IX. Статьи по поводу Парижской Коммуны в «Солидарности». – Приезд Бакунина в Юру. – Выступление Бакунина в Валь-де-Сент-Имье.

Швейцарские интернационалисты лихорадочно следили за всеми событиями, происходившими в Париже, и горячо желали, чтобы Париж вышел победителем в своей борьбе с реакционным Версальским правительством. Парижская Коммуна была дорога швейцарским интернационалистам тем, что она стремилась осуществить идеи, которые разделялись и швейцарскими интернационалистами. Во втором номере газеты «Солидарность», органе юрских секций Интернационала, по поводу Парижской Коммуны была напечатана обстоятельная статья, носившая заглавие:

«Федерализм»

«Истинный характер революции, происходящей в Париже, ныне начинает выясняться для всякого, даже и для тех, кто чужд для политических теорий.

Парижская революция – революция федералистская.

Парижский народ хочет свободы, чтобы организоваться так, как ему представляется наилучшим, не желая, чтобы остальная Франция вмешивалась в его устройство; в то же время Париж отказывается, со своей стороны, вмешиваться в дела провинции и отдельных департаментов, предоставляя им также свободу организоваться по своей воле, в полной коммунальной автономии.

Различные организации, свободно сложившиеся таким образом, могут затем свободно федерироваться между собой, обязуясь взаимно охранять свои права и свою независимость.

Не следует смешивать федерализм, понимаемый Парижской Коммуной, с так называемым федерализмом, существующим в Швейцарии и в Соединенных Штатах Америки.

Швейцария представляет собой просто федеративное Государство, и одно это название уже выражает достаточно ясно всю разницу между двумя видами федерализма. Швейцария является государством, то есть представляет национальную единицу; следовательно, несмотря на федеративную видимость, высшая власть в Швейцарии принадлежит всей нации в её целом. Отдельные кантоны, вместо того, чтобы рассматриваться как совершенно самостоятельные единицы, вполне свободные и автономные, считаются лишь частями одного целого, которое называется швейцарской нацией. Кантон не обладает свободой: он может, в известной степени, управлять своими делами, но он не пользуется настоящей автономией, то есть его законодательные функции ограничены федеральной конституцией; и эта конституция не является договором в истинном смысле слова; она не принята свободно обеими договаривающимися сторонами, а дана сверху, навязана кантону Федеральным Собранием. Отдельный кантон не имеет права нарушить федеральный контракт; он не имеет права выйти из федерации; ему даже запрещено в случае необходимости разделяться на два новых кантона. Благодаря этому при всяком политическом или социальном движении, при стачке, например, федеральные войска могут беспрепятственно войти в каждый кантон.

Федерация в Швейцарии является, в действительности, лишь пустым словом. Настоящее название швейцарской системы не федерация, а децентрализация. В Швейцарии осуществлена, за немногими исключениями, та система правления, которая была установлена во Франции конституцией 1791 года, и которую Версальское Собрание, «воодушевляясь великими принципами 1789 года», предполагает снова ввести во Франции, чтобы этим самым обмануть ещё раз стремление народа к федерализму.

*

Федерализм, в том смысле, какой ему даётся Парижской Коммуной, и какой ему был дан великим социалистом Прудоном, (который первый изложил научным образом теорию федерализма), – представляет прежде всего отрицание нации и государства.

Для федерализма не существует нации, не существует национальных или территориальных единиц. Для него существуют лишь совокупность федерированных коммун, и эта федерация не имеет других руководящих принципов, как только общий интерес всех коммун, заключивших договор. Следовательно, при таком федерализме не возникает никакого вопроса ни об национальности, ни о территории.

Точно также для истинного федерализма не существует и Государства, не существует высшей центральной власти, навязывающей свою волю группам и организациям. При истинном федерализме мы видим лишь коллективную силу, вытекающую из факта федерирования групп и эта коллективная сила, употребляемая для поддержания и обеспечения федеративного договора, – представляет собой истинный взаимно-обязующий договор, принятый индивидуально каждой договаривающейся стороной; эта коллективная сила не может никогда стать какой-то внешней или высшей силой по отношению к федерированным группам, подобно тому как Государство является теперь по отношению к обществу и к коммунам. При федерализме, понимаемом в таком смысле, совершенно нет места национальному и централизованному Государству, а есть лишь свободные Коммуны, пользующиеся в полной мере своей независимостью и такой порядок вполне можно назвать ан-архией то есть отсутствием центральной власти.

Однако, не следует думать, что федерализм приведёт неизбежно к абсолютному индивидуализму, к полной независимости индивида, к эгоизму. Эти опасения ни на чём не основаны. Федерализм коммунальный – есть социализм; то есть для него солидарность неотделима от свободы. Коммуны, входя в федерации, сохраняют полную свободу внутреннего самоуправления и устанавливают договором взаимные права и обязанности в вопросах общего характера, как то, обмен продуктов, взаимная помощь в случае какого-либо внешнего нападения, организация транспорта и т. д.

Пусть французский народ, разбуженный своим несчастьем, откроет глаза; пусть он будет в 1871 году инициатором и творцом Федеративной и Социальной Республики, как он был в 1793 году пропагандистом прав человека; благодаря французам Европа, быть может, будет предохранена от готической реставрации, которой угрожает Германская Империя, и в недалеком будущем увидит зарю восходящих дней свободы и равенства».

Бакунин, живя в это время в Локарно, заканчивал своё сочинение «Кнуто-германская империя и Социальная революция», первый выпуск которого был отпечатан в Женеве в половине апреля. Парижские события глубоко волновали Бакунина, и он не мог дольше оставаться вдали от своих друзей и переживать один все великие события. Вследствие этого, как только явилась возможность покинуть Локарно, Бакунин приехал в Швейцарию; 27-го апреля он был уже в Невшателе, откуда он переехал в Сонвилье. Живя в Юрских горах, среди своих друзей, Бакунин несмотря на свои годы, вёл деятельную пропаганду социализма и прочитал три больших лекции, в которых он касался современного положения вещей в Европе и в частности, во Франции.

В своей последней лекции он, между прочим, говорил:

«французской буржуазии история вынесла свой приговор... Если бы буржуазия хотела спасти Францию, она могла бы это сделать. Но для этого она должна бы пожертвовать своё богатство, свою жизнь, и открыто опереться на пролетариат, как это сделали её предки, буржуа 1793 года. Но, буржуазия наших дней не захотела жертвовать своими деньгами и тем более своей жизнью, и она предпочла завоевание Франции пруссаками своему спасению через социальную революцию.

Вопрос был поставлен ясно. Рабочие говорили: «мы скорее взорвём дома, чем отдадим наши города пруссакам». Но, буржуа на это отвечали: «мы скорее откроем ворота наших городов пруссакам, чем допустим рабочих сделать беспорядок, мы хотим сохранить наше имущество во что бы то ни стало, даже если бы для этого нас заставили целовать пятки у немцев».

И так обстоит дело не только в одной Франции; всюду в Европе буржуазия прогнила насквозь и в моральном и в умственном отношении. Во всех европейских странах лишь пролетариат сохранил в себе священный огонь и только пролетариат один высоко несёт ныне знамя человечества…

Да, дорогие товарищи, вы, рабочие, солидарно объединённые с вашими братьями рабочими всего мира, вы являетесь ныне исполнителями великой исторической задачи – освобождения человечества. Для выполнения этой огромной задачи вы имеете своим сотоварищем крестьянина. Но, крестьянин не обладает ещё в достаточной степени сознанием о великой задаче народа. Он был отравлен и отравляется до сих пор попами, и является, благодаря своей темноте, орудием реакции. Вы должны просветить крестьянина, познакомить его с тем, что такое Социальная Революция.

В настоящий момент и, особенно, в начале, промышленные рабочие должны рассчитывать только на самих себя. Они будут непобедимы, если захотят этого. Но, они должны стремиться к этому серьёзно. Чтобы осуществить свою волю и стремление к завоеванию свободы рабочие имеют в своих руках только два средства Первое – они должны установить в своих группах, а затем и между группами, настоящую братскую солидарность, солидарность не только на словах, но на деле. Солидарность рабочих должна проявляться не только во время праздников и торжеств, но во всех случаях повседневной жизни. Каждый член Интернационала должен ощущать, должен практически видеть, что все члены Интернационала на самом деле его братья.

Другое средство для освобождения рабочих – это революционная организация; организация для действия. Если народные восстания в Лионе, Марселе и в других городах Франции были подавлены, то это произошло благодаря тому, что народные массы были не организованы. И если Парижская Коммуна продолжает геройски держаться до настоящего момента, то причина этого заключается в том, что парижские рабочие, во всё время осады Парижа объединялись в союзы и укрепляли свои организации. Буржуазные газеты вполне правы, утверждая, что парижское движение вызвано Интернационалом. Да, повторяю я с гордостью, это наши братья интернационалисты своей неустанной работой сорганизовали парижский народ и сделали возможным осуществление Парижской Коммуны.

Будем же братьями, товарищи, и организуемся. Не думайте, чтобы мы присутствуем при конце Революции, нет, наоборот, мы переживаем только её начало. Отныне Революция стоит на очереди, и она будет стоять еще десятки лет. Она настигнет и нас рано или поздно. Будем же готовиться, очистимся от наших эгоистических привычек, будем меньше разглагольствовать, перестанем быть крикунами, и фразерами. Будем меньше проводить времени в кабаках и в увеселительных местах; приготовимся достойно к этой великой борьбе, которая должна спасти все народы и окончательно освободить человечество. Да здравствует Социальная Революция! Да здравствует Парижская Коммуна!..»