтобы установить постоянный мир необходимо уничтожить законы, которые позволяют эксплуатировать труд одного человека другим, необходимо уничтожить все привилегии и сделать из всех граждан класс трудящихся. Одним словом, признать необходимость социальной революции со всеми ее последствиями» …

Присутствовавший на конгрессе Бакунин выступил в одном из заседаний конгресса с речью на общеполитические вопросы, указав на реакционную роль русского правительства и на необходимость вследствие этого водворить на место самодержавия в России новый политический строй, основанный на свободе и федерализме.

Принципы свободы и федерализма, по мнению Бакунина, должны лечь и в основу организации всех европейских государств, если народы Европы желают жить в мире между собою. «Если мы в самом деле желаем мира между нациями, говорил Бакунин, то мы должны желать международной справедливости. Каждый из нас должен возвыситься над узким, мелким патриотизмом, для которого своя страна – центр мира. Мы должны раз навсегда покинуть ложный принцип национальности, изобретённый в последнее время деспотами Франции, России и Пруссии для вернейшего подавления свободы. Национальность не принцип, это законный факт, как индивидуальность. Всякая национальность, большая или малая, имеет несомненное право быть сама собою, жить по своей собственной природе. Это право есть лишь вывод из общего принципа свободы.

Всякий, искренно желающий мира и международной справедливости, должен раз навсегда отказаться от всего, что называется славой, могуществом, величием отечества, от всех эгоистических и тщеславных интересов патриотизма. Пора желать абсолютного царства свободы внутренней и внешней. Программа наших комитетов приглашает нас обсудить основания организации Соединенных Штатов Европы. Но возможна ли эта организация с ныне существующими государствами? Вообразите себе федерацию, где Франция стоит на ряду с великим герцогством Баденским, Россия на ряду с Молдаво-Валахией. Вообще, вообразима ли федерация централизованных бюрократических и военных государств, какие покрывают всю Европу, исключая Швейцарии?

Всякое централизованное государство, каким бы либеральным оно не заявлялось, хотя бы даже носило республиканскую форму, по необходимости угнетатель, эксплуататор народных и рабочих масс в пользу привилегированного класса. Ему необходима армия, чтобы сдерживать эти массы, а существование этой вооруженной силы подталкивает его к войне. Отсюда я делаю заключение что международный мир невозможен, пока не будет принят со всеми своими последствиями следующий принцип: всякая нация, слабая или сильная, малочисленная или многочисленная, всякая провинция, всякая община, имеет абсолютное право быть свободной, автономной, жить и управляться согласно своим интересам, своим частным потребностям, и в этом праве все общины, все нации до того солидарны, что нельзя нарушить его относительно одной, не подвергая его этим самым опасности во всех остальных.

Всеобщий мир будет невозможен, пока существуют современные централизованные государства. Мы должны, стало быть, желать их разложения, чтобы на развалинах их могли развиться свободные группировки, организованные снизу вверх, свободные федерации общин в область, областей в нацию, нации в Соединенные Штаты Европы».

Выше мы упомянули уже, что в эпоху 1867 года раскол между радикально-либеральным демократизмом и рабочим социализмом еще не проявлялся резким образом, хотя уже в это время и появились некоторые признаки недовольства буржуазных демократов линией поведения рабочих интернационалистов. На конгрессе Лиги Мира и Свободы в особенности это обнаружилось после речи делегата от Международного Товарищества Рабочих Сезара де Папа.

В своей речи Сезар де Пап подчеркнул всю разницу между либеральным демократизмом и пролетарским социализмом: «Мы тоже республиканцы и федералисты, как и Вы, говорил он, но мы хотим не фиктивной республики, не призрачной Федерации. Мы стремимся создать действительную республику, воплотив её в экономической жизни, которая является основой всей социальной жизни. Мы боремся не только против наследственного монарха или короля, но мы стремимся к уничтожению и монарха-капиталиста, мы стремимся к уничтожению власти банкиров, финансовых компаний, которые деспотически и неограниченно управляют в области финансов. Мы стремимся уничтожить и монарха-помещика, который является полновластным господином над землей, а вследствие этого и над людьми, обрабатывающими эту землю.

Мы хотим федерализма не только в политике, но и в социальной экономии … ибо в республиках даже демократических не царит ли так же капитал, как и в монархии?

Политический федерализм, проведенный до конца, предполагает неизбежно экономический федерализм, а экономический федерализм обозначает взаимопомощь, обмен услуг и продуктов» …

Впечатление, произведенное речью Сезара де Папа на большинство участников конгресса, было не особенно благоприятное, но открытого столкновения эта речь всё-таки не вызвала и один из представителей республиканской партии Густав Шодэ предложил даже принять резолюцию, в которой между прочим говорилось, что «рабочие должны помочь буржуазии завоевать политическую свободу, взамен чего буржуазия окажет свое содействие экономическому освобождению пролетариата»[19].