Глава 2. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СИНДИКАЛИЗМ И ПОСЛЕВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ВОЛНА В ЕВРОПЕ (1918—1923)

...Лишь вернос понимание массами подлинных целей революции ведет к успеху. Только претворение их представлений в действительность ими самими гарантирует, что новая жизнь будет развиваться в правильном направлении. С другой стороны, отсутствие такого понимания и подготовки ведет к неминуемому поражению либо от рук реакции, либо вследствие... теорий мнимых друзей из политических партий.

Апександр Беркман, «Азбука коммунистического анархизма», 1929 г. [1].

Всемирная революционная волна, начавшаяся в 1917 г. в России, постепенно захватила и другие страны. Анархисты и синдикалисты приняли в ней самое активное участие, зачастую шли в первых рядах революционных выступлений [2]. Российские анархо-синдикалисты пользовались ощутимым влиянием в фабрично-заводских комитетах и отдельных рабочих профсоюзах. В конце 1917 — начале 1918 г. им удалось организовать на платформе Индустриальных рабочих мира 25—30 тысяч шахтеров Дебальцево (Донбасс), добиться признания среди горнорабочих Черемхово в Сибири, портовиков и цементников Кубани и Новороссийска, железнодорожников, работников парфюмерной промышленности и других отраслей. В 1918 г. анархо-синдикалистов поддерживали рабочие пекарен Москвы, Харькова и Киева, почтово-телерафные работники Петрограда, трудящиеся речного транспорта Поволжья и т.д. Некоторые из этих организаций были разгромлены «белыми», другие нейтрализованы большевистскими властями с помощью политики укрупнения профсоюзов и прямых репрессий против активистов. В результате, если на первом всероссийском съезде профсоюзов (1918 г.) синдикалистские и максималистские делегаты представляли около 88 тысяч рабочих, то на втором съезде (1919 г.) — около 53 тысяч, а на третьем (1920 г.) — свыше 35 тысяч. Попытки части синдикалистов приступить к созданию независимой от режима Всеобщей конфедерации труда были пресечены. К 1922 г. созданные анархо-синдикалистами союзы были распущены, а печатные издания закрыты [3]. Ведущие активисты движения были арестованы: Всеволод Волин, Арон Барон, Марк Мрачный и другие анархисты и синдикалисты на Украине, участвовавшие в Махновском движении, — в декабре 1920 г., Григорий Максимов — в марте 1921 г. и т.д. В январе 1922 г., после десятидневной голодовки протеста в Таганской тюрьме в 1921 г. и протестов зарубежных делегаций, прибывших в Москву в связи с первым конгрессом Профинтерна, Волин, Максимов, Мрачный и некоторые из их товарищей были высланы из Советской России [4]. Другой видный российский анархо-синдикалист, Александр Шапиро, подвергся аресту со стороны большевистских властей после возвращения с синдикалистской конференции в Берлине летом 1922 г. После многочисленных протестов из-за рубежа его также депортировали из страны.

Всемирный общественный подъем, начало которому положила Русская революция, массовая самоорганизация трудящихся придали новый импульс либертарному рабочему движению. Идея Советов — не как государственного органа партийного представительства, а как инструмента беспартийной самоорганизации и самоуправления трудящихся на производстве и по месту жительства — заняла прочное место в системе воззрений анархистов и синдикалистов [5]. Большинство либертариев было умечено событиями в России, увидели в них скорее то, что им хотелось видеть, а не то, что было на самом деле. По словам Малатесты, они понимали под диктатурой пролетариата не систему власти, а «революционное действие, с помощью которого рабочие завладевают землей и средствами труда и пытаются строить общество, где нет места для масса, эксплуатирующего и угнетающего производителей. В этом случае «диктатура пролетариата» означала бы диктатуру всех и не была бы уже диктатурой, подобно тому, как правительство всех не есть уже правительство в авторитарном, историческом и практическом смысле слова», — утверждал старый анархист [6]. Часть либертариев стала заявлять, что большевистская система «диктатуры пролетариата» — это некий промежуточный этап на пути к анархистской организации общества (феномен «анархо-большевизма»). Понадобились годы,ччтобы анархисты и синдикалисты поняли, что за «властью Советов» в России скрывается новая партийно-государственная машина.

Оказавшись в сердцевине революционных событий в различных странах мира, революционные синдикалисты принуждены были в то же самое время принимать стратеги кое решение о международной реорганизации рабочего движения В июле — августе 1919 г. на конгрессе в Амстердаме было образовано Международное объединение профсоюзов, находившихся под влиянием социал-демократии. Оно получило название Амстердамского Интернационала профсоюзов. Революционные синдикалисты считали эту организацию реформистской, и присоединение к ней было для них исключено. Со своей стороны, российские большевики и коммунистические партии других стран учреди в марте 1919 г. Коммунистический Интернационњл, а в июле 1920 г. — и собственное международное профобъединение — Красный Интернационал профсоюзов (Профинтерн, или Московский Интернационал профсоюзов). В него планировалось привлечь и революционно-синдикалистские соты. Теперь революционным синдикалистам предстояло определить: примкнуть к новой международной организации, выступившей под лозунгами социалистической революции, или искать собственный путь)

Анархо-синдикалисты в Германской революции

Берлинские синдикалисты с самого начала приняли активное участие в движении «революционных старост», которое в ноябре 1918 г. организовало вооруженное революционное выступление рабочих. «Именно синдикалисты, наряду с социал-демократами, открыто 9 ноября выставили своих людей, чтобы вывести военных из казарм, рабочих от станков, женщин и девушек из фабрик», — вспоминал Ф. Катер. Синдикалисты Берлина были первыми на баррикадах. Особенно активны были деревообделочники. Казалось, «синдикализм будет осуществлен мановением руки» [7]. Но, как полагали синдикалисты позднее, рабочих погубило отсутствие конкретных представлений о социалистическом обществе и путях его достижения [8].

В Рейнской области и Вестфалии неболь ие синдикалистские группы (50 человек в Мюльгейме, 5—6 в Хамборне и т.д.) возглавили революционные выступления рабочих шахтеров Хамборнского и Хаммского бассейнов, сталелитейщиков и УГОЛЬЩИКОВ Мюльгейма в Руре. Берлинские члены СОН П восстановили связи с Руром и под влиянием общего подъема движения вновь активизировалась Административная комиссия, а 14 декабря 1918 г. начал выходить новый печатный орган — «Дер Синдикалист». В различных городах воссоздавались или создавались новые организации СОНП. Рассылались агитаторы по всей стране. 28 декабря 1918 г. состоялась конференция профобъединения, избравшая новую Административную комиссию в составе Ф. Катера, Макса Винклера, Карла Хаффнера и Франца Барвича [9].

Когда в конце 1918 г. СОНП возобновило свою легальную работу, в нем насчитывалось около 60 тысяч членов [10]. На территориях, оккупированных по условиям перемирия войсками Антанты, деятельность синдикалистов была ограничена: газеты и брошюры были запрещены, а заседания могли проводиться только с разрешения властей.

За первый год после революции 1918 г приход СОНП превысил 169 тысяч марок, расходы — 166 тысяч марок. Средства направлялись прежде всего в фонды поддержки заключенных, прессы, агиТаЦИОННЫЙ, забастовочный, на счета для ссуд и литературы. Собранные деньги позволили организации вести активную работу: поддерживать забастовки щеточников Ной-Руппина, металлистов Мангейма, Артерна и Берлина, строителей Дортмунда, рабочих Нюрнберга, Магдебурга, Дуйсбурга (длилась не менее 10 недель), Тюрингии, Крефельда. Многие стачки поддерживались за счет местных средств, прежде всего крупные выступления металлистов Берлина и Мангейма, строителей и трамвайщиков Мюльхайма, трудящихся Бремена и Тюрингии [11].

Чаще всего синдикалистские организации, оставаясь меньшинством в трудовых коллективах, не были достаточно сильны для того, чтобы самостоятельно проводить забастовки. Им приходилось участвовать в стачках, инициированных централистскими профсоюзами.

Синдикалисты активно издавали и распространяли свою литературу. Тираж газеты «Дер Синдикалист» увеличился с 10 тысяч до 50 тысяч в мае—июне 1919 г. Преследования и запреты синдикалистской печати в Рейнской и Рурской областях, в Вестфалии вынудили издавать дополнительно «Дер Пионир», затем — информационный листок и циркуляр. СОНП опубликовала ряд брошюр («Чего хотят синдикалисты» Фрица Эртера, «Сокрашение рождаемости», «Два вопроса», «Организованное действие», «Неорганизованное действие», «Единая зарплата», «Эмиль Пуже», «Победа», «Макс Багинский», «Дефицит», «Нет оружию», «Закон и авторитет», «Коммунистическое строительство синдикализ»ла», «Хлеб и Воля» и «Историческая роль государства» П. Кропожина и т.д.) тиражом от 5 до 30 тысяч экземпляров [12].

Действия синдикалистов встречали сильные репрессии со стороны властей. Например, в Мюльгсйме в январе 1919 г. военные власти задержали ряд видных активистов. Там же 5 апреля 1919 г. во время собрания рабочих доверенных лиц были арестованы 155 человек, в течение недели последовали новые аресты, и почти все структуры СОН П были разгромлены (их работу удалось возобновить лишь к концу года). В мае—июне 1919 г. в Рурской области были осуждены тысячи членов СОНП. Имелись случаи арестов и осужДСНИЯ распространителей синдикалистской литературы [13]. «Каждый из нас, кто работает на Западе Германии и более или менее известен, — говорил представитель агитационной комиссии из Рейнской области и Вестфалии Карл Виндхофф, — должен каждый день рассчитывать на то, что его вытащат из постели или что он не вернется из агитационной поездки»! [14]

Всего на поддержку арестованных в Мюльгейме организация истратила от 52 тысяч до 70 тысяч марок, в Хамборне — более 40 тысяч на специальной конференции была образована Центральная комиссия поддержки для всего Рейнско-Вестфальского региона; она собрала 75 тысяч марок. Почти 23 тысяч марок было выделено в помощь арестованным из центральной каccы [15].

Практически с самого начала встал вопрос о взаимоотношениях синдикалистов с политическими партиями. С социал-демократами существовала изначальная вражда. Что касается коммунистов, то многие из них первоначально присоединились к синдикалистскому движению. Затем компартия стала ориентироваться на создание «Рабочих союзов» на основе фабричных организаций. Но уже в течение 1919 г. среди коммунистов наметилась линия на работу в социал-демократических профсоюзах. К концу 1919 г. активисты СОНП сетовали на то, что в коммунистической прессе разворачивается систематическая кампания против синдикализма [16].

Ряды синдикалистского движения продолжали расти за счет присоединения к нему отдельных «Рабочих союзов». Так, 15—16 сентября 1919 г. в Дюссельдорфе состоялась объединительная конференция профсоюзов Рейнской области и Вестфалии; 105 делегатов от СОН П, Всеобщих рабочих союзов Эссена и Дюссельдорфа, Союза горняков и Всеобщего рабочего объединения постановили образовать «Свободный рабочий союз» и утвердили принципы, которые были основаны на решениях 7-го (1906 г.) и 9-го (1910 г.) конгрессов СОН [17]. Однако объединение проходило отнюдь не гладко. Многие из рабочих, вышедших из рядов централистских профсоюзов и вошедших в новую организацию, не считали себя синдикалистами. «Мы не перешли всецело в синдикализм, но слились вместе... — подчеркивал позднее делегат от Дюссельдорфа Хаберманн на 12-м конгрессе СОНП. — Если мы сегодня скажем, что полностью перешли к синдикалистам, то подавляющая масса этих членов исчезнет, и этого мы хотим избежать...» [18]. Лидерам СОНП пришлось пообещать партнерам воздержаться от слишком широкого использования термина «синдикализм». Было решено, что члены объединения смогут состоять в различных левых партиях [19].

В конце 1919 г. синдикалистское движение бурно развивалось. Сообщ,иось, что среди шахтеров Рура каждую неделю возникала новая группа. В округе Дортмунд, несмотря на сохранявшееся осадное положение, имелось около 40 местных объединений. В округе Оберхаузен синдикалистская организация шахтеров увеличилась в 1919 г. с 240 до 1400 человек. В маленьком промышленном городе Зёммсрда в Тюрингии, где жило около 7 тысяч человек, после агитационноЙ поездки анархо-синдикалиста Рудольфа Роккера рабочие в массовом порядке присоединились к синдикалистской организации, которая к концу 1919 г. насчитывала 2 тысячи членов. Но развитие было не всюду равномерным. К примеру, в Саксонии организации действовали лишь в районе Дрездена, велась работа среди железнодорожников [20].

(На 12-м конгрессе СОНП (Берлин, 27—30 декабря 1919 г.) 109 делегатов представляли 111675 члeнов; кроме того, не были представлены еще 5794 члена. Присутствовали также члены Административной комиссии, представители агитационной комиссии и синдикалистской молодежи [21].

Одним из важнейших вопросов стало официальное признание синдикализма. Ряд делегатов, особенно из Дюссельдорфа, возражал против использования этого термина. Представитель 12-тысячной организации металлистов Хаберманчн, работник коммунального сектора Бруно Винклер считали сго непонятным рабочим и даже отталкивающим многих из них. Винклер призвал «исключить из наших рядов партийную политику и представлять чисто рабочие интересы»; для пропаганды либертарных идей он предлагал использовать анархистские группы и их газету «дер Фрайе арбайтер». «...Слово ”синдикализм” мы никогда не будем пропагандировать», — заявил он и . Еще дальше пошел Альберт Крон от союза рабочих разных профессий и строителей Дюссельдорфа; он выступил против конфронтации с левыми партиями, заявив, что спор с ними идет лишь о лучших путях к социализму и конгресс должен призвать к сотрудничеству с ними 23 Однако представители Мангейма, Саксонии, Оберхаузена, Кёльна, Зёммерды (Тюрингия), Берлина, Мюнхена высказались за то, чтобы организация открыто провозгласила себя синдикалистской и против уступок в вопросах об ориентации и тактики [24]. Делегат Херманн Зоннтаг из Зёммерды подчеркнул необходимость конкретно поставить вопрос о том, как проводить социализацию на месте в случае революции. Завершая споры, Ф. Катер заявил: «Большинство наших товарищей не может даже представить себе, как можно требовать от синдикалистского конгресса, чтобы он спрятал слово ”синдикализм” за занавесом. Большинство горды тем, что они наконец пришли к тому, чтобы открыто заявить всему миру: мы в Германии — нс просто синдикалисты, но призншти своими международные синдикалистские принципы. Синдикализм — это не немецкий продукт, он интернационален, это термин для сплочения всех вольных социалистов, всех антиавторитарных коммунистов» [25].

В конечном счете дюссельдорфские делегаты предложили, чтобы общая организация приняла название «Свободный рабочий союз», согласованное на конференции в сентябре, прибавив в качестве дополнения: «синдикалисты». Административная комиссия также поддержала это предложение, и оно было принято большинством голосов (против голосовали лишь 12 делегатов). Таким образом, СОНП было официально переименовано в «Свободный рабочий союз Германии (синдикалисты)» (ФАУД) [26].

Но, объявив о своем отрицательном отношении к институту политических партий, синдикалисты еще не требовали, чтобы каждый член движения порвал с ними. «Нашей организацией является организация экономической борьбы, — заявил на конгрессе Р. Роккер. — Если тот или иной товарищ считает для себя необходимым присоединиться к какой-либо политической партии, это может быть его личным делом. Как организация, мы не имеем с политическими партиями ничего общего».

Определенные споры по вопросам тактики вызвало и участие берлинских лидеров СОНП в составлении и распроётранении в начале декабря 1919 г. воззвания к «друзьям республиканской свободы без различия партий» с призывом защитить республику от угрозы военного монархического путча и провести в случае мятежа всеобщую стачку. Член Административной комиссии М. Винклер предложил делегатам одобрить это воззвание и постановить, что в случае выступления реакции должна быть провозглашена всеобщая стачка по всей стране. В его поддержку выступили берлинские маляры Роберт Бут и Рихард Шрёдер, представитель Нюрнберга Генрих Шмолль, Ф. Катер. Они исходили из того, что республика имеет свои преимущества перед монархией, «является прогрессом» и се следует защищать «всеми средствами». Против этого были металлисты из Берлина Рихард Эстрайх и из Мангейма Иоханнес Фрай, которые заявили, что «республика имела не преимущества, а недостатки» и что «правительство нам безразлично». Кровельщик из Мангейма Георг Попп и берлинский маляр Ганс Рюгг расставили акценты несколько иначе: борьба должна вестись не в поддержку правительства, а именно против реакции; важна сама по себе идея всеобщей стачки, синдикалисты должны поддерживать эту форму борьбы, а когда она начнется — способствовать захвату средств производства трудящимися. Он осудил призыв к «ненасильственной» всеобщей стачке. В конечном счете предложение М. Винњлера было принято ЗНаЧИтельным большинством (против 5 голосов) [28]. Позднее делегация берлинских металлистов потребовала внести в декларацию принципов положение о том, что «синдикалисты в определенных акциях взаимодействуют с другими революционными движениями». Однако в конце концов от этого отказались, сочтя, что в предложен ном проекте это выражено достаточно ясно. «Если возникнет необходимость соединения всех революционных элементов для противостояния попыткам контрреволюционеров, — пояснил Рудольф Роккер, — то и мы, синдикалисты, не останемся в стороне и будем идти плечом к ПЛСЧУ с теми, кто придерживается доброй воли, пока наши пути идут вместе, не отказываясь при этом от нашей самостоятельности» [29].

В рамках решений по тактическим вопросам конгресс утвердил «резолюцию о стачках», закрепив систему выплаты пособий бастующим и предназначенных с этой целью взносов. Оговаривались размеры таких пособий: они выплачивались с четвертого дня забастовки и не должны были превышать пятикратную сумму еженедельных взносов в день. По настоянию делегатов конгресса была подтверждена принципиальная ориентация на самостоятельное ведение и финансирование борьбы отдельными организациями; лишь в случае исчерпания собственных средств надлежало обращаться в местную рабочую биржу и одновременно в отраслевую федерацию. (Первоначально предполагалось, что помощь должна оказывать прежде всего рабочая биржа, но делегаты из Дюссельдорфа ссылались на решения сентябрьской конференции, где эта роль отводилась отраслевым федерациям.) Характерно, что некоторые (как горшечник из Берлина Роберт Прамшюфер) вообще возражали против выплаты пособия бастующим, заявляя: «Нам нужны не гроши членов, а их личности для осуществления социальной революции». Однако резолюция была принята большинством (против было подано лишь 13 голосов [30]).

Из других важных тактических решениЙ конгресса следует отметить принятие резолюции с осуждением сдельной системы оплаты труда как закрепляющей разделение труда и конкуренцию между самими работниками, утверждение постановления о создании при каждой рабочей бирже комиссии, которая должна была изучить возможности социализации всех отраслей общественной жизни на месте. В связи с принятием закона, превращавшего фабрично-заводские советы в официальные органы рабочего представительства на производстве («производственные советы»), конгресс заявил, что намерен бороться с ним, как и с другими законами государства, служащими укреплению капитализма и государства. Тем не менее резолюция разрешала членам ФАУД на местах в зависимости от конкретных условий и надобностей участвовать в выборах в такие совсты и сотрудничать в них в рамках синдикалистских принципов. Даннос решение было принято большинством против двух голосов. Шахтер из Дортмунда Николаус Мюльхаузен заявил, что его окружная конференция Поддержала участие в выборах в производственныс совсты лишь там, где синдикалисты имеют большинство [31].

Отдельно стоял на повестке дня вопрос о работе с женщинами и молодежью. Конгресс рекомендовал местным союзам проявить инициативу по вовлечению в движение женщин, причем не только работниц, но также домохозяек, служанок и т.д. Что касается молодежи, то Р. Роккер предложил возложить работу с нсй на местные рабочие биржи и создать на местах «особые молодежные организации... чтобы положить начало воспитанию молодежи в духе синдикализма и вольного социализма». Эта идея была принята, но вызвала, однако, резкие возражения лидера анархистского молодежного движения Эрнста Фридриха: он заявил, что такая федерация уже суццествует и объединяет 40 местных групп. Только в Зё,ммерде в ней состояли 120 членов. Однако Фридрих находился в остром конфликте с берлинскими синдикалистами, обвинявшими его в отказе дать отчет об использовании оказанной ему помощи. Нс желавший конфликта Роккер подчеркнул, что резолюция не направлена против федерации и с ней необходимо сотрудничать [32].

Однако наряду с тактическими вопросами немецким синдикалистам предстояло определить свои общие идейные, теоретические и организационные позиции.

Руководство СОНП поручило написание проекта Декларации принципов известному немецкому анархисту Рудольфу Роккеру, имевшему большой опыт работы в профсоюзном движении. Эту декларацию можно считать одним из первых документов собственно анархо-синдикализма. Она открывалась анализом капиталистического общества, которое, по мнению немецких синдикалистов, основывалось на двух монопольных правах: на обладание (собственности) и на власть (государстве). В самой постановке вопроса заметно влияние анархо-коммунистического положения о том, что естественным образом «все принадлежит всем» и все вопросы должны решаться соответственно всеми теми, кого они касаются. Присвоение монопольного права распоряжаться чем-либо и принимать решения в обществе анархисты считали СОЦИиЬНОЙ узурпацией.

Монопольное сосредоточение земли и других средств производства в руках немногих дает им возможность и средства господствовать над трудящимися и эксплуатировать их труд. Экономика нацелена не на удовлетворение потребностей людей, а на получение прибыли привилегированными слоями. Производители общественных благ не могут распоряжаться плодами и результатами своего труда, но вынуждены работать на господствующее мсньшинство, получая от него зарплату. Так формируются два класса с противоположными интересами, и только в ходе упорной борьбы с пассом капиталистов трудящиеся могут сплотиться как производители, обрести сознание и покончить с несправедливыми, насильственными отношениями в обществе [33].

Если в оценке экономического строя и классового характера капиталистического общества позиции Роккера и марксистов были сравнительно близки“ [34], тем не менее уже здесь бросается в глаза существенная разница в расстановке акцентов. Анархо-синдикалисты отказывались признать историческую «прогрессивность» капитализма и подчеркивали, напротив, что он идет к деградации человеческой личности. При этом они опирались на теорию Кропоткина о естественных, присущих человеку этических началах солидарности и взаимопомощи и обвиняли капитализм в их разрушении. «Разделение общества на классы и жестокая борьба ”всех против всех”, эти характерные признаки капиталистического строя, одновременно оказывают пагубное воздействие на характер и моральное чувство человека, способствуют их деградации, оттесняя на задний план бесценные свойства взаимопомощи и солидарной общности, то драгоценное наследство, которое человечество сохранило от ранних периодов своего развития, и заменяя их болезненными, антисоциальными чертами и привычками...» — подчеркивалось в декларации.

Не менее разительным было расхождение анархо-синдикал истов и марксистов в вопросе об историческом месте, роли и предназначении государства. Либертарии отказывались видеть в государстве всего лишь простое орудие экономически господствующих классов, которое можно было использовать и в созидательных целях. «Хотя государство... в первую очередь стало продуктом частной монополии и классового разделения, но, раз возникнув, оно всеми средствами хитрости и насилия работает ради сохранения монополии и классовых различий и, следовательно, ради увековечения экономического и социального порабощения широких народных масс; оно выросло в процессе своего развития в гигантский институт эксплуатации всего человечества», — подчеркивалось в Декларации принципов синдикализма [35].

Рудольф Роккер, подобно «классикам» анархизма, видел историю человечества как противостояние двух принципов, начал или тенденций авторитарно-централистской или свободно-федералистской. Позднее в докладе на 14-м конгрессе ФАУД в Эрфурте (ноябрь 1922 г.) он развил этот взгляд, проследив разворачивание этих тенденций на протяжении эволюции европейских обществ. «Есть две формы социального общежития, — объяснял он. Бывает общежитие, облик которого диктуется людям сверху вниз какой-либо центральной властью. И бывает ОбшеЖИтие, которое свободно развивается снизу вверх и находит свою естественную основу в общих интересах людей и в узах их взаимной солидарности» [36]. Выражением ПСРВОЙ формы служат закон, централизованное государство и власть немногих; выражением второй — свободное соглашение, федерализм, общественное самоуправление, самодеятельность и творческая инициатива людей. Роккер подверг критике централистскую систему за умертвление личной инициативы, лишение человека всякой ответственности и превращение его в придаток огромной машины господства, структуры, искусственно созданной сверху. Государство «заинтересовано в том, чтобы взять под свой контроль все области человеческой деятельности, подчинить шаблону совесть, дух, способности человека»; индивид для него — всего лишь «колесико, винтик в огромном мсханизме», — говорил он. Такой механизм никогда не сможет служить делу освобождения. В отличие от централизма, этого «сдинства театра марионеток», «федерализм — это единство в силе... единство, которое опирается на общность интересов, солидарность и убеждения людей» [37].

Отрицая государство и политическую власть, анархо-синдикалисты негативно относились и к борьбе за ее завоевание, то есть к политической деятельности, участию в государственных институтах, парламентах и т.д. «Мы, синдикалисты, отказываемся признавать какие-либо экономическис и политические институты подавления, принимая в них участие», — писал Фриц Эртер в брошюре, излагавшей взгляды немецких синдикалистов [38]. Согласно Декларации принципов, они отвергали «принципиально любую форму парламентской деятельности, любое сотрудничество в законодательных органах». Вместе с государством анархо-синдикалисты отрицали «все искусственно проведенные политические и национальные границы», принцип национального единства и милитаризм. Они считали национализм «религией современного государства», признавая в то же время лишь «различия региональной природы» и право каждой народной группы на то, чтобы «иметь возможность решать свои дела и удовлетворять специфические культурные потребности в солидарном согласии со всеми другими группами и народными объединениями» [39].

СВ противовес монополии на обладание и принятие решений анархо-синдикалисты провозгласили в качестве цели «вольный, то есть безгосударственный коммунизм», основанный на социализации земли, орудий труда, сырья и всех социальных богатств, реорганизации экономической жизни по принципу «Каждый по своим способностям, каждому по его потребностям!». Они считали социализм «вопросом культуры» и экономики, который могут осуществить только сами народные массы в ходс творческой, созидательной деятельности. Национализация же могла привести, с их точки зрения, лишь к государственному капитализму, «худшей форме эксплуатации» [40])

«Синдикалисты, — указывалось в Декларации принципов, стоят на почве прямого действия и поддерживают все устремлсния и любую борьбу народа, которые не противоречат их целям...» Их задача — просвещать и сплотить трудящихся с целью ведения экономической борьбы, находящей свое высшее выражение в социальной всеобщей стачке» [41]. В отношении методов борьбы в Декларации не говорилось ничего более конкретного, но в различных выступлениях анархо-синдикалисты подчеркивали, что основными для них являются экономические средства прямого действия. «В центральных профобъединениях стачка служит последним средством, когда все мирные способы исчерпаны, — объяснял М. Винклер. — У синдикалистов стачка и ссть среДспшо» борьбы [42]. Роккер коснулся и отношения синдикалистов к вопросу о насилии. Он полагал, что традиционное вооруженное восстание вряд ли может привести к победе революции: «Тот, кто верит, что при нынсшнсм состоянии современной воснной техники может повести примитивно вооруженную массу против высокодисциплининованного врага, вооруженного самым современным оружием, тот поступает попросту безумно и бессовестно и сможет добиться лишь одного — кровавой бани». Но, осуждая путчи, Роккер в то жс самое время отстаивал право на самооборону, на ответное насилие как средство самозащиты, отвергая, таким образом, чистый пацифизм [43].

Построение социализма, с точки зрения синдикалистов, не могло быть делом политической партии, но лишь организации самих трудящихся как производителей. Такой организацией, одновременно экономической и культурно-идейной, в соответствии с Декларацией, были революционные профсоюзы, орган в одно и то же время экономической борьбы и борьбы за социализм. В существующем обществе, объяснял Роккер, «синдикалисты должны не столько обращать внимание на организацию больших масс; главным вопросом следует считать просвещение членов с тем, чтобы они смогли действовать в надлежащий момент. Революции всегда начинали меньшинства, используя данные обстоятельства. Синдикалисты должны и хотят быть ударным отрядом социальной революции» [44].

Анархо-синдикализм видел «в профсоюзе не преходящий продукт капиталистического общества, а ячейку будущей социалистической экономической организации». Профсоюзы должны были уже в рамках существующего общества строиться так, чтобы в момент революции приступить к созданию нового строя. Отраслевым союзам, их местным органам и отделениям на предприятиях предстояло взять под свое управление от имени общества «все наличные средства производства, сырье и т.д.» и наладить работу и снабжение предприятий. Местные объединения профсоюзов всех отраслей и специальностей (рабочие биржи) призваны были в настоящее время координировать межпрофессиональную деятельность и вести революционную пропаганду, а в случас революции — превратиться «в своего рода местнос статистическое бюро», взять в свои руки илравлсние жильем, продовольствием и т.д., организовать потребление и т.д. С помощью общенациональной федерации бирж можно было бы затем наладить экономическое планирование снизу вверх в масштабе страны. «Иными словами: организация предприятий и мастерских производственными советами; организация производства в целом промышленными и сельскохозяйствснными союзами: организация потребления рабочими биржами» [45]. Кроме того, подчеркивал Роккер, предстоит не просто взять в свои руки управление существующими предприятиями, но реорган изовать всю структуру производства [46].

(Анархо-синдикалисты категорически отвергли упреки со стороны социалистов-государствснников в том, что они якобы намерены передать предприятия и отрасли в собственность отдельный трудовым коллективам и профсоюзам с тем, чтобы те хозяйствовали на свой страх и риск, ради собственной выгоды и не считаясь с интересами и пожеланиями других. «Следует прежде всего сказать, — подчеркивал Роккер, — что подобный ”синдикализм” существует исключитсльно в головах наших противников; именно синдикалисты — наиболее выраженные и убежденные представители коммунизма, чего нельзя сказать о тех, кто сегодня использует это имя в качестве партийной этикетки» [47].

На конгрессе возникла дискуссия о «диктатуре пролетариата». Этот термин все еще пользовался известной популярностью среди синдикалистов. Делегаты из Магдебурга, Шёнебска и Гроссоттерслебсна потребовали обсуждения этого вопроса. Роккср призвал в связи с этим различать два понимания «диктатуры пролетариата»: с одной стороны, «вмешательство государственной власти черсз посредство определенной партии», с другой — «волсизъявление пролетариата в час его победы». Первое, заявил он, синдикалисты отвергают, как противники государства, против второго им возразить нечего. Представитель Магдебурга объяснил, что, говоря о диктатуре пролетариата, имел в виду то, о чем сказал Роккер, и снял внесенное предложение. Но сторонник коммунистов, делегат союза различных профессий и строителей из Дюссельдорфа Альберт Крон выступил в роли оппонента Роккера. Он защищал диктатуру пролетарского «авангарда» и взятис политической власти, ссылаясь на то, что «немецкий пролетариат в целом еще недостаточно созрел». В ответ Роккер заявил, что он категорически против любой идеи «воспитательной диктатуры», поскольку та никогда не сможет ни убедить людей, ни приучить их быть свободными. Другие делегаты из Дюссельдорфа не поддержали Крона. В итоге предложенный Роккером проект декларации принципов был принят при поименном голосовании всеми, кроме самого Крона.