No 577. — Письмо к матери.

[Август 1855 года. Шлиссельбург.]

Милая маменька! Письмо Ваше я уже давно получил, но медлил ответом, ожидая другого письма на мою просьбу о деньгах, чтобы ответить на оба вместе. Другого письма я не получил, а получил через Елизавету Ивановну 50 руб. серебр. Милая маменька, ведь за Вами все еще недоимка; со времени нашего свидания я получил от Вас 100 руб. серебр., -на апрель, май, июнь и мюль; на исходящий август не остается ничего, и наступающий сентябрь также придется жить без денег, если Вы не пришлете как на тот, так и на другой. Я чувствую, что у Вас денег теперь не много, знаю, что Вы должны посылать теперь субсидии и брату Александру в Крым и нашим ополченцам в Ригу, и не хотелось бы мне беспокоить Вас из-за себя, старого инвалида, да право, маменька, надо. Вот и написал, а очень не хотелось об этом писать; теперь же еще несколько слов о предмете менее неприятном - о грибах и о сыре, а также я холсте, который Вы обещали прислать осенью, - не позабудьте же, милая маменька.

У Вас, должно быть, грибы хорошие, и белые, и грузди, да и рыжики также! Не стыдно ли мне писать о таких глупостях! Да об чем же прикажете писать? Я здоров и счастлив, когда получаю о Вас хорошие известия, когда читаю Ваши письма, - пишите же чаще.

Татьяна, я снова принимаю тебя в свою милость, а то было совсем рассердился за то, что ты так давно не писала. Обними за меня крепко милую младшую сестру, скажи ей, что я уж прежде полюбил ее из рассказов маменьки и брата Алексея, и что ее приписка как благоухающий цветок осветила мое уединение. И старшей, не менее милой сестрице скажи, что ее дочь мила как ландыш (мой любимый цветок), и что в этом прекрасном создании своем ей удалось соединить все, что грациозного в ней самой, со всем, что благородного в дяде. Поблагодари Алексея за его письмо, окажи ему, что я не отвечаю потому, что, как он сам знает, мне нечего писать, но что я с жадностью буду читать каждую его строку, об чем бы он мне ни писал.

Милая маменька, когда то мы с Вами вновь увидимся? Смерть хочется на Вас посмотреть и обнять Вас и опять поболтать с Вами! Но там будет, как будет, а Вы будьте здоровы, не унывайте, когда братья молчат, - из самых больших опасностей люди выходят целы и невредимы. Горячо теперь брату Александру, но я уверен, он к вам возвратится.

Прощайте, благословите меня, маменька, и любите меня, сестры и братья, как я вас люблю.

Ваш
М. Бакунин.

A Revue des deux Mondes уж и перестали посылать, ведь я буду жаловаться на вас Елизавете Ивановне.

Комментарий