Глава 3. АНАРХИЗМ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СИНДИКАЛИЗМ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (1918—1923)

Мы не согласны с этим нейтральным синдикализ­ мом, пусть даже он называет себя революционным. Анархисты должны сохранять верность своим прин­ ципам и быть последовательными в своих идеях во всех областях революционного действия. И в син­ дикате необходимо... отстаивать либертарные идеи, поскольку эта защита для анархистов — единствен­ ный смысл существования синдикализма.

Эмилио Лопес Аранго, ведущий теоретик Аргентинской региональной рабочей федерации (ФОРА [1]).

Первая мировая война оказала неоднозначное влияние на страны Латинской Америки. Некоторые из них в 1917-1918 годах формально объявили войну Германии и ее союзникам (Панама, Куба, Бразилия, Гаити, Гватемала, Гондурас, Ко­ ста-Рика, Никарагуа), но реально в боевых действиях не участво­ вали. Другие оставались нейтральными. Потребности воюющей Европы в сырье и продовольствии, отрезанность от европейских товаров - все это способствовало развитию промышленности ла­ тиноамериканских государств, строительству новых фабрик, уве­ личению числа наемных работников. Но экономический бум и увеличение прибылей предпринимателей не сопровождались подлинным ростом уровня жизни трудящихся. Они все больше страдали от стремительно разворачивавшейся инфляции, волны всеобщего подорожания товаров и услуг, расцвета спекуляции. Рабочих становилось все больше, они все явственнее ощущали свою силу, а положение их ухудшалось.(В годы войны по многим странам континента прокатились волньгмассовых протестов и за­ бастовок против роста цен на основные продукты и товары. Эти социальные движения сопровождались усилением радикальных настроений, распространением анархистских взглядов и револю­ ционно-синдикалистских методов действий, -чидейном отношении. «...Сохраняли свое влияние анархизм и анархо-синдикализм, агитировали социалисты, воспитанные в духе авторитетов II Интернационала, делал первые шаги национал-ре­ формизм, питавший трудящийся люд надеждами на защиту народ­ ных интересов всевластными президентами и диктаторами»2. После октября 1917 [2] стали возникать и коммунистические партии; неред­ ко их создателями становились анархисты и синдикалисты.

Мексиканская революция 1910—1917 годов и начавшаяся в 1917 г. революция в России усиливали бунтарские настроения. В 1918— 1923 годах Латинская Америка переживала бурный социально-ре­волюционный подъем. Анархисты шли в первых его рядах. Мно­ гие из них были очарованы Русской революцией не меньше, чем их товарищи в Европе, а скорее всего, даже больше (из-за удаленнос­ ти и отсутствия достоверной информации). Вот почему многие либертарии континента эволюционировали к «анархо-большевизму», а затем и просто к большевизму. Отношение к «российскому опыту» глубоко раскололо латиноамериканский анархизм и поста­ вило его перед решающим выбором.

Аргентинская ФОРА в эпоху «кровавой недели» Патагонского восстания

Ко времени окончания Первой мировой войны Аргентинс­кая региональная рабочая федерация (ФОРА), несмотря на раскол 1915 г., отделивший от нее сторонников объединения c социалистическими профсоюзами и «чистых» синдикалис­тов (ФОРА [1]), оставалась наиболее значительной организа­ цией в рабочем движении страны и одним из самых влия­ тельных профцентров Латинской Америки. Она пришла в мировое анархо-синдикалистское движение собственным путем, отличным от европейского революционного синдика­ лизма. Провозгласив в 1905 г. своей целью «анархистский коммунизм», ФОРА считала себя продолжателем линии бакунистского крыла Первого Интернационала. Аргентинский исследователь Антонио Лопес отмечает явные черты сходства в содержании и даже в терминологии между резолюциями конгрес­ са антиавторитарного Интернационала в Сент-Имье (1872 г.) и документами его испанской секции (Испанской региональной фе­ дерации трудящихся), с одной стороны, и основополагающими документами ФОРА («Пактом солидарности», «Организационной системой» и «Декларацией принципов»), с другой [3]. ФОРА не испы­ тала на себе непосредственного влияния французского революци­ онного синдикализма и продолжала именовать свои рабочие союзы не синдикатами, а традиционным термином «общества сопротив­ ления». Она не видела необходимости ни в каком «новом курсе» [4].

организационном отношении ФОРА представляла собой федеративное объедине­ние таких рабочих обществ, созданных пре­имущественно на профессиональной основе и связанных узами солидарности и взаимо­ помощи. Ее «центральный» орган — Феде­ ральный совет согласно утвержденной систе­ ме должен был быть всего лишь центром связи и посредником между ними.

В отличие от европейских революционно-синдикалистских профсоюзов, ФОРА была одновременно организацией профсоюз­ ной и идейно-анархистской. Она вела борьбу теми же методами прямого действия, что и революционный синдикализм (стачки, бойкот, саботаж и т.д.), но отвергала идейную нейтральность, выд­ вигая вместо этого недвусмысленно сформулированную анархо­ коммунистическую цель/ФОРА была анархистским рабочим движением. Таким образом она задолго до европейского анар­хо-синдикализма (и гораздо более последовательно) следовала принципу: анархизм — это цель, синдикализм — средство его дос­ тижения. Если сравнивать ее позицию с теми спорами, которые велись в европейском либертарном движении вокруг синдикализ­ма, то станет очевидным, что аргентинские рабочие-анархисты не разделяли ни революционно-синдикалистского представления о самодостаточности революционных профсоюзов, ни концепции Малатесты об анархистской работе в единых профсоюзах при од­ новременном существовании отдельной организации анархистов. ФОРА, как она себя понимала, — «это ни анархистская «партия», ни синдикалистская организация... она — конкретизация наших идей и наших надежд, принесенных в рабочее движение и постав­ ленных на службу полному освобождению пролетариата... движе­ ние угнетенных и эксплуатируемых, которое отвергает угнетение и эксплуатацию человека человеком, самая широкая человеческая концепция, которая только может существовать» [5].

С выступая за социальную революцию, свержение экономичес­ кой системы капитализма, ликвидацию государственной власти и утверждение вольного коммунистического общества, ФОРА, одна ко, отказывалась давать какие-либо конкретные формулировки того, как должно или может выглядеть это общество. Теоретики ФОРА считали, что оно в любом случае не должно быть продуктом существующих общественных структур — будь то господствующих или тех, которые ведут с ними борьбу. Они верили в спонтанное революционное творчество масс, избавившихся от угнетения и вновь обретших стремление к солидарности, считая необходимым «дать жизнь чувствам, идеям, надеждам», а не «холодно рассчитан­ ным планам». Свободные люди должны были сами придать ново­ му обществу анархистского коммунизма его форму. «ФОРА отвер­ гает издание законов относительно будущего, — подчеркивали ее активисты, — не изобретает способ будущей организации и заяв­ ляет, что невозможно предвидеть, какие формы примут будущие экономические и социальные органы свободной жизни»[6]. Для них было скорее ясно, чем новое общество не должно было*быть: рас­ сеянные на страницах книг, изданий и документов ФО РА выска­ зывания позволяют понять, что аргентинские рабочие-анархисты представляли себе его как систему без централизованной экономи­ ки и огромных индустриальных предприятий, без государства и классов, без денег. Все это следовало не передать в руки синдика­ тов, а сломать. Такой подход соответствовал основным положени­ ям анархо-коммунизма, как они были сформулированы Кропот­ киным. «Позитив» Ф О РА высказывала в самой общей форме: автономные коммуны свободных людей и их ассоциации были для нее «элементарным принципом» ее идеологии, основой реоргани­ зации общества, «подлинными ячейками социального организма» [7].

Аргентинские анархисты приветствовали Русскую революцию, но из-за отдаленности далеко не сразу смогли разобраться в про­ исходящем. Газета «Ла Протеста» выражала симпатию по отноше­ нию к революции и большевизму, но отнюдь не безоговорочную, а скорее выжидательную. Однако появилось и новое течение, полу­ чившее название «анархо-большевиков». Оно начало издавать га­ зету «Ла Бандера роха» и сумело за короткий период времени до­ вести ее тираж до 20 тысяч.

Революция в России и окончание Первой мировой вой­ ны способствовали новому взлету рабочих выступлений. В ходе их синдикалистская ФОРА нередко тормозила дви­ жение, ориентируясь на государственное посредничество. В 1917 г. власти с помощью арбитража прекратили всеобщую стачку железнодорожников. В том же году во время забастовки моряков профсоюз, входивший в ФОРА, проголосовал за про­ ведение всеобщей стачки, но лидеры федерации, во избежание