Глава 3. АНАРХИЗМ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СИНДИКАЛИЗМ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (1918—1923)

Мы не согласны с этим нейтральным синдикализ­ мом, пусть даже он называет себя революционным. Анархисты должны сохранять верность своим прин­ ципам и быть последовательными в своих идеях во всех областях революционного действия. И в син­ дикате необходимо... отстаивать либертарные идеи, поскольку эта защита для анархистов — единствен­ ный смысл существования синдикализма.

Эмилио Лопес Аранго, ведущий теоретик Аргентинской региональной рабочей федерации (ФОРА [1]).

Первая мировая война оказала неоднозначное влияние на страны Латинской Америки. Некоторые из них в 1917-1918 годах формально объявили войну Германии и ее союзникам (Панама, Куба, Бразилия, Гаити, Гватемала, Гондурас, Ко­ста-Рика, Никарагуа), но реально в боевых действиях не участво­ вали. Другие оставались нейтральными. Потребности воюющей Европы в сырье и продовольствии, отрезанность от европейских товаров - все это способствовало развитию промышленности ла­ тиноамериканских государств, строительству новых фабрик, уве­ личению числа наемных работников. Но экономический бум и увеличение прибылей предпринимателей не сопровождались подлинным ростом уровня жизни трудящихся. Они все больше страдали от стремительно разворачивавшейся инфляции, волны всеобщего подорожания товаров и услуг, расцвета спекуляции. Рабочих становилось все больше, они все явственнее ощущали свою силу, а положение их ухудшалось.(В годы войны по многим странам континента прокатились волньгмассовых протестов и за­ бастовок против роста цен на основные продукты и товары. Эти социальные движения сопровождались усилением радикальных настроений, распространением анархистских взглядов и револю­ционно-синдикалистских методов действий,

Рабочее движение на континенте в те годы было весьма пестрым в идейном отношении. «...Сохраняли свое влияние анархизм и анархо-синдикализм, агитировали социалисты, воспитанные в духе авторитетов II Интернационала, делал первые шаги национал-ре­формизм, питавший трудящийся люд надеждами на защиту народ­ ных интересов всевластными президентами и диктаторами» [2[. После октября 1917 г. стали возникать и коммунистические партии; неред­ ко их создателями становились анархисты и синдикалисты.

Мексиканская революция 1910—1917 годов и начавшаяся в 1917 г. революция в России усиливали бунтарские настроения. В 1918—1923 годах Латинская Америка переживала бурный социально-ре­волюционный подъем. Анархисты шли в первых его рядах. Мно­гие из них были очарованы Русской революцией не меньше, чем их товарищи в Европе, а скорее всего, даже больше (из-за удаленнос­ ти и отсутствия достоверной информации). Вот почему многие либертарии континента эволюционировали к «анархо-большевизму», а затем и просто к большевизму. Отношение к «российскому опыту» глубоко раскололо латиноамериканский анархизм и поста­ вило его перед решающим выбором.

Аргентинская ФОРА в эпоху «кровавой недели» Патагонского восстания

Ко времени окончания Первой мировой войны Аргентинс­кая региональная рабочая федерация (ФОРА), несмотря на раскол 1915 г., отделивший от нее сторонников объединения c социалистическими профсоюзами и «чистых» синдикалис­тов (ФОРА [1]), оставалась наиболее значительной организа­цией в рабочем движении страны и одним из самых влия­тельных профцентров Латинской Америки. Она пришла в мировое анархо-синдикалистское движение собственным путем, отличным от европейского революционного синдика­ лизма. Провозгласив в 1905 г. своей целью «анархистский коммунизм», ФОРА считала себя продолжателем линии бакунистского крыла Первого Интернационала. Аргентинский исследователь Антонио Лопес отмечает явные черты сходства в содержании и даже в терминологии между резолюциями конгрес­ са антиавторитарного Интернационала в Сент-Имье (1872 г.) и документами его испанской секции (Испанской региональной фе­ дерации трудящихся), с одной стороны, и основополагающими документами ФОРА («Пактом солидарности», «Организационной системой» и «Декларацией принципов»), с другой [3]. ФОРА не испы­ тала на себе непосредственного влияния французского революци­ онного синдикализма и продолжала именовать свои рабочие союзы не синдикатами, а традиционным термином «общества сопротив­ ления». Она не видела необходимости ни в каком «новом курсе» [4].

организационном отношении ФОРА представляла собой федеративное объедине­ние таких рабочих обществ, созданных пре­имущественно на профессиональной основе и связанных узами солидарности и взаимо­ помощи. Ее «центральный» орган — Феде­ ральный совет согласно утвержденной систе­ ме должен был быть всего лишь центром связи и посредником между ними.

В отличие от европейских революционно-синдикалистских профсоюзов, ФОРА была одновременно организацией профсоюз­ ной и идейно-анархистской. Она вела борьбу теми же методами прямого действия, что и революционный синдикализм (стачки, бойкот, саботаж и т.д.), но отвергала идейную нейтральность, выд­ вигая вместо этого недвусмысленно сформулированную анархо­ коммунистическую цель/ФОРА была анархистским рабочим движением. Таким образом она задолго до европейского анар­хо-синдикализма (и гораздо более последовательно) следовала принципу: анархизм — это цель, синдикализм — средство его дос­ тижения. Если сравнивать ее позицию с теми спорами, которые велись в европейском либертарном движении вокруг синдикализ­ма, то станет очевидным, что аргентинские рабочие-анархисты не разделяли ни революционно-синдикалистского представления о самодостаточности революционных профсоюзов, ни концепции Малатесты об анархистской работе в единых профсоюзах при од­ новременном существовании отдельной организации анархистов. ФОРА, как она себя понимала, — «это ни анархистская «партия», ни синдикалистская организация... она — конкретизация наших идей и наших надежд, принесенных в рабочее движение и постав­ ленных на службу полному освобождению пролетариата... движе­ ние угнетенных и эксплуатируемых, которое отвергает угнетение и эксплуатацию человека человеком, самая широкая человеческая концепция, которая только может существовать» [5].

С выступая за социальную революцию, свержение экономичес­кой системы капитализма, ликвидацию государственной власти и утверждение вольного коммунистического общества, ФОРА, одна ко, отказывалась давать какие-либо конкретные формулировки того, как должно или может выглядеть это общество. Теоретики ФОРА считали, что оно в любом случае не должно быть продуктом существующих общественных структур — будь то господствующих или тех, которые ведут с ними борьбу. Они верили в спонтанное революционное творчество масс, избавившихся от угнетения и вновь обретших стремление к солидарности, считая необходимым «дать жизнь чувствам, идеям, надеждам», а не «холодно рассчитан­ным планам». Свободные люди должны были сами придать ново­ му обществу анархистского коммунизма его форму. «ФОРА отвер­ гает издание законов относительно будущего, — подчеркивали ее активисты, — не изобретает способ будущей организации и заяв­ляет, что невозможно предвидеть, какие формы примут будущие экономические и социальные органы свободной жизни»[6]. Для них было скорее ясно, чем новое общество не должно было быть: рас­ сеянные на страницах книг, изданий и документов ФО РА выска­ зывания позволяют понять, что аргентинские рабочие-анархисты представляли себе его как систему без централизованной экономи­ ки и огромных индустриальных предприятий, без государства и классов, без денег. Все это следовало не передать в руки синдика­ тов, а сломать. Такой подход соответствовал основным положени­ ям анархо-коммунизма, как они были сформулированы Кропот­ киным. «Позитив» ФОРА высказывала в самой общей форме: автономные коммуны свободных людей и их ассоциации были для нее «элементарным принципом» ее идеологии, основой реоргани­ зации общества, «подлинными ячейками социального организма» [7].

Аргентинские анархисты приветствовали Русскую революцию, но из-за отдаленности далеко не сразу смогли разобраться в про­ исходящем. Газета «Ла Протеста» выражала симпатию по отноше­ нию к революции и большевизму, но отнюдь не безоговорочную, а скорее выжидательную. Однако появилось и новое течение, полу­ чившее название «анархо-большевиков». Оно начало издавать га­ зету «Ла Бандера роха» и сумело за короткий период времени до­ вести ее тираж до 20 тысяч.

Революция в России и окончание Первой мировой вой­ ны способствовали новому взлету рабочих выступлений. В ходе их синдикалистская ФОРА нередко тормозила дви­жение, ориентируясь на государственное посредничество. В 1917 г. власти с помощью арбитража прекратили всеобщую стачку железнодорожников. В том же году во время забастовки моряков профсоюз, входивший в ФОРА, проголосовал за про­ ведение всеобщей стачки, но лидеры федерации, во избежание конфликта, приняли арбитраж шефа полиции [8]. 19 июля 1918 г. анархистская ФОРА призвала к всеобщей стачке солидарности с железнодорожниками Южной и Тихоокеанской компаний. ФОРА сорвала забастовку [9]).

7 января 1919 г. вооруженные гвардейцы открыли огонь по рабочим бастовавшей с декабря в столицс металлургической фабрики «Васена», которые забрасывали камнями штрейкбрехеров. Рабочие требовали сократить рабочий день с 11 до 9 часов. В ходе возникшей перестрелки погибли 4 человека. На следующий день ФОРА и общество сопротивления металлургов объявили бессрочную всеобщую стачку; ФОРА-IX призвала к 24-часовой забастовке, но одновременно продолжала переговоры с администрацией фабрики. 9 января Буэнос-Айрес покрылся баррикадами, в ходе похорон погибших рабочих, в которых приняли участие около 200 тысяч человек, неоднократно вспыхивали столкновения и перестрелки с полицией (в результате только на самом кладбище погибло до 50 человек, сотни получили ранения). Разгневанныс трудящиеся атаковали и подожгли административное здание «Вассна», церковь и монастырь. Город был полностью парализован, движение прекратилось, газеты, за исключением революционных изданий «Ла Протеста» и «Ла Вангуардиа», не выходили. Реакционные ультраправые группы нападали на помещения профсоюзов, хватали рабочих, начали еврейский погром. Трудящиеся разоружали полицию и вооружались. В различных частях города не прекращались перестрелки из пулеметов и ружей, рабочие отряды патрулировали улицы. Начались уличные бои. Стачка переросла в восстание. Реальным мотором движения была анархистская ФОРА.

Вечером 9 января шеф полиции Э. Гонсалес встретился с лидерами ФОРА-IX и пообещал удовлетворить требования рабочих «Васена» и приступить к постепенному освобождению заключенных в обмен на прекращение всеобщей стачки. Те были готовы заключить соглашение в тайне от своих членов. На следующий день столица была оккупирована 30-тысячными силами армии, полиции и морской пехоты. Полицейские и ультраправые группы атаковали редакцию «Ла Протеста», помещения рабочих союзов и клубов. Тысячи человек были арестованы, некоторые высланы на остров в Рио-де-ла-Плата, среди них — секретарь ФОРА. 1 января руководство ФОРА-IХ подписало соглашение о прекращении стачки. Но большинство рабочих продолжало борьбу по призыву ФОРА; стачка перекинулась на Мар-дель-Плата, Сан-Фернандо, Сан-Педро, Авельянеду, Росарио, Санта-Фе, Байя- Бланку и Тукуман. 14 января полиция разрушила типографию «Ла Протеста»; были закрыты и другие либертарные издания — «Ла Обра», «Эль Бурро» и «Бандера роха». Наконец 20 января рабочие «Васена» вернулись на работу, добившись удовлетворения своих требований. Стачка и восстание января 1919 г., вошедшее в историю под названием «Трагической недели», были в конечном счете потоплены в крови.

Погибли почти 1400 человек, 5 тысяч были ранены, 55 тысяч арестованы [10]. Репрессии затронули и провинции страны. Так, в период «кровавой недели» в Кордове были арестованы и подверглись пыткам и избиениям свыше 600 активистов различных рабочих и политических организации!

Удар, испытанный рабочим движением, был жестоким. Помещения и бюро ФОРА были закрыты, типографии захвачены войсками, собрания и митинги запрещены, множество людей подверглись арестам и депортациям. «Ла Протеста» вынуждена была приостановить издание. «Ла Бандера роха» пыталась продолжать свою деятельность, однако ее активисты были отданы под суд и сосланы в Ушуайю [11]. 4 мая анархистские издания были ОФИЦИШ1Ьно запрещены. Но рабочее движение быстро оправилось от полученного удара. Уже в июле при поддержке некоторых обществ сопротивления ФОРА стала выходить «Трибуна обрера», в октябре вновь появилась «Ла Протеста».

Послевоенный революционный подъем способствовал росту популярности анархизма. Тираж «Ла Протеста» увеличился в два, а затем в три раза. Возникали новые анархистские и синдикалистские издания. Работа анархистов нс ограничивалась районом столицы, но ощущалась и в провинции. Так, в Кордове они в 1918—1919 годах расширили свою деятельность и укрепили свое влияние в рабочих союзах [14].

Репрессии способствовали также росту духа примирения и сближения между сторонниками различных направлений в рабочем движении. В провинции Кордова профсоюзы различной идейной ориентации собрались в апреле 1919 г по инициативе местного рабочего союза на провинциальный рабочий конгресс. На нем была создана провинциальная рабочая федерация, в руководство которой вошли анархисты, коммунисты, социалисты и беспартийные. Провинциальный профцентр постановил сохранять автономию перед лицом раскола движения в общенациональном масштабе, но поддерживал контакты как с ФОРА, так и с ФОРА-IX и объявлял о своей приверженности борьбе против буржуазии, в защиту интересов рабочего класса. Конгресс принял также резолюцию с осуждением империалистической войны и приветствие Российской революции. Провинциальное профобъединение возглавило ряд всеобщих и частичных забастовок с требованиями повысить зарплату, сократить рабочий день и улучшить условия труда. Ему удалось добиться сокращения рабочего дня сельс кохозяйствен ных рабочих с 12 до 8 часов, повышения оплаты труда и признания профсоюзов хозяевами. К моменту проведения нового провинциального конгресса в июне 1920 г. в Кордовскую федерацию входило 80 профсоюзов [15].

В конце 1919 г. в ходе обновления состава Федерального совета ФОРА в него были избраны талантливые новички — Антонио Госальвес и Себастьян Феррер. Вскоре они заняли посты соответственно секретаря и вице-секретаря совета. Оба они питали симпатии к идее «диктатуры пролетариата», способствовали продвижению на посты в организации своих людей и выступали за сотрудничество с кругами, близкими к изданию «Ла Бандера роха». В качестве первого шага были организованы совместные выступления за возвращение сосланных в Ушуайю. В марте 1920 г. состоялась всеобщая стачка за освобождение политических заключенных. Ее подготовка сопровождалась ажиотажем, угрозами взрывов бомб в столице и многочисленными арестами. «Традиционалистские» анархисты в ФОРА и редакция «Ла Протеста» отнеслись к планам стачки с недоверием и опасались подчинения движения политическим целям. Однако, несмотря на то что дискуссии еще не были завершены, новый Совет ФОРА провозгласил всеобщую забастовку. Плохо подготовленная, она закончилась полным провалом. Все бомбы были конфискованы полицией. Активисты, занимавшиеся подготовкой стачки, были арестованы. Через несколько месяцев обнаружилось, что за этими событиями стояла провокация полиции, агентом которой выступал Хуан Портас.

В конце сентября — начале октября 1920 г. в Буэнос-Айресе собрался чрезвычайный конгресс ФОРА, именовавшейся теперь «Коммунистическая ФОРА». В нем приняли участие представители 400 организаций, входивших в федерацию, 56 автономных союзов и 92 организации, разделявшие принципы ФОРА. В ходе дискуссий некоторые высказывали симпатии к «диктатуре пролетариата», но эта позиция была отвергнута После долгих дебатов абсолютное большинство участников подтвердили решение V конгресса ФОРА 1905 г., которое рекомендовало в качестве цели организации «анархистский коммунизм» [16].

Делегаты подтвердили федералистское внутреннее устройство организации. Она включала в себя местные и окружные федерации различных профессий, объединенные, в свою очередь, в провинциальные рабочие федерации. На местах существовали местные синдикаты или федерации по профессиям, соединенные в местные федерации всех профессий. В сельскохозяйственных районах образовывались окружные Советы и сельскохозяйственные федерации, которые входили в провинциальные рабочие федерации. Таким образом, идея общенациональных отраслевых федераций была отвергнута. Исключение делалось только для портовиков: для них создавалась своя отдельная общенациональная («региональная») рабочая федерация, входящая в состав ФОРА. При этом секции портовиков на местах входили одновременно в местные, окружные и провинциальные рабочие федерации. Были введены единые членские взносы в ФОРА, распределявшиеся следующим образом: 2070 в пользу местной организации, 25 — окружной, 25 — провинциальной и 3070 — национальной («региональной») организации. Центральным органом ФОРА объявлялась газета «Органисасьон обрера»: Федеральный совет должен был выпускать ее так часто, как это позволяли «обстоятельства и средства». В случае проведения значительных выступлений и кампаний издания различных союзов ФОРА должны были образовать на местах временные комитеты связи, которые позволили бы координировать их усилия. Учреждались особые комитеты поддержки социальн ых заключенных: центральный в Буэнос-Айресе и подкомитеты в столицах провинций. Вводились взносы в фонд этих комитетов.

Конгресс постановил подавляющим большинством голосов, что в организации в принципе не должно быть освобожденных оплачиваемых функционеров. Вознаграждение отдельным лицам, которые «в определенные моменты окажутся необходимыми для секретарских услуг и прочих дел, связанных с организацией и пропагандой», было оставлено на усмотрение Федерального совета. В случае репрессий против членов Федерального совета, этот орган получал право временно пополнить свой состав путем кооптации.

Что касается тактических вопросов, конгресс высказался за то, чтобы кампании по бойкоту товаров и изделий предпринимателей, которые объявлялись в поддержку борющихся против них работников, организовывались более продуманно и сплоченно, с изучением всех обстоятельств в масштабах всей федерации. Это могло бы позволить избежать поражения в случае односторонних действий.

Работая в сельской местности, ФОРА сталкивалась со сложной социальной ситуацией: в деревне имелись не только помещики и батраки, но и крестьяне-арендаторы, некоторые из которых, в свою очередь, нанимали пеонов. Конгресс заявил о поддержке выступлений сельскохозяйственных батраков, но не счел возможным в настоящий момент объединять арендаторов. Делегаты решили развернуть среди последних особую пропаганду, разъясняя ошибочность эгоистических и буржуазных «иллюзий».

В центре внимания конгресса оказался вопрос о единстве рабочего движения. Прежде всего участники высказались в поддержку «восстановления Революционного синдикального Интернационала» как «продолжения Первого Интернационала» и поручили Федеральному совету ФОРА предпринять необходимые действия в этой связи. Пока такое международное объединение родственных рабочих федераций еще не создано, указывалось в решении конгресса, необходимо оказывать поддержку любым акциям бойкота, кампаниям поддержки заключенных и международным стачкам, либертарным по духу и идущим на пользу «революционной рабочей фракции». Получила поддержку также идея проведения съезда синдикалистских организаций Южной Америки. Делегаты предоставили Федеральному совету полномочия созвать такой форум в подходящее время и одобрили проведение сбора средств внутри ФОРА для оплаты мероприятия.

Чрезвычайный конгресс высказался за установление «сердечных отношений» со всеми профсоюзными организациями страны, носящими «действительно революционный характер». Это позволило бы обеспечить эффективную солидарность в ходе рабочей борьбы против капитала и государства. Делегаты подчеркнули при этом, что речь может идти только о поддержке «синдикальной практики», свободной от легалистских и политических моментов [17].

Некоторые профсоюзы и группы продолжали добиваться объединения Коммунистической ФОРА с синдикалистской ФОРА-IХ конгресса, которая откололась в 1915 г. и отвергала анархо-коммунизм. Делегаты постановили, что «любое предложение об объединении со стороны синдикатов, групп автономных синдикатов и других организаций, представляющих различные профессии» будет рассматриваться лишь в том случае, если оно основано на принципах, не противореЧаЩИХ «методам борьбы и социальной цели Коммунистической ФОРА». Если подобный проект выдвигался какой-либо организацией, входившей в состав ФОРА, Федеральный совет был обязан назначить референдум среди союзов федерации. В случае одобрения этих предложений, они послужили бы основой для объединительного конгресса. Однако делегаты подчеркнули, что, пока никаких ясных проектов на сей счет нет, обсуждать нечего и данную «идею следует полностью отвергнуть» [18].

В то же время конгресс подтвердил, что различные фракции рабочего движения, независимо от их идейных разногласий, в определенных обстоятельствах могут заключать соглашение о совместных действиях. ФОРА-IX было предложено договориться о «Пролетарском согласии» в борьбе за освобождение заключенных участников социальных и рабочих выступлений, за отмену репрессивных законов, вюлючая закон о проживании, за свободу рабочей и революционной печати и против любого наступления на организации трудящихся «со стороны капитализма, государства и другого консервативного учреждения [19].

Опираясь на это решение, активизировали свою деятельность сторонники объединения ФОРА и ФОРА-IX. Их планы поддерживали и «анархо-большевики» из группы «Ла Бандера роха», амнистированные правительством. Против решительно выступала выходившая подпольно «Ла Протеста» и легальное издание ФОРА (с 1919 г.) «Трибуна обрера» («Трибуна пролетариа») [20].

В феврале 1921 г представители ФОРА были приглашены на конгресс ФОРА-IX. Направленные в качестве наблюдателей секретарь ФОРА Антонио Гонсальвес и его заместитель С. Феррер самовольно предложили синдикалистам осуществить объединение обеих федераций. Конгресс ФОРА-|Х принял это предложение, образовал комитет по объединению рабочих и пригласил ФОРА принять в нем участие. Анархистская рабочая организация оказалась в сложном положении. С одной стороны, ее секретарь действовал единолично, не имея никаких полномочий выступать с подобным предложением, и Федеральный совет в изданном им циркуляре осудил дсйствия Гонсальвеса. С другой, с учетом решений чрезвычайного конгресса, нельзя было просто отвергнуть участие в создаваемом комитете. Поэтому совет призвал синдикаты и организации ФОРА высказать свое мнение о возникшей ситуации [21].

В 1921 г. ФОРА предложила также синдикалистской ФОРА-IX совместно поддержать бастовавших рабочих Ла-Флоресталь в Чако, в большинстве своем не принадлежащих ни к одной из федераций. В этой стачке в провинции Санта-Фе приняли участие около 20 тысяч трудящихся. Забастовщики подверглись нападению со стороны армии и полиции, что повлекло за собой человеческие жертвы. ФОРА призвала синдикалистов к совместной акции 5 апреля. Однако те ответили только 10 апреля, причем в весьма неопределенных тонах, что сорвало намеченное выступление. Забастовка во Флорестале была жестоко подавлена. Когда I мая 1921 г. в столкновении с фашистами из «Патриотической лиги» в Гуслегайоу (провинция Энтре-Риос) был убит активист ФОРА-IХ и несколько сторонников организации ранены, анархистская ФОРА вновь предложила синдикалистам провести совместное выступление протеста 6 мая. Те ответили только 12 мая, пообещав «обсудить» вопрос.

Тем временем 26 мая 1921 г. фашистские группы внезапно напали на помещения проводившего стачку союза кочегаров и машинистов порта в Буэнос-Айресе, убили одного рабочего и нескольких ранили. Трудящиеся требовали ответить на это всеобщей забастовкой. Соблюдая решение чрезвычайного конгресса 1920 г., Федеральный совет ФОРА вновь предложил синдикалистам совместное выступление. В ходе переговоров между представителями обеих федераций была достигнута договоренность о создании совместного комитета по организации выступления. Но ФОРА-IХ настаивала на предварительном проведении референдума среди профсоюзов по вопросу о забастовке, добивалась соглашения с полицией и всеми силами тормозила акцию. Она направила «ноту» президенту, но тот не ответил. Тогда 30 мая ФОРА решила объявить на следующий день всеобщую стачку самостоятельно. Однако в ходе подготовки полиция произвела аресты 180 рабочих, принадлежащих к различным направлениям; среди них были делегаты от всех синдикатов. Все помещения ФОРА и редакции «Ла Протеста» были закрыты. Арестованы были и лидеры ФОРА-IX. Тем не менее стачка была объявлена, и после двух дней руководство синдикалистов вынуждено было под давлением рядовых рабочих присоединиться к ней. Она продолжалась до 6 июня. Ход выступления и поведение синдикалистов принесли «так много горьких разочарований, что должны пройти годы, прежде чем ФОРА может решиться на то, чтобы еще раз обсуждать и согласовывать проведение совместных акций с другими организациями», констатировали аргентинские рабочие-анархисты в отчете 11 конгрессу анархо-синдикалистского Интернационала [22]. Большинство членов ФОРА было глубоко разочаровано в идеях «единого фронта» пролетариата. Сторонники объединения попытались еще издавать газету «Эль Трабахо», но она прекратила выходить спустя всего несколько недель [23].

Одним из крупнейших выступлений ФОРА в этот период стала борьба Рабочей федерации Рио-Гальегос против иностранных овцеводческих фирм в Патагонии (зона Санта-Крус). Многие из рабочих были иммигрантами из Европы и Чили. Пеоны требовали предоставления нормальных жилищных условий и гигиены, выделения помещений под рабочие собрания, регулярной выплаты зарплаты в аргентинской валюте и т.д. Помещики братья Кларк, владевшие 20 тысяч га земли, согласились было удовлетворить требования рабочих, но союз землевладельцев («Сельское общество») отверг их. В январе 1921 г. работники вынуждены были начать забастовку, которая продолжалась три месяца. Власти направили в район кавалерийский эскадрон численностью в 260 человек под командованием подполковника Эктора Варелы. Побудив стороны достичь соглашения, офицер вернулся в столицу. Рабочие прекратили забастовку, но 3 тысячи бастовавших разбили лагеря, которые превратились в вооруженные коммуны со своими собственными законами; все решения принимались на народных ассамблеях.

Противостояние возобновилось, когда помещики, в нарушение соглашений, отказались выплатить зарплату за март 1921 г. 23 октября полиция арестовала и выслала активистов рабочего союза. Через неделю забастовка возобновилась. Организованные группы пеонов ходили от поместья к поместью, призывали трудящихся объединиться, конфисковали продовольствие, перерезали телефонные ли- смирение Патагонаи нии (на станции Тэуэльче). В первых рядах движения шли аргентинцы, испанцы и чилийцы Рамон Оторельо, Антонио Сото, Аргуэльес, Аренас, Эсубьере. Вильяфанье, Пинтос и МануэльЛейва и бывший немецкий лейтенант, ставший анархистом. Участникам движения удалось занять такие населенные пункты, как Пасо- Ибаньес с 1500 жителями, Канада-Леон и др. В ноябре власти вернули в район военные части. Правительственные силы численностью 10 полков включали кавалерию и военные суда, обстрелявшие один из городов, захваченных рабочими. Не обнаружив взбунтовавшихся пеонов в населенных пунктах, войска стали охотиться на них в открытом поле, как на диких зверей. В Пунта-Альта они окружили бунтарей и расстреляли их издалека. В Анита потребовали, чтобы те сложили оружие, после чего расстреляли 250 человек, отказавшихся выдать «зачинщиков». Других раздевали догола, привязывали на ночь колючей проволокой, а затем обливали горючим и сжигали живьем. Власти и помещики обвинили работников в «бандитизме», и им пришлось защищаться с помощью примитивного оружия. Под станцией Тэуэльче они во главе с каретником Хосе Фонтом вступили в бой с войсками. На одноименном предприятии владелец распорядился расстрелять 27 рабочих — по одному за каждую из потерянных им лошадей.

В конце концов трудящиеся вынуждены были сдаться. 7 декабря 1921 г. стачечная комиссия сообщила полковнику Вареле: «В нашей власти находятся 80 пленных, З тысячи лошадей, 450 единиц длинноствольного, 300 единиц короткоствольного оружия, 15 тысяч патронов шля длинноствольного и З тысячи для короткоствольного оружия; все, что находится в нашем распоряжении, мы готовы передать армии в обмен на достаточную гарантию сохранения наших жизней». Но это не положило конец расправам.фсего в ходе стачки погибло 1500 рабочих, включая 600 чилийцев и 300 испанцев [24].

25 января 1923 г. анархист Курт Вилькенс бросил в полковника Варелу бомбу, а затем несколькими выстрелами добил его. Убийство организатора расправы в Патагонии, как сообщалось в анархистской прессе, вызвало ликование по всей стране. Его «приветствовал с воодушевлением весь пролетариат Южной Америки... Смерть Варелы не была воспринята как террористический акт; даже буржуазная пресса не осмелилась представить Вилькенса своим читателям как террориста. Покушение, совершенное Вилькенсом против палача Варелы, можно рассматривать как искупление». Сам покушавшийся считал себя толстовцем и противником насилия, но полагал делом совести наказать убийцу. ФОРА открыто выразила свою симпатию Вилькенсу. По всей стране возникли комитеты защиты, которые приступили к сбору средств в помощь ему [25].

Репрессии и экономические трудности 1921 г., а также вызванный ими некоторый спад рабочего движения усилили размежевание в профсоюзном движении между сторонниками и противниками «единого фронта». Так, в провинции Кордова, где в начале года масти подавили ряд забастовок, арестовали около ЗОО активистов и закрыли многие профсоюзы, третий конгресс провинциальной рабочей федерации с участием 30 союзов высказался за объединение пролетариата в общенациональном масштабе, чтобы остановить наступление реакции. Было обмылено, что провинциальный рабочий союз окажет содействие созыву конгресса профсоюзного единства и присоединится к созданному на нем профцентру при условии, что он будет стоять на почве классовой борьбы [26].

Одновременно с попытками образовать «единый фронт» внутри страны Гонсальвсс и Феррер искали сближения с Советской Россией. Они — опять-таки самовольно — решили направить от имени ФОРА делегата на конгресс Профинтерна в Москве в июле 1921 г. [27]. Представительство было возложено на австралийца Тома Баркера. Он не имел права принимать окончательное решение о вступлении в эту международную организацию, но должен был следовать цели ФОРА — «анархистскому коммунизму» и решениям конгресса федерации 1920 г. Ему надлежало настаивать на автоно.мии Профинтерна от Коминтерна, переводе его штаб-квартиры из Советской России и осуждении Амстердамского Интернационала. Профинтерн, указывалось в инструкциях, данных делегату Федеральным советом, должен быть «создан на коммунистических, либсртарных и революционных принципах, быть действительно антиполитическим и антигосударственным» [28]. Баркер нарушил эти инструкции.

Кроме того, секретари распространяли преувеличенные данные о численности ФОРА, заявляя зарубежным рабочим организациям, будто в ней состоит 200—250 тысяч человек [29].

Самовольные действия секретарей вызвали негодование членов ФОРА. 20 августа 1921 г. была созвана конференция федерации, которая резко осудила их. Она официально отвергла приглашение вступить в комитет по объединению и отмежевалась от решений об участии Коммунистической ФОРА в Профинтерне. Был избран новый состав Федерального совета.

По поручению конференции Федеральный совет распространил соответствующее заявление. В нем говорилось, что в организацию «на ответственные места пришли элементы, которые под большевистским влиянием действовали вопреки четко изложенным принципам нашей организации». Совет обвинил бывших членов Секретариата ФОРА Хулио Р. Баркоса, Немесио Каналеса, Хесуса М. Суареса (Фернандо Гонсало), Алехандро Альбу (Сильветги), Энрике Гарсиа Томаса, Антонио Гонсальвеса и Себастьяна Феррера в злоупотреблении своим положением с целью «поддержки устремлений, диаметрально противоположных принципам нашей организации». Указанные лица были исключены из ФОРА. В ходе опроса из 139 синдикатов лишь 26 высказались против циркуляра, в котором излагались решения конференции. 10 повторили, что любое единство возможно лишь при условии признания коммунистического анархизма [30].

Сторонники социал-демократов, коммунистов и изгнанные из ФОРА образовали новую объединенную профсоюзную организацию — Аргентинский синдикальный союз (УСА); в его руководстве оказались многие из «анархо-большевиков»М . Приверженцы «анархо-большевистской» группы «Ла Анторча» («Факел»), сообщал провинциальный союз профсоюзов Кордовы в Профинтерн, откалывали «от ФОРА все профсоюзы», находившиеся под их влиянием [З2].

Учредительный конгресс УСА состоялся 6—13 марта 1922 г. в Буэнос-Айресе. В союз вошли ФОРА-IX, большая часть независимых профсоюзов и некоторые союзы, входившие ранее в ФОРА, но заявившие о своем несогласии с ее курсом, враждебным «единству рабочих сил» [33]. В момент создания в УСА, по его собственным данным, насчитывалось до 90 тысяч членов, но его ряды быстро сокращались: к январю 1924 г. взносы платили лишь 35 тысяч членов и еще 10 тысяч нс уплачивали их регулярно, в начале 1926 г. в УСА остались 16 тысяч членов, к лету того же года — 11 тысяч [34].

Организация официально не присоединилась к Профинтерну, выступая за проведение международного конгресса по объединению рабочего движения. Однако в первый период ее существования в пользу членства в Московском Интернационале высказывались не только коммунисты, но и многие анархисты, включая большинство групп «Либертарного альянса» [35].

В Кордове возникновение УСА было связано с расколом Провинциального рабочего союза. Большинство союзов, находившихся под влиянием анархистов, откололось от провинциального объединения. Профсоюзы иной ориентации, а также меньшинство анархистов присоединились к УСА и к 1927 г. образовали единственное провинциальное профобъединение в его составе. В ноябрс 1922 г. его четвертый конгресс высказал свои симпатии Профинтерну [36].

Внутри УСА существовали различные тенденции. Синдикалисты и анархисты—противники ФОРА имели большинство в руководстве УСА в целом, руководили профсоюзами портовиков, металлистов, рабочих гаражей и авторемонтных мастерских, маляров. Социалисты и реформисты (до выхода из УСА в 1926 г.) пользовались влиянием в объединениях железнодорожников, союзах муниципальных работников, деревообделочников, печатников. Коммунисты же стали самой крупной «сплоченной тенденцией» в УСА. Они удерживали большинство в крупных профсоюзах металлистов и портных, во множестве мелких союзов [37]. Отношения между ФОРА и УСА были натянутыми; дело доходило до физических столкновений. Так, в сентябре 1923 г. в Вилья-Ласа (провинция 6-1898. Буэнос-Айрес) в ходе рабочего собрания в одной из таких стычек погибли два человека [38].

Размежевание с «анархо-большевиками» означало, что ФОРА заняла непримиримую линию в отношении Москвы. Осенью 1922 г. она самым решительным образом отклонила приглашение руководства Профинтерна принять участие в работе его конгресса в Москве, как «особенно кровавую иронию». «Наша федерация, говорилось в ответном послании Федерального совета, — не имела никаких контактов с этим Интернационалом и не выказывала в отношении его никакой симпатии», Подтвердив, что ФОРА дезавуирует действия Тома Баркера в качестве своего делегата на контессе Профинтерна в 1921 г., совет выразил «революционную верность всем угнетенным, включая нынешних рабов в большевистской России» и твердую решимость разорвать «недостойную связь с предателями и заговорщиками», которые «обезглавили русскую революцию», заменив се «отвратительной диктатурой пролетариата» и «беспримерным абсолютизмом нынешнего марксистского государства». Профинтерн воспринимался аргентинскими анархистами как «рабский инструмент коммунистической партии, которая властвует над несчастным российским народом и чья главная цель — восстановить инквизицию и убить все анархистское движение».

Ответ ФОРА был выдержан в тоне резкой отповеди: «... Вы нас с кем-то спутали. Наша позиция абсолютно противоположна вашему Интернационалу и тем более тому преступному делу, которое творится институтами российского правительственного механизма и направлено против всех тех, кто не принимает причастия в соответствии с темной религией, чей основной источник — в священном культе, почитаемом большевистской сектой и направленном в первую очередь против анархистов». Аргентинские рабочие анархисты обвинили большевизм и Профинтерн в том, что те «расставляют ловушки трудящимся, вносят смуту в пролетариат, сеют хаос и ведут борьбу иным, еще более отвратительным оружием». ФОРА выражала протест против репрессий в отношении анархистов в России, в том числе русского анархо-синдикалиста А. Шапиро [39].

16 октября 1922 г. представители рабочих союзов ФОРА собрались на конференцию с тем, чтобы выработать мандат для делегатов, посылаемых на Учредительный конгресс революционно-синдикалистского Интернационала в Берлине. В принятом заявлении содержалась резкая критика в адрес большевистского Профинтерна. ФОРА утверждала, что в нем нет ни одной организации, которая могла бы войти в революционный рабочий Интернационал, более того, что им «там нечего делать». В его создании, по мнению аргентинских рабочих анархистов, могли участвовать только те организации, которые «окончательно порвали с Красным Интернационалом профсоюзов и заняли ясную революционную позицию». Создаваемое международное объединение должно было противостоять как Московскому, так и Амстердамскому профсоюзным Интернационалам и способствовать пониманию трудящимися мира их реакционной роли. В заявлении вновь подчеркивалось, что ФОРА — открытый противник любого «единого фронта ценой уступок». Делегатам поручалось не искать «основу, на которой все революционно-синдикалистские смы могли бы объединиться в одном организме», а предпринять шаги по созданию нового Интернационала, обращая основное внимание не на количество участников, а на «ясность революционных ПРИНЦИПОВ» [40].

Влияние «модели ФОРА»: рабочий анархизм в Уругвае

Созданная в 1905 г. Уругвайская региональная рабочая федерация (ФОРУ) была основана под влиянием своей более старшей «сестры» — аргентинской ФОРА и работала в тесном контакте с ней [41]. Подобно их аргентинским товарищам, уругвайские рабочие анархисты выступали за организацию, которая в одно и то же время будет профсоюзной и идеологической. «Наша организация, — говорилось в Декларации принципов ФОРУ, носит исключительно экономический характер. Она отличается от всех буржуазных и рабочих политических партий и противостоит им. Если последние созданы ради завоевания политической власти, то мы — ради упразднения существующих юридических и политических форм государства с созданием вместо него свободной федерации свободных ассоциаций свободных производителей». В качестве средств борьбы ФОРУ признавала методы прямого дейСТВИЯ — стачку, бойкот, саботаж, захваты предприятий, стачки солидарности и всеобщую стачку. Постоянная борьба рабочих должна была служить своего рода «революционной гимнастикой» подготовляющей трудящихся к «решительному сражению» [42].

В отличие от ФОРА, ее уругвайский аналог развивался гораздо более неровно. В начале ХХ века ФОРУ несколько раз оказывалась на грани распада, особенно после неудачных забастовочных выступлений и широкой политики реформ, проводившейся президентом Х. Батлье. Рабочее движение активизировалось в конце Первой мировой войны и особенно после ее окончания.

(В 1917 г. вспыхнула стачка на трех мясомадобойнях Серро («Артигас», «Уругуайо» и «Монтевидео»). Против ра на кавалерия, войска оккупировали город, многие рабочие получили ранения в ходе столкновений. Парламент предложил организовать примирение, но конфликт обострялся. Власти заставили работать арестованных рабочих. 27 мая 1917 г. ФОРУ попыталась организовать всеобщую стачку, но она потерпела поражение из-за репрессий и раскола рабочих рядов. 12 августа 1918 г ФОРУ объявила всеобщую стачку в столице страны Монтевидео в поддержку бастовавших с июля портовиков и трамвайщиков. Стачки сопровождались перестрелками с полицией. Рабочие, моряки и студенты вышли на улицы. Демонстрация была обстреляна полицией и войсками, многие активисты ФОРУ — арестованы. На улицы города были выведены 15 тысяч военных из 19-ти, составлявших вооруженные силы страны. 15 августа федерация вынуждена была прекратить стачку. Но требования бастовавших моряков были выполнены [43].

Весной 1919 г. возрожденные профорганизации строителей ФОРУ возглавили крупный конфликт с предпринимателями и, несмотря на трехмесячный локаут, добились повышения зарплаты и признания права на организацию. В борьбе приняли участие 4 тысяч трудящихся. В том же году организовал стачку союз маляров ФОРУ, однако это выступление потерпело поражение. В течение 1919—1920 годов ФОРУ возглавляла забастовочное движение работников отелей, кафе и ресторанов Монтевидео. В 1920—1921 годах, когда экономическое положение страны ухудшилось и число безработных возросло до 15 тысяч, в столице страны был образован Народный комитет за снижение стоимости жизним квартирной платы, активное участие в нем принимала ФОРУ.

Данные о числе членов уругвайского анархистского профобъединения сильно расходятся. Хотя до 1923 г. ФОРУ оставалась единственным общенациональным профобъединением, в ней состояло лишь меньшинство наемных работников страны. Всего в федерацию входило около 50—60 рабочих союзов. Чилийский исследователь Луис Витале определяет общее число членов ФОРУ на 1919 г. в 5 тысяч [45], Э. Гамбоне называет цифру в 25 тысяч [46]. Столь большой разброс объясняется традиционной особенностью латиноамери-канского профсоюзного движения начала ХХ века: лишь немногие из членов регулярно уплачивали членские взносы.

Русская революция обострила разногласия и споры в либертарном движении Уругвая. Значительная часть анархистов стала склоняться к тому, чтобы признать идею «диктатуры пролетариата» на «переходный период», хотя по-прежнему отвергала ее партийную форму. Ей удалось взять в свои руки многие профсоюзы ФОРУ [47] Органом «анархо-диктатурщиков» стала газета «Ла Баталья»; в июле 1921 г. они учредили «Комитет связи анархистов».

В ноябре 1920 г. была проведена всеобщая стачка в защиту уровня зарплаты и условий труда. Это выступление привело к обострению разногласий в организации. «Анархо-диктаторские» элементы, укрепившиеся в союзе печатников, добивались вступления ФОРУ в Профинтерн и создали «Комитет рабочего единства». Им удалось добиться отставки прежнего состава Федерального совета, но и новый состав этого органа, избранный 24 ноября 1920 г., их не удовлетворил. Они созвали собрание руководимых ими профсоюзов и сформировали параллельный Совет. Те из рабочих союзов, которые остались верны анархо-коммунистической линии, не признали этого решения, исключили из ФОРУ пробольшевистский союз обувщиков и провели в 1921 г. новый конгресс федерации в Сальто [48]. К лету 1922 г. в ФОРУ оставалось более 20 союзов [49].

Коммунисты с удовлетворением восприняли раскол среди анаркистов и предложили союз «анархо-диктатурщикам», которые его в конечном счете приняли [50]. Союз моряков, который вел агитацию за Профинтерн, направил 6 мая 1922 г. секретариатам ФОРУ и «Комитета рабочего единства» письма с предложением организовать совместный конгресс. Предполагалось создать смешанный комитет, который должен был разработать повестку для этого конгресса и передать ее на утверждение рабочим союзам [51]. Анархо-коммунистическая ФОРУ отказалась от объединения. Она присоединилась к анархо-синдикалистскому Интернационалу и информировала его Секретариат о своем намерении перестроиться в соответствии с фабрично-территориальными организационными принципами ИРМ [52].

Бразильские анархисты перед лицом иллюзий большевизма

Хотя Бразилия объявила о вступлении в мировую войну лишь на последнем ее этапе, с 1914 г. в стране происходили мощные антимилитаристские манифестации, многие из которых были организованы анархистами. Созданная ими «Комиссия агитации против войны» вместе с существовавшим с 1906 г. общенациональным профобъединением — Бразильской рабочей конфедерацией (ЦОБ), в которой преобладали анархо-синдикалисты, провела в 1915 г. в Рио-де-Жанейро крупный антивоенный митинг. Такие же выступления состоялись в Сан-Паулу. В Порту-Алегри была основана «Антимилитаристская лига». Ее помещение подверглось нападеник) со стороны кадетов Военной школы, которые сожгли книги и столь [53]. В 1916 г. ЦОБ выступила с протестами против введения обязательного призыва в армию [54].

Антивоенная борьба стимулировала развитие связей и сотрудничества между анархистами Латинской Америки. Так, 18—20 октября 1915 г. в Рио-де-Жанейро проходил Южноамериканский анархистский конгресс, на котором присутствовали делегаты от Бразилии, Аргентины и Уругвая. С 14 по 16 октября 1915 г. там же состоялся Международный конгресс мира с участием представителей Аргентины (ФОРА), Чили и Уругвая [55].

Война вызвала в Бразилии рост безработицы, вздорожание продуктов питания и их нехватку. Организованный в Рио-де-Жанейро по инициативе анархистов «Пролетарский комитет народной защиты» созвал большой митинг против дороговизны и спекуляции продовольствием, который завершился нападениями возмущенного народа на магазины и склады. Подобные события произошли и в Сантусе [56]. Демонстрации и протесты в защиту рабочих прав достигли апогея в 1917 г. во время всеобщих забастовок в СанПаулу, Сантусе и Рио-де-Жанейро. В Сан-Паулу возник «Комитет пролетарской защиты». В июне—июле 1917 г. в связи с гибелью одного рабочего вспыхнула мощная забастовка, которая полностью парализовала город. В стачке приняли участие 150 тысяч человек — 5070 промышленных рабочих страны. Бастовавшие потребовали введения 8-часовою рабочего дня. Движение перекинулось на внутренние регионы штата и на Рио-де-Жанейро (где анархо-синдикалистская Рабочая федерация объявила стачку солидарности), приняв местами характер повстанческих манифестаций. Город Сан-Паулу в течение нескольких дней контролировался рабочими [57]. В 1918 г. бразильские анархисты создали в различных городах «Народные комитеть», которые вели борьбу против роста стоимости жвни.

Период 1917—1920 годов стал временем нарастания рабочей борьбы, которую возглавляли анархисты и анархо-синдикалисты. Они придавали мощный импульс рабочим лигам и автономным рабочим организациям в кварталах. Под натиском стачек и бунтов предприниматели вынуждены были уступать большинству требований бастующих [58]. Между 1917 и 1919 годами в Рио и Сан-Паулу анархисты организовали серию стачек и демонстраций в надежде добиться всеобщей забастовки, которая должна была, как они надеялись, свергнуть капиталистическую систему [59]. Всего же в 1917—192l годах в различных забастовках в Бразилии участвовали 200—250 тысяч человек [60].

Правительство президента В. Браса и правительства штатов отвечали на рост народного движения репрессиями, крупными высылками из страны сотен «иностранных агитаторов» [60]. Видный бразильский либертарий Эдгар Лойенрот и многие другие анархисты подвергались аресту за организацию стачек. Однако репрессивные меры властей не могли остановить распространение анархистского и рабочего движения. Бразилия стала в этот период одним из центров анархизма и антивоенного движения. Издавалось большое количество анархистских и синдикалистских газет и журналов, включая знаменитую «А Плебе» (с 1917 г.).

Большинство бразильских анархистов вначале приветствовало Русскую революцию. Они воспринимали большевиков как своих товарищей, разделяющих конечную анархистскую мечту о безгосударственном коммунизме, и мирились с «диктатурой пролетариата» как с временной мерой в борьбе с помещиками, капиталистами и другими контрреволюционными элементами, стремившимися вернуть себе власть. Они осуждали интервенцию союзников в России и восторженно распевали «Интернационал» [62].

В 1918 г. центром революционных выступлений в Бразилии стала столица — Рио-де-Жанейро. Здесь действовали крупные профобъединения, прежде всего синдикалистская Всеобщая федерация (союз) трудящихся с участием 80 тысяч рабочих и служащих, Анархистский альянс и другие революционные организации [63]. По данным, которые приводились позднее в бюллетене анархо-синдикалистского Интернационала, в имевшей анархистскую основу Федерации трудящихся состояли 150 тысяч членов [64].

Анархисты Рио видели в Русской революции путь к осуществлению синдикалистского идеала. Э. Лойенрот и Элиу Негру (Антониу Кандейас Дуарте) выпустили брошюру «Что такое максимализм или большевизм?», в которой заявляли, что «максимализм» — это дорога к созданию либертарного коммунизма, несущего «всем мир, благосостояние и свободу». Новое общество должно было состоять из профессиональных ассамблей и местных Советов. Анархисты Рио-де-Жанейро призвали создать в каждом городе, районе и поселке местные «коммунальные Советы»; их делегаты должны были затем образовать центральный «Народный комиссариат», избирающий исполком и специальные комиссии. «Общее управление коммун истической республикой будет осуществляться Центральным советом народных комиссаров» [65].

В октябре 1918 г. столичные анархисты образовали центр по подготовке восстания. В первом совещании на квартире Ж. да Ойтисики приняли участие Мануэль Кампос, Жоан да Коста Пимента, Астрожилду Перейра, Алвару Палмейра, Карлус Диас, Жозе Ромеру и др. В последующие недели состоялось еще несколько встреч. Однако вследствие предательства лейтенанта Ж.Э. Ажуса планы восставших стали известны полиции. Они включали выступление нескольких тысяч рабочих, взрыв электростанции, телефонного узла и телеграфа, всеобщую стачку в районе Ботафого, захват президентского дворца рабочими, нападение рабочих района Сан- Кристоф и др. на военныс склады, захват тысячами рабочих патронной фабрики в Реаленту, нападение отряда М. Кампоса на полицейский участок и т.д. Анархисты Сантуса обещали свою поддержку.

18 ноября 1918 г. началась стачка на текстильных предприятиях Рио-де-Жанейро, Нитероя, Петрополиса, Маже. Вспыхнули уличные волнения, урожавшие перерасти в восстание. Совещание, созванное вице-президентом Д. Морейра, предоставило полиции чрезвычайные полномочия. В большинстве мест восстание было предотвращено. В районе Сан-Кристоф рабочие взорвали бомбой машину с солдатами, а затем, забросав динамитными шашками охрану, ПОИзЛИ на штурм военных складов. В кровопролитных боях участвовали 500 человек, в том числе много металлургов, строителей. Активное участие в баррикадных боях приняли и студенты.

Восставшие выпустили воззвание к солдатам: «Солдаты и моряки — сыновья народа! Как только солдаты и матросы объединятся с рабочими, богачи и политиканы потеряют всякую силу и не будут господами на земле. Солдаты и матросы! Патриотизм и дисциплина — это слова, к которым прибегают наши угнетатели с целью обмана. Существует только один патриотизм и одна дисциплина — бороться за освобождение масса обездоленных и униженных. Есть только один путь к этому — братское единение солдат и моряков с рабочими и создание комитетов солдат и рабочих, которые возьмут на себя руководство всеми общественными делами».

Однако лишь небольшая часть солдат перешла на сторону рабочих. К ночи восстание было повсюду подавлено. Лишь в рабочем поселке Маже, где была объявлена рабочая республика, бои продолжались в течение трех дней. После подавления восстания к суду было привлечено 58 человек, в том числе Агрипину Назари, А. Палмейра, А. Перейра, М. Кампос, Ж. да Коста Пимента и др. 22 ноября 1918 г. правительство запретило Всеобщую федерацию трудящихся, профсоюзы текстильщиков, металлургов и строительных рабочих. В ответ 26 ноября анархо-синдикалисты организовали стачки протеста, в которых приняли участие 20 тысяч рабочих из всех районов Рио-де-Жанейро [67].

Несмотря на поражение восстания, либертарное и рабочее движение в Бразилии не прекратилось. В 1919 г. ПРОШЛИ новые стачки в Сан-Паулу, Порту-Алегри, Ресифи, Куритибе, Нитерое и Рио-деЖанейро67. В этот период активно действовали и выпускали свои издания синдикалистские Рабочая федерация Сан-Паулу, Рабочая федерация Риу-Гранди-ду-Сул, Всеобщий союз трудящихся города Риу-Гранди, Федерация трудящихся классов штата Пернамбуку, Всеобщий союз трудящихся Пернамбуку, Рабочая федерация Алагоаса и другие, а также отдельные профессиональные и отраслевые объединения. Преобладание анархистов и анархо-синдикалистов отмечалось на 2-м конгрессе рабочих штата Риу-Гранди-ду-Сул (21—25 марта 1920 г.; участвовали делегаты от 30 рабочих ассоциаций) и на 3-м рабочем конгрессе Бразилии в Рио-де-Жанейро (23—30 апреля 1920 г.; присутствовали 150 делегатов от 39 рабочих организаций из штатов страны). Власти стремились подавить движение. Так, в 1920 г. в Ресифи был разгромлен полицией печатный орган Федерации трудящихся классов Пернамбуку «А Ора сосиал», руководители организации арестованы, а один из ее ведущих активистов Педру Леса погиб. В 1920—1921 юдах подвергся аресту редактор «А Плебе» Родолфу Фелипи, и издание в этот период не выходило. В 1921 г. из страны был выслан испанский анархист М. Кампос, возглавивший крупную забастовку в Сантусе [68]. Тем не менее под напором рабочих выступлений масти вынуждены были принять первые законы о труде. В 1921 г. были созданы «народные кассы», в 1923 г. пенсионная касса для железнодорожников и т.д [69].

Первое время анархисты и будущие коммунисты в Бразилии продолжали работать вместе. Еще в августе 1919 г. видный либертарий Жозе Ойтисика и А. Перейра вместе выпускали в Рио-де-Жанейро издание «Спартакус». В 1919 г. столичные анархисты заявили о создании «Бразильской бертарной) коммунистической партии», которая еще не имела ничего общего с Москвой. Но уже в 1920—1921 годах бразильские анархисты стали испытывать растущее разочарование в большевизме. До них стали доходить известия о подавлении их российских товарищей, Кронштадтского восстания, о возрастающем бюрократизме и деспотизме советскосо правительства. 7 ноября 1920 г., в третью годовщину прихода большевиков к власти, анархистский журнал «А Плебе» развернул мощную кампанию против большевизма. Со статьей против большевизма выступил Ойтисика. В 1922 г. в «А Плебе» был опубликован манифест против «государственного коммунизма». В том же году размежевание завершилось: сторонники Москвы во главе с А. Перейрой создали Бразильскую компартию. К ней присоединилось немалое число молодых анархистов [70].

Анархо-синдикалисты после Мексиканской революции

ервая общенациональная организация анархо-синдикалистов была создана в ходе Мексиканской революции (1910—1917 гг.) 15 июля 1912 г. под названием «дом рабочих мира» (ДРМ [71]. В эту конфедерацию вступили различные синдикаты — ка щиков, портных, ткачей, механиков, столяров, штукатуров и т.д. Численность членов в 1912 г. составляла 50 тысяч Как подчеркивали позднее мексиканские анархисты, «эта организация жила лишь 4 года, а затем вновь впала в полную пассивность. Виной тому были неопытность одних и злая воля других: энтузиазм, с которым рабочие в тот первый раз познакомились с анархистскими идеями, был использован для политической авантюры с правительством Каррансы». В 1916 г. ведущие лидеры «Дома рабочих мира» договорились с национально—революционным правительством «констигуционалистов» во главе с Венустиано Каррансой 1914— 1920 гг.) о формировании в обмен на обещания льгот и социальных уступок рабочих «красных батальонов», которые затем власти использовали для борьбы с повстанческими силами Франсиско Вильи и крестьянским революционным движением Эмилиано Сапаты. «Так получилось, — признавали в 1925 г. мексиканские анархо-синдикалисты, — что рабочие стояли на одной стороне, а работники сельского хозяйства — на другой; почти 2 года продолжалась ужасная, непрерывная борьба между рабочими и сельскими тружениками — одни были на стороне Каррансы, другие — благодаря терпимости правительства, членство в ДРМ росло. В 1916 г. в нем состояло около 150 тысяч человек. Однако когда рабочие отряды стали не нужны режиму «конституционалистов», власти снова обрушили репрессии на синдикалистское движение. После неудачи всеобщей стачки в июле—августе 19l6 г. «дом рабочих мира» в Мехико был закрыт, многие его ведущие активисты подверглись преследованиям, рабочие собрания не разрешались. Известный анархист Хасинто Уитрон был арестован за выступле ие на траурном мероприятии, посвященном годовщине казни в 1909 г. в Испании известного либертарного педагога Франсиско Феррера [72].

«Результатом этой авантюры [соглашения с властью], — заявляли позднее мексиканские анархисты, — было то, что некоторые активисты были назначены на официальные посты, а другие ушли из революционной деятельности» [73].

В 1916—1918 годах «Дом рабочих мира» еще мог собрать значительные по своему составу конгрессы, но восстановить прежний курс движения не удалось. Реформистское крыло профдвижения перешло к открытому сотрудничеству с властями. Профсоюзный лидер Луис Моронес в серии статей летом 1917 г. призвал к «более реалистической» позиции в рабочем движении и осудил занятие «идеологическими дискуссиями к явному ущербу для идеала, которого мы добиваемся» [74].

Правительственные силы разгромили также независимое движение сельскохозяйственных работников на Юге страны, на которое оказывали влияние некоторые аргентинские и итальянские анархисты. Режим Каррансы пытался полностью подчинить себе как рабочее, так и крестьянское движение [75].

Первой попыткой реорганизации рабочего движения после крушения ДР М стал предварительный рабочий конгресс, созванный в конце 1916 г. по предложению федерации профсоюзов Федерального округа в Веракрусе. Председателем исполкома конгресса был избран рабочий-анархист из Веракруса Эрон Проаль. В начале 1917 г. в Мехико стали снова появляться анархистские группы. Одна из них — «Свет» — была образована в июне 1917 г. анархосиндикалистским активистом Уитроном. В ней участвовали и другие «ветераны» движения — Хосе Лопес Донес, Луис Мендес, Энрике Арсе и др. Группа издавала газету «Лус» тиражом в 5 тысяч экземпляров. В 1918 г. группа собирала митинги, проводила культурные мероприятия, собирая иногда до нескольких сотен человек.

Не менее 20 анархистских групп и организаций действовали в этот период в провинции, включая «Дома рабочих мира» в Гвадалахаре, Тампико и Сальтильо. Наиболее активно действовали анархосиндикалисты в районе Тампико. В местный ДР М входили 16 профсоюзов. В них состояли поденщики, команды портовых лодок, парикмахеры, электрики, металлисты, плотники, портные и печатники. Была образована местная Федерация профсоюзов. Внутри действовала идейная «Группа дома рабочих мира». Многие всдушие активисты «Дома» входили в группу «Жерминаль», пропагандировавшую анархистскую теорию и революционные ИДСИ. Издавалась газета «Трибуна роха», призывавшая «сбросить влияние буржуазных паразитов» и достичь «классового равенства». Анархисты в Тампико пытались организовать рабочих филиала американской «Тексас ойл компани», что было нелегким делом: радикалов беспощадно увольняли [76].

По инициативе группы «Жсрминаль» и ДРМ Тампико 3 октября 1917 г. был созван 2-й национальный рабочий конгресс Мексики. Рабочие района Мехико смогли восстановить некоторые профсоюзы и избрали делегатом на конгресс Хосе Эрнандеса, но он был убит. Большинство профсоюзов, приехавших на конгресс из района Мехико и штата Идальго, возглавлялись сторонниками правительства во главе с Луисом Моронесом. Анархо-синдикалисты оказапись на конгрессе в меньшинстве. Их представитель из Тампико, испанский анархист Хорхе Д. Борран, призвал к «революционному синдикализму, рационалистическому образованию и народным библиотекам, к обобществлению частной собственности», но все предложения анархо-синдикалистов были отклонены. В принятой резолюции подчеркивалось стремление к улучшению условий жизни, образования и здравоохранения рабочих и их право на политическос представительство. Власти произвели аресты ряда делегатов, и конгресс завершал работу уже нелегально. Был образован ЦК Всеобщей рабочей конфедерации с резиденцией в Торреоне, но он так и не сумел выполнить намеченную конгрессом программу, так как не был поддержан другими местными союзами. Комитет просуществовал фактически всего шесть месяцев. Борран был выслан из страны [77].

В начале 1918 г. губернатор штата Коауила в попытке завоевать популярность предложил созвать новый рабочий конгресс. Члены ЦК, избранного на конгрессе в Тампико, согласились поддержать эту инициативу в обмен на предоставление гарантий безопасности делегатам [78]. 1—12 мая 1918 г. Моронес и его сторонники при поддержке правительства созвали 3-й рабочий конгресс в Сальтильо.

Представленные на нем профсоюзы объединяли около 38 тысяч человск. Анархо-синдикалисты во главе с Уитроном вновь оказались в меньшинстве и покинули конгресс. На нем была создана проправительствснная Мексиканская региональная рабочая конфедерация (КРОМ), которая заявляла о верности «принципам ДР М», но была тесно связана с реформистским профцентром Американской федерации труда (АФТ) из США [79].

КРОМ официально провозглашала приверженность идеям классовой борьбы, социальной революции и освобождения трудящихся от «капиталистической тирании». Она объявляла об отказе от политики и политической борьбы. Но в принятых КРОМ программных документах подчеркивалось намерение сотрудничать с правительством в проведении аграрной реформы, а в промышленности конфедерация, выдвинув требование передачи орудий труда непосредственно тем, кто использует их для производства, призывала лишь к развитию рабочих кооперативов и коммунальных мастерских и передаче рабочим пришедших в упадок угольных копий [80]. КРОМ сотрудничала с американским реформистским профцентром АФТ и Панамериканской федерацией труда, но одновременно участвовала в первом конгрессе Профинтерна. Не войдя в его состав, она поддерживала с Московским Интернационалом информационные связи.

Группа «Свет» выпустила в апреле 1919 г. манифест, разоблачавший Моронеса и КРОМ. Весной того же года анархистские группы «Свет», «Рациональная культура» (Агуаскальентес) и «Красные братья» (Вилья-Сесилия) усилили призывы к созданию либертарной альтернативы КРОМ. В районе Мехико группа «Свет» образовала «Центральный корпус трудящихся», переименованный в 1919 г. в «Коммунистическую федерацию мсксиканского пролетариата» (КФМП). Федерация выступила за установление либертарного коммунизма. В нее вошли трамвайщики, пекари, литейщики, телефонисты и представители других профессий [81].

В 1920 г. режим В. Каррансы был свергнут генералами А. де ла Уэртой и Альваро Обрегоном. Новый президент Обрегон объявлял себя социалистом и покровительствовал КРОМ. Однако в первый момент получили определенные легальные возможности и анархисты. КФМП созвала конгресс либертарного движения. 15—22 февраля 1921 г. в Мехико была проведена синдикалистская конференция, созванная Коммунистической федерацией мексиканского пролетариата и получившая название «Национального красного конвента». В ней приняли участие 50 делегатов от 30 профсоюзов из Федерального округа и 20 профсоюзов из различных штатов. На конференции была создана Всеобщая конфедерация трудящихся (ВКТ). Важнейшими профсоюзами ВКТ стали федерация текстильных рабочих Мехико и Федерального округа, объединение рабочих и служащих и профсоюз рельсовых рабочих Трамвайной компании Мехико, союз рабочих и служащих телефонной компании «Эриксон», объединение прогрессивных рабочих (тистильщиков) Санта- Росы (Орисаба), союз рабочих табачных фабрик Веракруса, объединение работников графических искусств торговли (Федеральный округ), союз рабочих и работниц универмага «Железный дворец», объединение резчиков по камню из Койоакана и другие группы из Веракруса, Орисабы. Пуэблы, штата Мехико, Федерального округа, Тампико и Халиско. Многие входили прежде в ДРМ, другие состояли в организациях Индустриальных рабочих мира в Мехико и Тампико (нефтяники). Среди создателей ВКТ были ветераны анархо-синдикализма Рафаэль Интеро и Х. Уитрон и более молодые активисты из исполкома Коммунистической федерации Альберт Араос де Леон, Хосе Валадсс, Мануэль Диас Рамирес.

В конституции ВКТ провозглашались принципы «либертарного коммунизма», «рационалистической системы образования для трудового народа», «классовой борьбы» и «прямого действия, исключающего любую политику». Целью провозглашалось «полное освобождение рабочих и крестьян».

Конгресс ВКТ принял ряд резолюций, призвав к немедленной аграрной реформе и созданию крестьянских оргкомитетов, к солидарности с рабочими США, Панамы, Кубы и Санто-Доминго — жертвами «белого террора» со стороны американских империалистов. Участники утвердили декларацию протеста против ВЫСЫЛки из страны шести ее основателей (Себастьяна Сан-Висснте. Фрэнка Симэна, Наталии Михайловой, Майкла Пэли, Хосе Рубио, Форта Майера и Хосе Мьена) и осудили АФТ и сотрудничавшую с ней КРОМ [82]. B ВКТ вступило около 60 тысяч членов [83].

В 1921 г. ВКТ призвала коммунистов вступать в свои ряды. Она заявила о присоединении к Московскому Интернационалу и направила Диаса Рамиреса в Москву в качестве своего представителя. ВКТ объявила о признании «диктатуры пролетариата», хотя истолковывала ее как беспартийнос самоуправление рабочих и крестьян через Советы. Однако вскоре возникли конфликты с компартией. Первый национальный рабочий конгресс ВКТ с 4 по 11 сентября 1921 г. в Мехико после долгих идейных дискуссий и споров избрал анархо-синдикалистский исполнительный орган и утвердил анархо-синдикалистскую резолюцию, которая призывала членов профсоюзов принять решение о том, должна ли ВКТ покинуть 3-й Интернационал. Делегация компартии в знак протеста ушла со съезда [84]. Рамирес с беспокойством сообщал в Профинтерн о том, что победившие и оттеснившие коммунистов анархисты добились принятия решения о созыве конгресса революционных профсоюзов Латинской Америки, на котором, как он опасался, мог быть создан новый синдикалистский Интернационал [85].

Организационным, пропагандистским и идейным ядром ВКТ был «Либертарный синдикалистский центр» (ЛСЦ). Центр сформировал специальные подкомитеты по привлечению новых профсоюзов и с целью добиться освобождения политзаключенных. Среди членов ЛСЦ были такие ведущие активисты ВКТ, как Кинтеро, Валадес, Луис Араиса, Росендо Саласар, Родольфо Агирре и ряд других бывших лидеров ДРМ. Центр издавал официальную газету ВКТ «Вербо рохо» под руководством Араисы [86].

ВКТ, казалось, изњлеиа уроки из печального опыта ДРМ, пошедшего на сотрудничество с политиками, которые использовали рабочих в вооруженной борьбе с крестьянским восстанием Э. Сапаты. Как признавали позднее лидеры ВКТ в отчете 2-му конгрессу анархо-синдикалистского Интернационала, «мы смогли за последние годы констатировать, что партии, будь то авторитарные или выступающие за свободу, которые претендуют на устаноњление руководства народными движениями и на интеллектуальную ориентацию ими, впадают в тяжкую ошибку: отчуждение от крупного ядра (движения. — Примеч. В.Д.); такова была ошибка анархистов в 1915 г. перед лицом двух фракций — Каррансы и Сапаты» [87]. В мае 1922 г. Уитрон, Кинтеро и Алехандро Монтойя собрали специальное собрание ЛСЦ, на котором Росендо Саласар и Хосе Эскобедо были исключены из руководства ВКТ за сотрудничество с движением де ла Уэрты и прежнюю политическую деятельность [88]. Конфедерация стремилась проводить независимую линию. Когда в ноябре 1922 г. самостоятельная Федерация железнодорожников, в руководстве которой имелись синдикалисты, коммунисты и анархисты, предложила создать единый фронт рабочих и революционных организаций для освобождения мексиканского анархиста Энрике Флореса Магона из тюрьмы в США, ВКТ не поддержала эту инициативу, считая борьбу за свободу Флореса Магона своим собственным делом и не желая сотрудничать с коммунистами [89].

Мексиканские анархо-синдикалисты бЬШИ вовлечсны во множество радикальных конфликтов, нередко сопровождавшихся насилием. Противостояние с властями носило постоянный характер. Во время Первомайской демонстрации 1922 г. в ответ на обстрел снайпером демонстрации ВКТ, которая направлялась к американскому консульству, чтобы потребовать освобождения из американской тюрьмы мексиканских революционеров Рикардо Флореса Магона и Либрадо Риверы, вооруженные демонстранты взяли штурмом и разгромили штаб-квартиру ультраправой организации «Рыцари Колумба» [90]. В июне того же года конфедерация организовала всеобщую стачку в Мехико, в которой приняли участие 35 тысяч работников — текстильщики, почтово-телеграфные служащис, коммунальные работники, кондитеры и пирожники, работники одежной промышленности, канатных предприятий и т.д. Против забастовщиков была применена военная сила; многие участники получили ранения, а некоторые из арестованных получили приговоры к тюремному заключению сроком от 5 до 9 лeт [91]. В сентябре ВКТ поддержала забастовку рабочих текстильной фабрики СанИльдефонсо в столичном пригороде Сан-Анхель. В ответ на использование штрейкбрехеров анархо-синдикалисты объявили стачку всех своих текстильных профсоюзов в Федеральном округе. Рабочие «Ла-Магдалены» разрушили линии электроснабжения, в районе Сан-Анхель- Контрерас прекратили работу шесть фабрик. После похищения активиста профсоюза текстильщиков Х. Марксса, ВКТ организовала 20 октября 1922 г. 5-тысячную демонстрацию в Сан-Анхеле, в ходе столкновения с полицией один из рабочих был убит, десятки ранены. ВКТ обвинила в репрессиях правительство Обрсгона и губернатора Федерального округа С. Гаску (бывшего члена ДРМ). 25 октября ВКТ провела крупную демонстрацию протеста перед губернаторским дворцом. Через несколько дней предприниматели дали согласие на то, чтобы на текстильные предприятия принимались в основном члены ВКТ [92]. В 1922 г. анархисты организовали в Мехико стачку квартиросъемщиков.

Другим важным центром конфликта между мастями и ВКТ был район Веракруса — Орисабы. Здесь энергично действовали анархистские рабочие активисты во главе с портным Эроном Проалем, с 1919 г. действовала Федерация трудящихся порта Веракрус. В начале 1922 г. Проаль и другие анархо-синдикалисты из ВКТ провели серию митингов против увеличения платы за жилье и произвола частной полиции собственников. Началась стачка съемщиков жилья. Когда руководство КРОМ отказалось ее поддержать, группа членов Союза моряков вышла из нее, объединилась с анархистами, и З февраля 1922 г. был официально создан Революционный профсоюз съемщиков жилья во главе с Проалем. В течение последующих месяцев стачка расширялась, сопровождаясь боями с частной полицией собственников, которую постепенно удалось вытеснить с улиц. По городу неоднократно прокатывались массовые демонстрации с участием до 10 тысяч человек. Рабочим удалось добиться снижения платы, но они намеревались продолжать борьбу. Для агитации крестьян в поддержку движения был направлен Урсуло Гальван. 9 мая 1922 г. на огромной демонстрации в Веракрусе Проаль объявил о начале борьбы за снижение цен на продукты питания и одежду и их замораживание. В город были введены войска. Тем временем движение покинули коммунисты, и 30 июня Проаль заявил, что союз съемщиков будет «революционным, антиполитическим и подлинно коммунистическим». Однако после крупной демонстрации 5 июля войска неожиданно окружили и в ходе неравного боя взяли штурмом штаб-квартиру союза. Десятки человек были убиты, Проаль арестован, затем сослан. У. Гальван создал Лигу аграрных общин и профсоюзов штата Веракрус, но вскоре отошел от анархизма и стал сотрудничать с губернатором-социалистом А. Техадой [93].

Размежевание с коммунистами завершилось в 1922 г. В ноябре этого года прошел 2-й конгресс ВКТ. Его участники высказались в поддержку создания Интернационала революционных социалистов [94] В конгрессе приняли участие 35 делегатов. Коммунисты утверждали, что в ходе борьбы между ними и анархистами многие профсоюзы покинули Конфедерацию, и в ней осталось не более 20 тысяч членов. Однако, по данным самой ВКТ, в ней состояли 40 тысяч рабочих, особенно занятых в тскстильной Промышленности, где ВКТ могла по силе поспорить с КРОМ 9.5)

Чили: победа коммунистов в профсоюзной федерации

Анархисты традиционно пользовались значительным влиянием в рабочем движении Чили. По их инициативе ВОЗНИКЛИ первые общества сопротивления трудящихся, были организованы первые крупные стачки. Однако жестокая расправа властей с бастовавшими рабочими селитряной промышленности на Севере страны в декабре 1907 г., в ходе которой погибло несколько тысяч человек, и последующие репрессии нанесли тяжелый удар по либертарному движению. В основанной в 1909 г. Рабочей федерации Чили (ФОЧ) анархисты и их сторонники были в меньшинстве. Руководство организацией находилось в руках умеренных реформистских элементов и (отчасти) социалистов [96].

Окономическая депрессия в Чти вскоре после начала Первой мировой войны привела к ухудшению положения рабочих и ослаблению профсоюзов. В центре активности анархистов в эти годы оказалось движение квартиросъемщиков. По их инициативе в 1914 г. была организована Лига съемщиков жилья, которая выступила против высокой арендной платы, перенаселения и плохой гигиены. Под влиянием лиги рабочие в массовом порядке отказывались платить за жилье, протестуя таким образом против ухудшения условий жизни. Правда, добиться снижения квартплаты не удалось [97].

Однакос 1916 г. рабочее движение снова активизировалось, причем анархисты и анархо-синдикалисты пользовались существенной популярностью среди трудящихся в первую очередь в Сантьяго и Вальпараисо, но также в других районах страныд

В течение 1917 и 1918 годов в Чили произошло 60 забастовок, в том числе несколько общенациональных стачек, например всеобщая стачка докеров (началась 24 июня 1917 г. и продолжалась 2 месяца). В 1917 г. бастовало 11408 человек, в 1918-м число забастовщиков удвоилось, а в 1920-м достигло 50 439. Крупнейшими в 1918 г. стали выступления учителей в Сантьяго, обувщиков (участвовали рабочие 100 фабрик; выступление продолжалось 80 дней и завершилось полной победой) и рабочих в Икике. Последнее было начато моряками, к которым присоединились железнодорожники и трудящиеся селитряной отрасли. Движение напоминало всеобщую стачку, но после восьми дней борьбы изголодавшиеся рабочие селитряной шахты больше не могли продолжать борьбу. Моряки сами убедили их вернуться на работу, поскол жу движение уже почти победило. Однако вскоре предприниматели нарушили соглашение, и выступления портовиков и моряков возобновились. В город были введены отряды морской пехоты, которые заменили бастующих на рабочих местах98 . С 1918 г. по стране прокатились голодные демонстрации сельскохозяйственных рабочих. Сельскохозяйственные рабочие и батраки участвовали в ряде рабочих стачек в провинции Магальянес. Было немало и самостоятельных выступлений крестьян [99].

Рост социальных протестов побудил власти усилить репрессии. Одной из излюбленных мишеней преследований явились анархисты. В 1918 г. в Чили был принят закон о жительстве, использованный для изгнания из страны многих анархистских агитаторов иностранного происхождения, таких как испанцы Касимиро Барриос и Мануэль Пенья, итальянцы Лоренцо Лоджиа и Томмазо Пеппи, французский сапожник Ашиль Лeмэр, аргентинец Рибас и др. В том же году был вынужден бежать из страны редактор анархистской газеты «Ла Верба роха» перуанец Хулио Ребосио за отказ от военной службы. После возвращения он пытался возобновить издание, был вновь арестован, подвергнут пыткам и умер в тюрьме. В его похоронах участвовали тысячи рабочих [100].

Чилийские анархисты приветствовали Русскую революцию. Газета «Вербо рохо» утверждала, что диктатура пролетариата — путь к анархистскому коммунизму. Однако в последующем анархисты отказались от иллюзий в отношении большевизма [101]. Уже в 1921 г анархист Гонсалес Вера писал на страницах либертарного журнала «Кларидад»: «Если (Ленину) удастся удержаться у власти, он преВратит Россию в коллективистскую в своей основе республику, где трудящимся наверняка будут больше платить, но где сохранится буржуазия, превращенная в бюрократию» [102].

Ч В 1917—1919 гг. в чилийском рабочем движении происходила перегруппировка сил. В ФОЧ, превратившейся за годы войны в центр стачечного движения, шла постоянная борьба течений. В конце 1917 г. прошел 2-й конгресс федерации в Вальпараисо. Он принял решение, открывшее возможность вступления в профобъединение всем трудящимся без различия квалификации и профессии. В декабре 1917 г. ФОЧ добилась от правительства принятия закона о пособиях и пенсиях по увечью [104].

Первоначально анархисты и будущие коммунисты совместно выступали в составе федерации за методы прямого действия, против реформистов. На 3-м конгрессе ФОЧ в Консепсьоне (25—30 декабря 1919 г.) они добились осуждения реформизма и идеи политической нейтральности профсоюзов. Согласно принятой Декларации принципов, федерация вела теперь борьбу за «завоевание действенной экономической и моральной, политической и социальной свободы трудящихся пассов (рабочих и служащих обоих полов) посредством ликвидации капиталистического режима... Ликвидируемый капиталистический режим будет заменен Рабочей федерацией, которая возьмет на себя управление промышленным производством и его последствиями» Была одобрена регионально-федералистская структура организации. ФОЧ отказалась от участия в деятельости политических или религиозных партий и от контроля с их стороны. Анархисты и синдикалисты имели все основания быть довольными результатами конгресса. Последовал бурный рост рядов профобъединения: повсюду создавались местные «кассы сопротивления», газеты федерации выходили почти во всех рабочих центрах страны, а численный состав се увеличился в 1920 г. с 60 до 150 тысяч членов [105])

В ноябре 1920 г. Исполнительная хунта ФОЧ высказалась за превращение федерации в политическую организацию, однако коммунисты добились отмены этого решения. Наконец в декабре 1921 г. на 4-м съезде в Ранкагуа оформившейся в том же году компартии удалось взять руководство профобъединением в свои руки, проведя решение о присоединении к Профинтерну [106].

Параллельно с ФОЧ был создан и другой профцентр, уступавший федерации по размерам, но еще более активный и радикальный. В 1917—1918 годах в Вальпараисо анархисты-докеры создали ячейку Индустриальных рабочих мира (ИРМ). Члены профсоюза работников морского транспорта американских И РМ встречались с чилийскими докерами и моряками в порту города. Моряк Хуан Чаморро был разочарован в ФОЧ и считал единый союз ИРМ 60лее совершенной формой организации, чем профсоюзный федерализм. Он сыграл активную роль в организации чилийских ИРМ. Их отделения возникли также в Икике и Антофагасте. Официальное создание чилийских ИРМ было провозглашено на национальной конвенции 24 декабря 1919 г. в Сантьяго с участием делегатов от семи профсоюзных организаций из Талько, Консепсьона, Вальпараисо, Корраля, Антофагасты, Икике и Сантьяго с общим числом членов более 9 тысяч. Очень скоро они распространились на 19 городов; количество их членов в тот период составляло около 10 тысяч [107]. Ядро ИРМ в Чили составляли докеры, каменщики, штукатуры, кустари и ремесленники. Также были организованы профсоюзы пекарей, сапожников и рабочих по одежде. ИРМ высказались за стачки и прямое действие. Клету 1920 г. ИРМ насчитывали уже более 25 тысяч членов [108]. ИРМ ставили своей целью борьбу против государства и капитализма, режима наемного труда и религиозных предрассудков в народных массах. Они утверждали, что с индустриальной организацией трудящихся формируется структура нового общества внутри умирающего старого. ИРМ издавали «Аксьон дирскта» (с 1923 г., Сантьяго), «Эль Пролетарио» (Талька), «Мар и тьерра» (Вальпараисо), а также множество небольших и цеховых изданий. Среди ведущих активистов ИРМ были: первый генеральный секретарь Армандо Тривиньо, лидер докеров Хуан Онофре Чаморро, рабочий-плотник итальянского происхождения Хуан де Марки, глава Союза сапожников Аугусто Пинто, лидеры студенческого движения Доминго Гомес Рохас и Хуан Гандульфо, а также Хулио Ребоссио, Хулио Валиснте и др [109].

Члены ФОЧ и ИРМ активно участвовали в массовых выступлениях против роста стоимости жизни. 15 октября 1918 г. была образована организация, которая поставила своей целью противодействис безработице, дороговизне и голоду, — Рабочая ассамблея за продовольствие (АОА). Конференция ассамблеи прошла в марте 1919 г. В АОА вошли активисты ИРМ и ФОЧ, анархисты, Социалистическая рабочая партия (будущие коммунисты) и другие левые партии. Организация возглавила мощные народные выступления против косвенных налогов и наценок на продовольствие, спекулятивных цен и т.д. («голодные митинги»). Так, в демонстрации против голода и нищеты 29 августа 1919 г. в Сантьяго участвовали 100 тысяч человек, в аналогичной манифестации в Вальпараисо — 50 тысяч. Почти ежедневно происходили стачки. Конгресс АОА в 1919 г. обсудил аграрный вопрос, охарактеризовал существование латифундий как главную причину нехватки продовольствия и нищеты и выступил за ликвидацию и раздел помещичьих владений. Он высказался за создание сдиной организации бедных арендаторов, сельскохозяйственных рабочих и беднейших крестьян. Но жестокое подавление всеобщей стачки 3—4 декабря 1919 г. в Сантьяго подорвало движение, и оно быстро распалось [110].

В 1919 г. наблюдался дальнейший рост рабочего движения. Состоялись 243 забастовки, в том числе крупные общенациональные стачки и демонстрации. В январе 1919 г. власти ввели в Сантьяго осадное положение на 30 дней в связи с запланированным митингом пищевиков [111]. Федерация рабочих провинции Магальянес, тон в которой задавали коммунисты, анархисты и другие левые, организовала выступления против преследования профсоюзов со стороны властей и компании «Сосьедад эксплотадора де Тьерра-дельФуэго». После голодных бунтов в центре мясной и консервной промышленности Пуэрто-Наталес были в декабре 1918 г. уволены рабочие лидеры, закрыты все лавки и магазины. 23 января 1919 г. рабочие вышли на улицы, требуя открыть лавки и выдать продукты в счет зарплаты. В ходе демонстрации произошли столкновения с жандармами и полицией, имелись убитые с обеих сторон. Тогда рабочие объявили бессрочную стачку, захватили город и несколько дней удерживали его. Он находился под контролем местной организации ФОЧ и рабочих патрулей. В конце концов ФОЧ согласилась вернуть город властям при условии, что не будет репрессий. Но в город были введены войска, учинившие расправу. Масса людей была убита, 50 руководителей отданы под суд и освобождены [112].

Весной 1920 г. началась и в течение 120 дней продолжалась забастовка 20 тысяч рабочих угледобывающей зоны Консепсьон и Арауко. Шахтеры под руководством ФОЧ и при участии анархистов требовали 8-часового рабочего дня, повышения заработной платы и улучшения условий труда. С помощью правительства районы шахт были блокированы войсками. Шахтеры воздвигли баррикады и организовали укрепленную зону обороны. ФОЧ провела сбор денег и продовольствия, выпустила листовку к солдатам. 15 тысяч шахтеров стояли лицом к лицу с военными; пара десятков бастующих была арестована, но противостояние продолжалось. После героического сопротивления бастующие и члены их семей (более 80 тысяч человек) вынуждены были покинуть свои лагеря, селения и шахты и жить на пляже; сотни человек погибли. Власти вынуждены были уступить. Была выплачена зарплата за время стачки, освобождены арестованные, рабочие добились введения 8-часового рабочего дня [113]. ФОЧ организовала также сельскохозяйственных тружеников центральной части Чили; в 1920 г. были созданы федеральные советы, проведшие значительные стачки в Кулипране и Ло-Корбальо. Крестьянам помогали сотни пропагандистов — рабочих из селитряных районов. 30—31 октября 1920 г. состоялся первый конвент крестьян [114].

В свою очередь, ИРМ призвали в 1920 г. ко всеобщей забастовке в столице за 8-часовой рабочий день и против дороговизны. Они возглавили продолжавшуюся три месяца стачку протеста докеров против экспорта зерна в условиях нехватки продуктов питания. Для подавления рабочего движения власти использовали националистическую истерию, связанную с обострением отношений с соседними государствами — Перу и Боливией. В июне 1920 г. анархистов и членов ИРМ обвинили в том, что они «продались за перуанское золото». Власти захватили и разгромили штаб-квартиру ИРМ в Сантьяго и редакции анархистских изданий. В ходе этого были арестованы практически все члены Регионального административного совета ИРМ, а такжс администраторы журналов «Нумен» и «Верба роха» Хулио Валиенте (заключен в тюрьму и умер вскоре после освобождения) и Луис А. Соса. Общее число арестованных в Сантьяго составило более 100 человек. В Вальпараисо были арестованы 25 человек, в том числе редакторы и администраторы органа ИРМ «Мар и тьерра» Хуан О. Чаморро и Сантос Арансибиа; разгромлена газета «Ла Баталья» и арестованы ее редакторы Хуан Вергара и Луис А. Пардо. Аресты прошли в Консепсьоне (арестованы редакторы «Ла Хорнада» Луис А. Хоркера и Луис А. Эрнандес), Икике (арестован редактор «Эль Сурко» Келедоник Аренас), Калете- Буэна, Антофагасте, Токопилье, Пунта-Аренасе (27 августа 1920 г. войска открыли огонь по помещениям Рабочей федерации Магальянес, разгромлена ее газета «Эль Трабахо», погибло более 300 человек) и других населенных пунктах. Правительство обрушило репрессии на ИРМ и на анархистов, обвиненных в попытке подложить бомбу. Сотни известных анархистов были арестованы и, как утверждают, подвергнуты пыткам [115].

Анархисты и члены ИРМ сыграли видную роль в чилийском студенческом движении начала 1920-х годов, которое группировалось вокруг популярного журнала «Кларидад», а также в создании профобъединений преподавателей. Либертарии добились преобладания в созванном Студенческом конвенте. Он принял федералистские и либертарные принципы. Документы форума закрепляли анархистские и синдикалистские положения: «Решение социальной проблемы никогда не может быть окончательным, и переходные решения, на которые можно рассчитывать, предполагают непрерывную критику существующих форм общественной организации». «Социальная проблема должна быть решена посредством замены принципа конкуренции принципом кооперации, социализации производительных сил и, как следствие, равномерного распределения продукта общего труда, посредством признания права каждой личности на то, чтобы жить полной интеллектуальной и моральной жизнью». Согласно Декларации принципов, конвент «признает организованное действие пролетариата и политическое массовос действие постольку, поскольку они ведут к реализации этих новых концепций общественной жизни». «Любой подлинный социальный прогресс предполагает моральнос и культурнос совершенствование индивидов» [116].

Студенческое движение солидаризировалось с ИРМ и анархистами, ставшими жертвами преследования со стороны властей и ультранационалистических банд. В июле 1920 г. Федерация студентов Чили провела в Сантьяго демонстрацию протеста против репрессий и налетов на помещения анархистов и здание Федерации студентов, обвиненных в том, что они являются «перуанскими агентами». Митинг студентов и рабочих был разогнан кавалеристами с саблями. Множество человек было убито и ранено. Реакционеры совершили нападение на помещение ФСЧ. Обвинив студентов в «антипатриотизме», они штурмовали «Клуб студентов» в столице; помещение было разгромлено, а двое защищавших его студентов — арестованы полицией. Хуан Гандульфо и многие другие рабочие и студенческие активисты вынуждены были скрываться. Видный либертарный поэт — студент Хосе Доминго Гомес Рохас умер в заключении от пыток. На его похоронах присутствовали 15 тысяч человек [117].

В 1921 г. влияние анархистов среди студентов возросло еще больше. Они образовали ряд подпольных либертарных групп внутри Федерации студентов, объединенных в студенческий Совет. Под влиянием анархистов Федерация оказывала помощь рабочим, организовывала бесплатные юридические конторы, лекционные залы. Создавались «либертарные центры» (культурно-просветительские клубы) [118]. Студенческие протесты достигли пика в 1922 г., когда они вылились в бессрочную стачку и захват университета в Сантьяго. Видную роль в движении играл анархист — «генеральный координатор» стачки Моиссс Касерес (покончил с собой 20 февраля 1926 г. в Париже в возрасте 29 лет). Однако в ходе выступления в Федерации СТУДEНТОВ обострились разногласия. Реформисты ограничивались требованиями свободы выбора кафедры, свободного посещения, пересмотра методов обучсния, участия студентов в управлении, расширения университета. Либертарии выступили против реформ, призвав вообще покончить с университетской системой. «Университет Чили умер, истек кровью, и никто уже не сможет его оживить», — заявляла «Кларидад». Стачка завершилась безрезультатно, и вскоре анархисты стали терять влияние. Правительство подавило организованный либертариями «Народный университет Ластарриа» и поддержало параллельную реформистскую студенческую федерацию [119].

На пикс послевоенной депрессии 1920 г предприниматели персшли в наступление и в 1921—1923 годах смогли нанести профсоюзному движению ощутимые удары. В феврале 1921 г. рабочие селитряных копий Сан-Грегорио (провинция Антофагаста) потребовали нe закрывать шахты или в случае закрытия выплатить им зарплату за 15 дней вперед. Администрация пообещала, но не сдержала своего обещания. 3 февраля на рудник были введены войска, которые приказали шедшим к зданию управления рудниками рабочим и членам их семей разойтись. Те отказались, и войска открыли огонь. Рабочие стали защищаться. Было убито 22 человека и множество ранены. Армейский отряд был разгромлен рабочими; среди убитых был командир отряда и управляющий рудником. На следующий день прибыло новое, более крупное подразделение и началась расправа с горняками. Людей согнали вместе и расстреляли из пулеметов. Так были убиты 500 человек. Из 129 раненых, отправленных в Антофагасту, 112 были убиты по дороге. Произведены аресты рабочих активистов [120]. В 1921 г. в Сантьяго была расстреляна демонСТРаЦИЯ безработных [121].

Таким образом, к 1922—923 годам ведущее профобъединение страны ФОЧ оказалось под контролем коммунистов. Но анархисты сохраняли прочные позиции в рабочем и студенческом движении. ИРМ заявили в 1922 г. о присоединении к анархо-синдикалистскому Интернационалу. Отношения между чилийскими анархистами и коммунистами в этот период стремительно ухудшались. Сторонники Москвы напали на анархистов и избили их во время демонстрации 1923 г. в Вальпараисо. Пресса компартии нередко называла либертарисв и членов ИРМ «полицейскими агентами» и «фашистами».

Анархисты и анархо-синдикалисты в рабочем движении других латиноамериканских стран

В соседних с Аргентиной странах Южной Америки либертарное рабочее движение складывалось под воздействием опыта и примера ФОРА. В Парагвае в 1916 г. была создана анархистская «Ассоциация I мая», во главе которой встал знаменитый парагвайский художник Игнасио Нуньес Солер В том же году по образцу аргентинской ФОРА на основе «Ассоциации I мая» был создан Региональный рабочий центр Парагвая (ЦОРП). Он декларировал свою независимость от всех пол итических партий. Ни один член руководства центра не должен был выполнять какие-либо политические функции или служить государству. Большое вниманис центр уделял также антимилитаристской работе [123]

В ЦОРП вошли около 20 профсоюзов столицы и еще большее число филиалов в провинции (Консепсьоне, Энкарнасьоне, Вильяррике, Чако), крестьянские ассоциации Соса, Масиэля и Итурбе и др. Первым генеральным секретарем центра был избран Игнасио Нуньес Солер. Видным участником анархо-синдикалистского движения в Парагвае был также книготорговец, художник и агитатор Хуан Де ИЛЬЯ, который впоследствии неоднократно представлял ЦОРП на международных анархо-синдикалистских встречах и много раз подвергался арестам.

Анархо-синдикалистское движение Парагвая было организовано на основе федерализма. Базой организации считался индивидуальный член федерации. Высшим решающим органом профсоюза было общее собрание; административные комиссии действовали по мандату от них; резолюции комиссий могли приниматься только в этих рамках. Работа местной и региональной федераций обеспечивалась делегатами, избиравшимися собраниями в координационных и консультативных целях. Не было никаких оплачиваемых руководителей и секретарей. Заседания административных комиссий были открытыми, все присутствующие члены профсоюза имели право выступить. Каждый профсоюз имел свою библиотеку или культурный центр и проводил свои культурные мероприятия [124]. Вплоть до 1923 г. центр объединял большинство организованных рабочих страны.

ЦОРП провел множество упорных рабочих стачек. В 1916 г. он выиграл забастовку железнодорожников, несмотря на арест около 400 рабочих [125]. На забастовки, организуемые анархо-синдикалистами, предприниматели и власти отвечали террором. Так, видный рабочий активист Никомедес Песоа был в 1918 г. убит из засады в столице бандой, вооруженной хозяевами. В 1921 г. во время забастовки трамвайщиков активист ЦОРП Мартин Корреа, ранее проведший 14 месяцев в тюрьме за участие в рабочем движении, был схвачен и убит полицией. Его тело было найдено товарищами, которые устроили грандиозные похороны с участием 20 тысяч человек под красно-черными знаменами; полиция не посмела вмешиваться [126]

В Боливии сторонники классовой борьбы — анархисты и социалисты — первоначально сообща боролись в профсоюзном движении против господства либералов и радикалов. Они совместно образовали в 1912 г. Интернациональную рабочую федерацию [127]. Забастовки шахтеров рудников в апреле 1918 г. знаменовали собой новый этап в жизни страны. В условиях подъема борьбы произошла реорганизация рабочего движения. I мая 1918 г. по инициативе анархистов и социалистов Интернациональная рабочая федерация была преобразована в Рабочую федерацию труда. Вновь созданное профобъединение стремилось «объединить трудящихся всех профессий на классовой основе» и настаивало на их классовой независимости. Федерация в значительной мере являлась революционно-синдикалистской организацией [128]. Одновременно I мая 1918 г. была образована Местная рабочая федерация Ла-Паса, которая находилась под влиянием анархистов. Под ее руководством 26 октября 19l9 г. состоялась мощная демонстрация рабочих с участием до 1,5 тысячи человек. Забастовщики выступали с требованиями установления 8часового рабочего дня, выплаты пособий в связи с увечьями и травмами [129]. В результате стачки, руководимой анархистами, горняки Уануни (Уника, район Катави) добились в октябре—ноябре 1919 г. введения 8-часового рабочего дня. В 1920 г. бастовали телеграфисты и шахтеры. В Сан-Хуане горняки требовали 8-часового рабочего дня, повышения зарплаты и снижения цен в лавках. В Катави шахтеры штурмовали лавки; три человека было убито. В 1921 г. стачка железнодорожников получила поддержку 10 тысяч рабочих Ла-Паса, а в 1922 г. федерация железнодорожников объявила всеобщую забастовку в помощь шоферам такси [130]. В феврале 1922 г. под руководством Местной рабочей федерации была организована всеобщая забастовка, в резул ьтате чего городские работники ЛаПаса добились существенных уступок [131]. Число членов этой организации, стоявшей на анархистских позициях, достигло в начале 1920-х годов 10 тысяч. Федерация установила связи с анархо-синдикалистским Интернационалом [132].

Распространение анархо-синдикализма в Перу было тесно связано с массовой борьбой за установление 8-часового рабочего дня, которая началась с крупных стачек 1912—1913 годов в главном порту страны Кальяо и в столице Лиме. Важнейшую роль в этих выступлениях сыграли революционные профсоюзы докеров, булочников, текстильщиков, а также либертарные группы [133]. В период Первой мировой BОЙНЫ в Перу развивались преимущественно отрасли, ориентированные на экспорт. Прибыли предпринимателей и торговцев стремительно росли, в то же самое время производство продуктов питания сокращалось (в 1919 г. по сравнению с 1917 г. производство риса упало с 42 тысяч т до 31 тысяч т, пшеницы — с 70 тысяч т до 50 тысяч т); цены на них росли. Зарплата была заморожена или сохранялась на весьма низком уровне. Деньги теряли реальную стоимость [134]. Правительство президента Хосе Пардо ( 1915— 1919) жестоко подавляло рабочие выступления. В декабре 1914 — январе 1915 г. была разогнана забастовка трудящихся текстильной фабрики «Витарте» (убит рабочий Р. Вилела, несколько человек ранены), в 19l5—1917 годах — три стачки нефтяников Талары (в ноябре 1917 г. войска убили там 11 и ранили [135]. Однако анархисты и синдикалисты продолжали свою работу. В 1915 г. они возглавили крупную стачку текстильщиков фабрики «Эль Инка»; она привела к созданию «Комитета за 8 часов [136]

В 1918 г. перуанские трудящиеся возобновили борьбу за 8-часовой рабочий день. Мотором движения стали анархо-синдикалисты. После консультаций между рабочими союзами и организациями 13 января 1919 г. вспыхнула всеобщая стачка, возглавленная анархо-синдикалистом Карлосом Барба. В Лиме полностью остановился транспорт, не работали фабрики и заводы, произошли столкновения между рабочими и полицией, имелись раненые. На следующий день забастовщики напали на квартал, в котором находился арсенал, вступив в бои с солдатами. Столкновения с полицией произошли на Дос-дель-Майо; представители имущих слоев бежали из города. В Кальяо стачка парализовала порт; сообщение между Лимой, Кальяо и другими городами страны было полностью парализовано. Забастовочное движение распространилось на всю страну. 15 января 1919 г. правительство вынуждено было выпустить декрет о введении по всей стране 8-часового рабочего дня [137]

Хотя установление 8-часового рабочего дня стало результатом борьбы синдикалистов, оно позвол ило несколько сбить накал борьбы. Анархист Дельфин Левано, ведущий активист рабочих-булочников, назвал это «победой в форме поражения» [138]. Однако социальное брожение в странс на этом не закончилось. Постоянный рост цен на основные продукты питания и квартплаты в первые месяцы 1919 г. вызвал новые массовые протесты рабочих Лимы. 13 апреля 1919 г. на ассамблее представителей профсоюзов и крестьян близлежащих деревень в парке Нептуно было решено создать Комитет борьбы за удешевление средств к существованию. Возглавили его, как и забастовку в январе 1919 г., анархо-синдикалисты Барба и Николас Гутарра (столяр-краснодеревщик). В принятом обращении «К народу» обличались нетерпимый рост цен на предметы первой необходимости, дороговизна и нищета. цель комитета состояла в том, чтобы «объединить устремления» и способствовать их осуществлению. Были выдвинуты следующие требования: снижение цен на продукты питания; снижение платы за проезд на железной дороге и трамваях; отмена приходских привилсгий; обязательство фондов распределять продукты сообразно потребностям населения; снижение таможенных пошлин на импорт товаров первой необходимости; запрет экспорта товаров, спрос на которые внутри страны не удовлетворен; установление максимума цен на молоко, мясо, уголь, зерно, овощи и иные товары повседневного спроса; снижение арендной платы; строгое соблюдение 8-часового рабочего дня. Комитет обращался «ко всем классам, которые страдают от последствий нынешнего ненормального положения». Воззвание подписали федерации ткачей, сапожников, каменщиков, булочников, экипажей, коллективы ткацких фабрик «Витарте», «Санта- Каталина», «Эль Инка», «Ла Виктория», фабрик «Эль Прогресо», «Сан-Хасинто», «Ла Унион», фосфорной фабрики «Эль Соль», фактории «Эль Вулкано» в Бельявисте, объединенные рабочие «Эль Агуила», «батраки Эстрельи», союз изготовителей лапши и мельников, рабочие асиенды Карапонго, либеральный союз служащих, союз ремесленников Чосики, центр социальных исследований Барранко. Комитет представлял более чем 30 тысяч трудящихся.

На собрании 27 апреля комитет призвал к проведению мая всеобщей 24-часовой забастовки. 31 апреля комиссия намеревалась вручить президенту Пардо меморандум с требованиями, поддержанными уже 50 тысячами трудящихся, но президент ес не принял. На следующий день автоматически началась всеобщая стачка. В Лиме участники манифестации возложили на кладбище Бакихано цветы на могилу убитого рабочего Ф. Алиаги. Комитет под председательством Гутарры информировал собравшуюся ассамблею об отказе правительства принять комиссию. Было решено созвать 4 мая митинг протеста [139].

Манифестация была разогнана полицией. 4 мая в различных районах Лимы периодически вспыхивали стычки протестующих с армейскими частями. Голодающие громили лавки, рынки, правительственные учреждения. Правительство ответило репрессиями. Были произведены многочисленные аресты. 5 мая на экстренном заседании комитета борьбы было принято обращение к правительству с требованием освободить арестованных. 8 мая комитет заявил, что, если цены на жизненно важные продукты не будут снижены на 5070, 1 мая будет объявлена бессрочная всеобщая забастовка. Но накануне, 10 мая, было принято решение отложить забастовку на 10 дней из-за опасений полицейских провокаций. 25 мая l9l9 г. полиция, применив оружие, разогнала митинг протеста женщин против голода и нищеты. В тот же день были арестованы члены комитета Барба, Гутарра, Фонкен и др. Однако всеобщая забастовка началась. 26 мая выступили портовики Кальяо [140].

В этом крупнейшем порту страны стачка парализовала работу на фабриках, таможнях, молах и береговых сооружениях; проходили манифестации протеста; люди громили булочные и магазины на Рыночной площади; корабли не могли покинуть порт. С военных судов были высажены военные моряки, которые с помощью пехоты оккупировали порт. Произошли столкновения с бастующими рабочими: с обеих сторон имелись убитые и раненые. Оставшиеся на свободе активисты выпустили манифест, протестуя против репрессий и информируя о продолжении работы комитета. Поскольку делегаты не могли собираться свободно, субделегаты города, порта и крестьян получили призыв выразить волю коллег и заявить, что всеобщая стачка не будет прекращена, пока не будут освобождены члены комитета и выполнены выдвинутые требования.

В Чосике, где находились предприятия, снабжавшие столицу электричеством, произошли столкновения между народом и войсками; двое рабочих были убиты, многие ранены. Полиция врывалась в дома рабочих активистов и арестовывала их. На рассвете в присутствии 50 делегатов, представлявших 40 тысяч бастующих рабочих, комитет в составе Хосе М. Гусмана-и-Медина, Мануэля Росалеса, Карлоса Фахардо, М. Риваденейры, Оскара Альфаро, Хулио Гусмана и других постановил снять с себя всякую ответственность за последствия политической ошибки, вызванной действиями властей против социального движения. Он повторил требование освободить арестованных товарищей и найти решение продовольственного кризиса, предупредив, что до этих пор всеобщая стачка будет продолжаться [141]

Борьба приобрела характер революционного выступления. Полиция применила оружие; рабочие ответили силой на силу. Вооружившись динамитом, они захватили здание муниципалитета. Власти подавили стачку с помощью военных моряков. В стране было объявлено военное положение. В результате кровавых столкновений рабочих с армией и полицией 100 человск были убиты, несколько сотен ранены, разрушено свыше 200 торговых заведений.

Улицы столицы патрулировали вооруженные солдаты на грузовиках и кавалерия, открывавшие огонь по всему, что движется. Они заняли ключевые пункты, и лавки работали под их охраной. Буржуазия и власти Лимы организовали «городскую гвардию». Разоруженные трудящиеся не могли противостоять войскам и оставались дома. Однако комитет настаивал на продолжении всеобщей стачки до удовлетворения следующих требований:

1) немедленное освобождение арестованных товарищей;

2) предоставление комитету гарантированных возможностей свободно собираться;

3) выслушать петиции митинга 4 мая.

В связи с репрессиями в рядах бастующих наметился раскол. 31 мая Комитет борьбы призвал рабочих прекратить забастовку [142].

Однако ситуация оставалась взрывоопасной; комитет продолжал настаивать на своих требованиях. 4 июля 1919 г. военные свергли правительство президента Пардо. Народ немедленно вышел на улицы, требуя освобождения ЗAKЛЮЧEННЫХ, содержавшихся в тюрьме Гуаделупе и на острове Сан-Лоренсо. В парке Нептуно состоялась ассамблея, избравшая комиссию в составе Гусмана-и-Медины, Эрнесто Гарсиа, Толедо, Альберто Бустиоса, Фаусто Нальварте, Мигеля Витери и Виктора Серна, которая была послана к властям, чтобы передать выдвинутые требования. Рабочие оккупировали помещения проправительственной Конфедерации ремесленников и приняли резолюции об отправке комиссии, издании манифеста о значении пролетарского движения и назначении комиссий в Кальяо, Чосике и Уачо для информирования местных комитетов о деятельности комитета в Лиме. Они выразили недоверие «представитсльным центрам» и признали комитет единственной пролетарской силой, представляющей рабочие организации, с перспективой создания конфедерации трудящихся.

8 июля 1919 г. в 12 часов дня работа в Лиме и Кальяо вновь остановилась. Созванные комитетом рабочие собрались в парке Нептуно и приветствовали освобожденных Гyгарру, избранного председатслем, Барбу вновь избранного секретарем комитета, и Фонкена. Ассамблея завершилась манифестацией в честь освобожденных. Ночью ассамблея, собравшаяся на ул. Тигре под председательством Фонкена, постановила, что Комитет борьбы за удешевление выполнил свою миссию. Участники решили создать Региональную рабочую федерацию Перу (РРФП) и выступить в защиту рабочих Трухильо, арестованных в феврале 1919 г. Они отвергли создание Трибунала по труду и обязательного арбитража в трудовых конфликтах [143].

Декларация принципов РРФП, принятая 22 июля 1919 г., носила отчетливый социально-революционный характер. Она подвергла решительной критике разделение общества на классы, эконо,мическис и властные привилегии имущих и правящих слоев, «бесправие» и «рабство» трудящихся как жертв эксплуатации. «...Это абсолютное отсутствие морали и справедливости, — заявляли перуанские рабочие, — свидетельствует о неправильной организации общества и обличает недостаточность гармонии в человеческом родс вследствие классовых антагонизмов, спекуляции и стремления к личной выгоде, которые характерны для капиталистического режима». Они призывали к объединению трудящихся с целью «коллективной защиты против капиталистической эксплуатации и злоупотреблений господствующих классов». В качестве конечной цели борьбы, в анархистском духе, провозглашалось общсствсннос состояние «полной свободы, экономического равенства и гармонии между индивидами и народами». Профессиональные ассоциации и отраслевые федерации сопротивления рабочих РРФП призваны были отстаивать права и интересы трудящихся, противодействовать соглашениям между предпринимателями, обеспечивать солидарную взаимопомощь между рабочими, повышать их «интеллектуальный и этический уровень», а также организовать трудящихся «как класс», «стремясь к исчезновению классовых различий и установлению экономического равенства в обществе свободных производителей». Большое внимание федерация уделяла распространению среди эксплуатируемых «наиболее широкой концепции свободы и справедливости». РРФП утвердила федералистский принцип организации «снизу вверх» на основе автономии и сол идарности ячеек и департаментских федераций, заявила о своей приверженности интернационализму и полной независимости от любых политических партий. Возможность политической революции отвергалась, вместо этого в декларации речь шла об упразднении государственной власти. «...Считая свою организацию чисто экономической и стремясь объединить всех рабочих, — заявила РРФП, — она отвергает любую солидарность с буржуазными и рабочими политическими партиями, поскольку они ведут борьбу за завоевание правительственной власти для удовлетворения классовых притязаний и личных амбиций, а федерация организует борьбу за завоевание посредством коллективного действия всех возможных улучшений в рамках существующего строя и за то, чтобы угнетательские политические и юридические органы государства были сведены к административным функциям, когда общество будет проникнуто новой экономической теорией, которая провозглашает [144]. Пусть все работают и производят по своим силам и потребляют по своим потребностям»

Власти опасались, что рабочее движение приведет к революции, к «коммуне». Однако оно так и не сумело нанести последний, решающиЙ удар. К. Барба признал 50 лет спустя: «Власть была в наших руках, но мы не знали, что с ней [145].

Тем не менее анархо-синдикалистская РФПР успешно возглавляла борьбу перуанских трудящихся в начале 1920-х годов. Она организовывала выступления за захват фабрик рабочими и за права индейцсв [146]. В 1920 г. созванный федерацией общенациональный рабочий конгресс в Лиме провозгласил, что идеологией и тактикой борьбы рабочих является прямое действие. Это решение было опубликовано в газете «Эль Пролетариадо», главным редактором которой был известный анархист Урмачеа, лидер работников пекарен. На анархистских позициях стояли рабочие-строители. В 1920 г. их Федерация каменщиков и смежных профессий и Федерация плотников стали издавать популярные печатные органы «Эль Нивель» и «Эль Обреро конструктор», а позднее объединились в Союз трудящихся гражданского строительства [147].

Учредительный конгресс РРФП в Лиме в 1921 г. официально постановил организовать региональные рабочие федерации по всей стране. Наиболее крупной из них стала Рабочая федерация Лимы, генеральным секретарем которой был Рикардо Касерес [148]. В том же году в составе РРФП была образована Федерация либертарных групп Перу.

Под влиянием либертарных идей формировалось и студенческое движение Перу. В 1920 г. в Куско на конгрессе студентов было решено создать в Лиме «народные университеты» с целью нести знания трудящимся. В соответствии с этим решением студенты по всей стране начали создавать независимые от государства школы для трудящихся — народные университеты имени Мануэля Гонсалеса Прады, выдающегося перуанского теоретика и пропагандиста анархизма конца — начала ХХ века [149].

Перуанские анархисты и анархо-синдикалисты резко критиковали большевизм. Так, в №126 ведущей анархистской газеты «Ла Протеста» появилась статья, категорически отвергавшая «диктатуру пролетариата», в №137 — осуждение тирании большевистского режима и трагических результатов его правления. В статье, подписанной «Без лидера», говорилось: «Начиная с Маркса, распространявшего ложь против Бакунина, и кончая нынешними коммунистами, социалисты всех мастей вели борьбу с анархистами, прибегая к клевете, насилию [150].

В Эквадоре анархо-синдикалистское течение сформ ировалось в борьбе с либеральными и католическими тенденциями в рабочем движении. Уже в начале ХХ вска под влиянием анархистов находился ряд небольших, но весьма активных профсоюзов, к примеру, возникшее в ходе забастовки 1 908 г. в Гуаякиле «Космополитическое общество грузчиков и сортировщиков какао Томас Брионес», которое в 1915 г. издавало газету «Эль Какауэро», распространявшую анархистские идеи [151] В стране действовало также отделение Индустриальных рабочих мира [152]. Видными либертариями были такие рабочие активисты, как М. Альбукерке, Х.О. Наула, Ссгундо Льянос, Абель Гонсалес, Мануэль Эчеверриа, Нарсисо Вслис, Х. Алехо Капело Кабельо, Луис Мальдонадо Эстрада, Аурелио Рома, Амадео Рохас и др. Под влиянием рабочего движения в 1916 г. был принят закон о 8-часовом рабочем дне при 6-дневной рабочей нсделе. Новыми крупными выступлениями трудящихся после Первой мировой войны стали забастовки шахтеров Портобельо, печатников Кито (1919 г.) и работников аптек Гуаякиля (1920 г. [153]. Большую роль в подъеме рабочего движения сыграла крупная стачка на 30лотых россыпях Портобельо, принадлежавших американской компании. Это выступление за улучшение совершенно невыносимых условий труда и жизни носило бурный характер и было подавлено вооруженной силой [154].

В 1919 г. анархисты и социалисты создали в Гeаякиле Центр социальных исследований, выдвинувший цель внедрения синдикализма как метода прямого действия [155]. В 1920 г. группа анархистов образовала Синдикалистский профсоюзный центр (СПЦ). Он выступал за «освобождение всех угнетенных земли, объединяя (их) в Либертарную синдикалистскую организацию, которая заменит существующую социальную систему, противостоя всем политическим и религиозным доктринам, считая их пагубными и наносящими ущерб правам и надеждам трудящихся». СПЦ выпускал газету «Эль Пролетарио». В следующем году эта организация объединилась с Эквадорским социалистическим центром в Центр пропаганды либертарных идей Эквадорского региона [156]. По инициативе этого последнего и Общества рабочих плантаций какао фирмы «Томас Брионсс», находившегося под влиянием анархистов, в Гуаякиле была 15 октября 1922 г. созвана конференция 12 рабочих организаций, главным образом профсоюзов, Женского союза «Роза Люксембург» и др. На ней было образовано революционно-синдикалистское профобъединение — Эквадорская региональная федерация трудящихся (ЭРОТ). Ряды организации стремительно росли: в течение первых двух месяцев существования в нее вошли 36 рабочих ассоциаций. Федерация выступила за «радикальную ликвидацию господства и эксплуатацию человека человеком. Мы, говорилось в ее декларации принципов, — хотим для всех ХЛЕБА, СВОБОДЫ, ЛЮБВИ И НАУКИ. И чтобы достичь этой цели, мы считаем необходимым, чтобы средства производства находились в распоряжении всех... Синдикализм не есть теория, созданная мыслителями-интеллектуалами: это доктрина, выросшая из жара героической борьбы, в ходе которой пролетариат пишет свои благородные постулаты собственной кровью» [158]. ЭРФТ выступила в качестве революционной альтернативы умеренной Эквадорской рабочей конфедерации и ее Гуаякильскому отделению — Рабочей конфедерации Гуаяс.

Новое профобъединение встало во главе стачки рабочих Южной железной дороги, протестовавших против дискриминации эквадорских работников американской компанией. 17 октября 1922 г. железнодорожники Дурана выдвинули 10 требований, включавших, среди прочего, бесплатное медицинское обслуживание, введение 6-часовой рабочей недели и 8-часового рабочего дня, предоставление социальных гарантий и повышение зарплаты. 19 октября они начали забастовку, ПОЛУЧИВ поддержку ЭРФТ, Рабочей конфедерации, Провинциальной хунты Гyаяса, Профсоюзной ассоциации работников верфей и других профцентров Гуаякиля. 26 октября железнодорожники одержали победу. Их примеру последовали другие категории рабочих. 8 ноября Большая ассамблея трудящихся предприятия освещения и электричества и городского транспорта выдвинула свои требования. Водители и кондукторы трамваев и водители городских повозок сделали то же самое. 9 ноября трамвайщики и осветители забастовали, получив полную поддержку ЭРФТ. Солидарность проявили также Союзная ассоциация работников верфей, Общество типографов, рабочие газовой отрасли, рабочие Южной железной дороги и «Ла Иберия» и Рабочая лига Гуаяса. В тот же день трудящиеся фирмы газоснабжения создали Ассоциацию-союз трудящихся газа и присоединились к Большой ассамблее. Рабочая конфедерация Гуаяса первоначально отказалась примкнуть к выступлению и сделала это только под давлением трудящихся «снизу».

На созванной ассамблее с участием делегатов от 20 оргаНИЗаЦИЙ и 400 граждан Рабочая конфедерация и «Провинциальная хунта Гуаяса» предложили резолюцию с требованием, чтобы товары, производимые в Эквадоре, предназначались прежде всего для внутреннего рынка, а не вывозились из страны североамериканскими компаниями. В ходе обсуждения никто не высказался однозначно в пользу этого предложения, но оно встретило отклик в рабочем движении. Трудящиеся добивались также повышения зарплаты, стабильности рабочих мест, сокращения рабочего времени, улучшения медицинского обслуживания и защиты от несчастных случаев на производстве.

10 ноября прекратилось снабжение города светом, электроэнергисй и газом. Одновременно бастовали также трудящиеся фабрик «Санта- Роса», «Сан-Франсиско», «Ла Фама», «Молино насьональ», «Эль Прогресо», «Ла Рома», «Ла Универсаль», «Хабонерия насьональ», «Каса американа», «Ла Мария», «Ла Иберия», «Сан-Луис», фирмы по производству растительного масла, размотчики ваты, работники фирм «Клэре и Шотсль», «Ла Пальма Роде и Ко». «Лас Мерседес», «Ла Германия», «Виктория», «Вилья Пилар», арсенала и пристани. Кроме того, к стачке примкнули Общество печатников, работники торговли, Ассоциация «Фебрес Кордеро», общество Союз грузчиков, рабочие отрасли какао, Общество «30 июля», работники «Национальной пивоварни», отрасли питьсвой воды, обувщики, уборщики улиц. Был проведен рабочий марш. 22 ноября солидарность с борьбой выразили ювелиры и работники по серебру, трудящиеся строительного дома «Рохелио Бенитес», служащие торговли и муниципалитета. 12 ноября к стачке Общества типографов присоединилось Рабочее общество Ягуачи. 13 ноября к забастовке примкнули газетчики, «Национальная пивоварня», фирмы Дж. Дж. Уайта, «Котопахи», дробильщики камня, механическая мастерская Рафаэля Эрасо. В борьбу вступили Общество «9 октября» из Катарамы, Рабочее общество Милагро, трудящиеся Камило-Паломеке, профсоюз продавцов газет «9 октября», Общество шоферов, центр лабористов, входивший в Рабочую лигу, Женский центр «Роза Л юксембург». С трех часов вечера была объявлена всеобщая стачка. Гуаякиль был парализован; работа порта остановилась; банки и торговые дома, столовые и большинство учреждений закрылись [159].

Всеобщая стачка была провозглашена городской ассамблеей трудящихся; забастовочный комитет — «Совет Гyаякиля» взял город под контроль, и даже власти вынуждены были испрашивать его разрешения на передвижение своего транспорта. Профсоюзные помещения превратились в настоящие народные ассамблеи, на которых ставился вопрос о создании Исполнительного комитета для всей страны [160]. Рабочие сами следили за порядком. Хотя город ночами не освещался, не было ни одного случая бандитизма. На углу улиц были вывешены плакаты: «Гуаякильский Совет призывает рабочий класс соблюдать строгий порядок», а также объявления, регулирующие уличное движение [161].

Выступление рабочих пытались использовать в своих целях оппозиционные либеральные политики и двое адвокатов, вошедших в руководство стачки. Либералы призывали трудя щихся заменить экономические лозунги призывами к реформам: введению правительственного контроля над вексельным обращением, установлению налога на необрабатываемые земли, отмене закона об отказе от размена банковских билетов и т.д. Эти призывы встретили энергичные протесты со стороны ЭРОТ, но, несмотря на это, программа была принята, после чего секретарь федерации ушел в отставку. Началось редактирование петиции к правительству.

14 ноября состоялось грандиозное рабочее шествие к правительственным зданиям, в котором приняли участие 30 тысяч человек. Агитация в пользу оппозиционных политиков во время народной демонстрации была отвергнута рабочими. Трудящиеся передали петицию с требованиями губернатору провинции, и тот обещал сообщить их президенту страны. Воспользовавшись выходкой хулиганов на обочине митинга, власти приказали усилить меры безопасности. На следующий день, когда 40-тысячная демонстрация направилась требовать ответа от губернатора, гарнизон был усилен кавалерийским эскадроном сельской полиции, переброшснным из провинции Де-лос-Риос и «прославившимся» подавлением крестьянских выступлений. На главной улице города были размещены войска. Губернатор объявил делегатам, что ответ от президента еще не получен, но дал согласие на требование освободить арестованных. Когда рабочие ряды направились к зданию полиции, войска открыли по ним огонь. На манифестантов напала кавалерия [162].

При подавлении стачки были убиты, по некоторым оценкам, от нескольких сотен 163 до тысячи забастовщиков Ы , многие были закточены в тюрьмы или высланы из страны. Трупы рабочих бросали в реку Гуаяс, появились братские могилы. Всю ночь каратели праздновали победу, распевая военные песни. С балконов богатых домов в рабочих стреляли из револьверов. В знак протеста против расправы вышли на улицы трудящиеся в Кито и Риобамбе, но их выступления были задавлены силой.

Несмотря на бойню, рабочие в течение еще ряда дней ПРОДОЛжали всеобщую стачку. Газеты вновь вышли только 17 ноября; электричество и свет стали подаваться 18 ноября, тогда же возобновилось движение трамваев. Печатники «Ла Меркантиль», «Бола де Ора» и «Гуггенберг» вышли на работу 19 ноября; городские повозки заработали 20 ноября. 22 ноября прекратили забастовку газовики, в последуюшие дни — владения и фабрики юга — «Молино» и «Пиладорес», а также рабочие — члены Союза профсоюзов фабрик Юга 165 Преследования рабочего движения привели к временному разгрому рабочих организаций. ЭРФТ сильно пострадала от репрессий l66 Тем не менее в стране сохранялся ряд революционных синдикалистских союзов, которые поддерживали связи с анархо-синдикалистским Интернационалом [167].

В Колумбии и Венесуэле анархо-синдикалистское движение в 1910-х и начале 1920-х годов не получило существенного развития. В первой из этих стран в упомянутый период преобладали рабочие общества взаимопомощи, стоявшие на весьма умеренных позициях. Еще до Первой мировой войны в Колумбии издавались газеты для трудящихся, некоторые из них имели анархистскую и анархо-синдикалистскую ориентацию, однако лишь в разгар войны появились первые современные профсоюзы и социалистические группы [168]. В ходе крупных забастовок в январе 1918 г. в районе Атлантического побережья (Картахене, Барранкилье и Санта-Марте) широко применялись методы прямого действия, саботажа, стачек солидарности и т.д. Хозяева вынуждены были повысить зарплату на 5070 [169]. После этого тактика прямого действия стала широко использоваться колумбийскими трудящимися. Например, в начале 1920 г. работницы текстильной фабрики в Бельо под Медельином в ходе стачки заняли ворота предприятия, чтобы не допустить туда штрейкбрехеров. Рабочие города поддержали текстильщиц [170]. В 1920-е годы практика прямого действия усилилась с наплывом из Европы ряда анархистов-иммигрантов.

Режим венесуэльского диктатора Хуана Висенте Гомеса (1908—1930 гг.) не разрешал деятельность независимых рабочих союзов, за исключением обществ взаимопомощи. Однако имеются данные, что в этих обществах ощущалось влияние анархистов и социалистов, особенно после того, как в страну после подавления всеобщей стачки в Испании в 1917 г. приехало немалое число испанских рабочих [171]. На страницах газеты «Эль Обреро», печатного органа созданной в 1919 г. Всеобщей рабочей конфедерации, в 1919—1920 годах отражались дискуссии между приверженцами Октябрьской революции в России, революционного синдикализма в духе Сорсля и анархизма [172].

Единственным островом Карибского моря, где анархизм завоевал традиционно прочные позиции в рабочем движении, стала Куба. Здесь либертарные идеи широко распространились еще в период испанского колониального владычества в XIX веке. В начале ХХ столетия кубинские анархисты играли видную роль в создании профсоюзов и организации забастовок рабочих табачной и сахарной промышленности, строителей, железнодорожников, работников ресторанов, печатников, крестьян и др. [173]. Несмотря на репрессии и высылки из страны анархистских активистов, власти вынуждены были пойти на ряд социальных и экономических уступок: запретить выдачу зарплаты в бонах и чеках (1909 г.), работу мастерских и общественных служб после шести вечера и по воскресеньям (1910 г.) и т.д. [174].

С 1917 г. на смену распыленным стачечным выступлениям пришла координация борьбы и одновременность.. Объединяющую роль играло движение против роста стоимости жизни. В январе 1917 г. бастовали портовики, в 1918 г. железнодорожники, в 1920 г. — печатники, рабочие сахарных центров, табачники, железнодорожники и трамвайщики провели всеобщие стачки своих профессий [175]. В 1918—1919 годах Гавану потрясли четыре всеобщие стачки, сопровождавШИеСЯ столкновениями и взрывами бомб. Власти арестовали и отдали под суд ведущих анархистов — Марсело Салинаса, Антонио Пеничста, Альфредо Лопеса, Алехандро Баррейро и Пабло Гуэрру. Убийство анархиста Л. Диаса Бланко вызвало многочисленные столкновения и крупную антиправительственную демонстрацию. Правительство приостановило действие конституционных гарантий, депортировало 77 анархо-синдикалистов, запретило анархистские издания и закрыло Рабочий центр. Власти обвиняли анархистов в подготовке государственного переворота и опирались на колониальный антианархистский закон 1893 г. [176].

Русская революция вызвала многочисленные иллюзии среди кубинских либертариев, надеявшихся на се анархистские перспективы. Выражая эти взгляды, видный рабочий активист Антонио Псничет утверждал 14 декабря 1919 г. в «Ла Протеста», что большевизм — это «продукт стремлений социалистов, анархистов и тех, кто честно жаждет разрушения существующего режима». «... Большсвизм, — писал он, — это ни СОЦИш1ИЗМ, ни анархизм, но приближается и к тому и к другому, вбирая из них всех энергию, необходимую для того, чтобы идти вперед... От большевизма будет гораздо проще перейти к анархизму, чем от нынешней социальной системы», и потому анархисты поддерживают его [177].

В 1920 г. вместе с выравниванием цен на сахар на мировом рынке восстановилось некоторое спокойствие. Анархисты воспользовались этим и созвали рабочий конгресс. Он прошел в Гаване 14—16 апреля 1920 г. по инициативе федерации сигарочников Гаваны и Пинар-дель-Рио во главе с Хосе Браво. Присутствовали более 200 делегатов, в том числе от кубинских табачников-эмигрантов в Тампе и Ки-Уэсте, а также два представителя от Коминтерна. Всего были представлены t02 рабочие оргаНИЗацИИ, в том числе 59 из Гаваны, однако рабочие сахарной промышленности отсутствовали. На конгрессе обсуждались вопросы координации борьбы в защиту уровня жизни, установления 8-часового рабочего дня в сахарной промышленности, прямого распределения товаров среди трудящихся через муниципалитеты, запрета вывоза товаров первой необходимости. Делегаты приняли резолюцию о том, что реального улучшения бедственного положения трудящихся можно добиться «только при полном изменении существующей экономической системы». Была достигнута договоренность о создании Национальной конфедерации труда и создан подготовительный комитет. Х. Браво и другие реформисты пытались добиться участия кубинских рабочих в Панамериканском конгрессе, организуемом Американской федерацией труда (реформистским профобъединением США), однако А. Лопесу, А. Пеничету, А. Баррейро и другим удалось разъяснить соглашательский и бюрократический характер АФТ и отвергнуть это предложение. Зато участники приветствовали Российскую революцию и высказались за избрание представителей в Латиноамериканское бюро Коминтерна [178]. Накануне I мая группа анархистов, заявившая о создании на Кубе секции Коминтерна, призвала к «полному разрушению буржуазной системы», «установлению экономического коммунизма» и «временной территориальной концентрации власти в пролетарских Советах». Группа стала выпускать издание «Нуэва Aypopa» [179].

После конгресса 1920 г. социальные конфликты и репрессии возобновились. В Гаване рвались бомбы и петарды, I мая произошла новая всеобщая стачка. Пеничет, Салинас, Лопес, Баррейро и другие активисты были снова арестованы, и в знак протеста была взорвана петарда в Национальном театре. Пеничета и Салинаса приговорили к смерти, но в 1921 г. освободили. Новое либеральное правительство А. Сайаса относилось к анархистскому движению более терпимо. Издавались и широко распространялись анархистские газеты, брошюры и книги, создавались «либертарные атенео», рабочие центры и клубы. Анархистская пропаганда распространялась по всему острову [180].

Кубинские анархисты были создателями различных профессиональных объединений трудящихся, но такие союзы создавались обычно на экономической, а не либертарной основе. Анархисты пользовались влиянием в союзах табачников, строителей, плотников, рабочих известняковых карьеров, пекарей, инженеров и железнодорожников [181]. Весьма активно действовал профсоюз строителей, который в 1919 г. объединял 18 тысяч рабочих, но к середине 1920-х годов сильно пострадал от прeследований [182]. В начале 20-х годов был создан Союз работников фабричной промышленности, ставший оплотом анархистов. Союз издавал еженедельный орган «Эль Прогресо». К середине 1920-х годов он стал сильнейшим профсоюзом в Гаване [183].

В анархистском движении Кубы того периода шли дискуссии по профсоюзному вопросу. Часть либертарисв хотела создать анархо-синдикалистские профсоюзы по образцу испанской Национальной конфедерации труда. Но в конце концов возобладала линия на единство рабочего движения [184].

4 октября 1921 г. по инициативе рабочего-печатника, анархиста Альфредо Лопеса, а также анархистов Хосе Пенья Бальбоа и Баррейро была организована Рабочая федерация Гаваны, объединившая наиболее боевые рабочие союзы, группы и ассоциации столицы. Учредительное собрание ее состоялось 26 ноября с участием 18 рабочих организаций. Генеральным секретарем был избран Пенья Бальбоа, но из-за его болезни функции перешли к вице-секретарю А. Лопесу. Секретарем по финансовым вопросам был избран Баррейро. Федерация выступала за отмену сдельщины, равную плату за равный труд, ограничение детского труда [185]. Федерация не была анархо-синдикалистским профобъединением, но либертарные идеи в ней были весьма популярны. В ее документах подчеркивалось: «Эта федерация... включает в себя все рабочие общества сопротивления, которые поддерживают в качестве принципов классовую борьбу и прямос действие и коллективно отвергают электоральное действие» [186]. Революционные профсоюзы Кубы установили контакт с анархо-синдикалистским Интернационалом [187].

При участии анархистских групп анархо-синдикалисты организовали также профсоюзы рабочих сахарного тростника и железнодорожников в провинции Камагуэй. В Пинар-дель- Рио анархисты вели заметную работу среди промышленных и сельскохозяйственных рабочих, в результате которой был создан Всеобщий профсоюз трудящихся Сан-Кристобаля. Влиятельными рабочими союзами за пределами столицы были также Союз береговых плотников (200 членов), Союз судостроителей и т.д. [188].

В Центральной Америке анархо-синдикализм пользовался поддержкой рабочих в первую очередь в Панаме и Коста-Рике. В Коста-Рике 12 января 1913 г. по инициативе активистов либертарного центра «Жерминаль», образованного в 1909—1912 годах группой ведущих интеллектуалов и представителей мира культуры, и различных рабочих союзов было создано общенациональное профобъединение — Всеобщая конфедерация труда (ВКТ). Целью объединения стало обеспечить солидарность, защиту трудящихся и их совместное действие в борьбе против капитала. ВКТ была основана на принципах прямой демократии и федерализма и сохраняла их до 1923 г. В этот период конфедерация носила анархо-синдикалистский характер. Она возглавляла множество выступлений, две из первых стачек ХХ века, направленных против банановой транснациональной корпорации в атлантической провинции Лимон «Юнайтед фрут». ВКТ боролась против дстского труда, за улучшение условий работы и сокращение рабочего времени, за повышение зарплаты, улучшение медицинских условий, ВОЗМОЖНОСТИ досуга и получения образования трудящимися. В феврале 1920 г. под руководством ВКТ состоялась всеобщая стачка: трудящиеся требовали 8-часового рабочего дня, повышения зарплаты на 4070 и других прав. Правительство вынуждено было принять их требования. Но уже в начале 1920 г. реформисты перешли в наступление. 25 января 1923 г. ВКТ провела общее собрание членов, которое имело характер ее 3-го конгресса. На нем руководство было захвачено сторонниками реформистского социализма, участия в выборах и создания партии [189].

В Панаме анархизм и анархо-синдикализм пользовались популярностью среди многих испанских рабочих, привезенных в страну на строительство Панамского канала. Они передавали либертарные идеи панамским коллегам [190]. Первоначально большинство панамских рабочих союзов поддерживало либералов, лидер которых Б. Поррас, придя к власти, осуществил ряд реформ, включая введение законов о труде и 8-часового рабочего дня в 1914 г. [191]. Либеральные профсоюзы примкнули в 1918 г. к Панамериканской рабочей конфедерации, созданной при поддержке Американской федерации труда из США. Но острые социальные конфликты способствовали радикализации рабочего класса Панамы. 24 февраля 1920 г. на Панамском канале состоялась всеобщая стачка 17 тысяч рабочих — крупнейшая в его истории. Забастовщики требовали повышения зарплаты. Выступление поддержали и панамские рабочие. Трудящиеся зоны канала создали Латиноамериканский панамский рабочий союз. На основе этого союза 3 июля 1921 г. была образована как единый профцентр Рабочая федерация Республики Панама. В федерацию вошли булочники, типографы, плотники, портные и т.д. [192].

Создание федерации произошло под влиянием анархистов, издававших с 1917 г. ежедневную газету «Ла Верба роха» под редакцией Кристобаля Ладислао Сегундо [193], а в 1921 г. ОБРАЗОВAВШИХ анархистскую организацию — «Коммунистическую группу». Ее основатель испанский анархо-синдикалист Хосе Мариа Бласкес-де-Педро считается «отцом панамского профсоюзного движения [194]. Среди активных участников группы были также Лола Кольянтес, Хулия Палау, Диогенес де ла Роса, Хосе Брауэр, Мануэль Гарридо, Хосе Гонсалес Родригес, ведущие панамские адвокаты К. Ладислао Секундо, Доминго Турнер, Клара Гонсалес, а также Луис Альберто Родригес [195]. Однако значительная часть профсоюзов, вошедших в федерацию, была связана с американской АФТ и либеральной партией Порраса. Под их влиянием федерация вскоре перешла на реформистские позиции, и уже в 1923 г. по ее предложению было организовано правительствсннос Бюро труда. Рабочая федерация установила тесные контакты с АФТ. В 1923 г. анархисты вынуждены были покинуть ее.

В других государствах Центральной Америки анархо-синдикалистскос течение не оформилось до середины 1920-х годов. В Региональной федерации трудящихся Сальвадора, основанной в 1914 г. и объединявшей 74 тысячи трудящихся, шла борьба между тремя основными течениями: анархо-синдикалистами, реформистами и будущими большевиками [196]. В 1922 г. возник Сальвадорский рабочий союз, в котором действовали анархо-синдикалисты [197]. В ГонДурасе в период Первой мировой войны на первый план выдвинулись рабочие лидеры Хуан Пабло Уэнрайт, Р. Блексвелл, М. Каликсо Эррсра и др. [198]. Первоначально они находились под влиянием анархо-синдикализма. Так, Уэнрайт был членом Индустриальных рабочих мира, сотрудничал с мексиканскими анархистами, стал анархо-синдикалистом и возглавлял стачки рабочих банановых плантаций в Гондурасе [199]. Однако уже в 1920—1922 годах Уэнрайт, Блексвелл и Каликсо стали основателями первых коммунистических кружков в стране. В 1921 г. на Первом рабочем конгрессе Гондураса был образован первый профцентр — Гондурасская рабочая федерация, объединившая ассоциации, которые имели различную идеологию и цели [200]. Анархо-синдикалистские идеи в се рамках не имели преобладания. Наконец, в Гватемсте распространение либертарных идей сдерживалось существовавшей до 1920 г. диктатурой Эстрада Кабреры. Прогрессивные рабочие организации в этот период делали упор на борьбу за свержение диктаторского режима. В апреле 1920 г. на конгрессе независимых профсоюзов было основано Рабочее объединение, которое организовало в 1921 г. первые первомайские выступления в истории страны. В мае 1921 г. радикальные элементы в профсоюзах создали Рабочее социалистическое объединение (Рабочий социалистический союз). И хотя в нем с самого начала существовало анархистское течение, в организации усиливалось влияние коммунистов [201].