Глава III. Современное положение и общие вопросы пролетарской потребительской кооперации

1. Оптовая организация потребительской кооперации

Наибольшее развитие пролетарские потребительские общества получили в Великобритании, которая остается доныне образцом того, чего может достигнуть пролетариат в области кооперации. Решающую роль в истории пролетарской кооперации сыграло, как сказано, учреждение в 1844 г. рочдельского потребительского общества, выработавшего те единственно возможные основания, на которых неизбежно должна основываться пролетарская кооперация. Следующей знаменательной датой в истории пролетарских кооперативов явилось учреждение в 1863 г. в Манчестере Кооперативного общества оптовой продажи северной Англии. В основу этой новой хозяйственной организации, объединяющей для оптовых операций отдельные потребительские общества, положены своеобразно измененные рочдельские принципы. Потребительское общество ведет розничную продажу, и его членами являются отдельные лица; напротив, Общество оптовой продажи ведет оптовую продажу и его членами являются не физические лица, а целые группы таких лиц, юридические лица — потребительские общества. Капитал Общества оптовой продажи слагается из взносов участвующих в нем потребительских обществ, причем каждое общество должно делать взнос, пропорциональный числу своих членов. Общество отпускает своим членам продукты только на наличные деньги по оптовым рыночным ценам и в конце года возвращает остаток членам пропорционально закупкам. В общем собрании членов каждое общество располагает числом голосов, пропорциональным числу своих паев в общем капитале.

Таковы хозяйственные основы оптовой организации потребительских обществ. Они совпадают с рочдельскими принципами. Правда, может показаться, что последний пункт противоречит рочдельскому требованию, чтобы каждый член имел один голос независимо от числа паев, которым он располагает. Однако на самом деле предоставление в общем собрании членов Общества оптовой продажи каждому члену тем более голосов, чем более он имеет паев, вполне согласуется с демократическими принципами рочдельцев. Если бы члены общества оптовой продажи имели равное число голосов каждый, то это было бы равносильно подавлению интересов большинства интересами меньшинства. Ведь каждый кооператив вносит в общество тем больше паев, чем более он имеет в своем составе членов, и, следовательно, чтобы интересы всех членов различных кооперативов, объединенных центральной организацией, были в ней одинаково защищены, необходимо, чтобы число голосов в распоряжении каждого кооператива было пропорционально числу участвующих в нем лиц, а значит, и пропорционально числу паев в его распоряжении.

В то время как потребительские общества ставят своей задачей передавать в распоряжение рабочего класса прибыль розничного торговца, общество оптовой продажи стремится к тому же по отношению к прибыли оптового торговца. В этом было принципиально новое в данной кооперативной организации, объединившей мало- помалу огромное большинство пролетарских кооперативов.

В 1872 г. оно переименовано в Кооперативное общество оптовой продажи (Cooperative Wholesale Society) без ограничения его северной Англией. Районом его действий в настоящее время является вся Англия, в то время как в Шотландии действует возникшее в 1869 г. Шотландское кооперативное общество оптовой продажи.

Дальнейший, принципиально важный шаг в деле развития пролетарской кооперации был сделан присоединением к операциям общества оптовой продажи собственного производства. Потребительская кооперация стремится к возможному улучшению условий потребления своих членов. Для этого она вытесняет сначала розничного торговца-посредника, затем оптового и, наконец, переходит к собственному производству, вытесняя таким образом капиталистическое посредничество и в области производства. Благодаря этому в настоящее время британские общества оптовой продажи представляют собой нечто большее, чем простую организацию оптовой продажи на кооперативных началах: они являются одновременно и обществами производства тех продуктов, в которых нуждается потребительская кооперация.

О размерах самостоятельного производства английского общества оптовой продажи можно судить по нижеследующим данным: в 1915 г. оно располагало в своих производственных предприятиях капиталом в 3 510 442 ф. ст., причем в этих предприятиях было занято 20 432 рабочих, продуктов было изготовлено на 12 895 914 ф. ст. Общество имело не только фабрики и заводы, но и пароходы, чайные плантации и фермы. Шотландское общество оптовой продажи располагало в своих производственных предприятиях капиталом в 1 078 529 ф. ст. при 7215 рабочих и 3 669 153 ф- ст. ценности изготовленных продуктов.

Но не только общества оптовой продажи имеют свои производительные отделы: почти все наиболее крупные потребительские общества Великобритании имеют свои фабрики и заводы, на которых производятся те или иные продукты для надобностей общества. Самое крупное из английских потребительских обществ рочдельско- го типа — Лидское — имеет целый ряд своих фабрик и иных производственных предприятий. Общая сумма производства в производительных отделах потребительских обществ Великобритании немногим превышает по своим размерам производство обоих обществ оптовой продажи.

Впрочем, несмотря на огромное развитие собственного производства, значительно большую часть продаваемых ими продуктов британские потребительские общества покупают все же на стороне, у частных предпринимателей; в 1915 г. всего было продано британсними потребительскими обществами продуктов на 102,5 млн. ф. ст., в том числе произведенных в производительных отделах двух обществ оптовой продажи не более чем на 16,5 млн. ф. ст. Через посредство обоих обществ оптовой продажи потребительскими обществами было приобретено продуктов на 44 млн. ф. ст.

2. Производство потребительских обществ

Для внутренней жизни британской потребительской кооперации особое значение получил вопрос о наиболее желательных формах кооперативного производства. По отношению к этому вопросу среди английских кооперативов очень рано обнаружились два борющихся течения, которые и поныне разделяют британский кооперативный мир на два лагеря — индивидуалистов и федералистов. Первые признают наиболее желательной формой производства самостоятельную производительную ассоциацию, вторые — производственное предприятие потребительского общества.

Первое течение приобретает особое значение в пятидесятых годах прошлого века, и выразителями его становятся ряд замечательных людей из средних классов общества, объединившихся под флагом так называемого «христианского социализма». К числу их принадлежали Кингсли, Нил, Юз, Морис28 и др. К ним примыкали в ревностной пропаганде производительных уже ассоциаций и более ранние вожди английской кооперации, в том числе и знаменитый сподвижник Оуэна Голейок.

Для представителей этого течения производительная ассоциация (производительная артель) являлась самой совершенной формой кооперации или даже единственно истинной кооперацией, так как только производительная ассоциация принципиально уничтожает наемный труд. И они делали героические усилия для насаждения в стране производительных ассоциаций — усилия, совершенно безуспешные, так как основываемые ими в значительном количестве артели неизменно распадались по причинам, которые будут выяснены ниже, в главе о производительных артелях.

Противоположное течение, которое относилось отрицательно к производительным ассоциациям и стремилось к созданию собственного производства потребительских обществ, долгое время не имело определенного теоретического выражения. Цитаделью его стало английское Общество оптовой продажи, которое, как только оно упрочилось, стало энергично стремиться к развитию собственного производства. В основе этого стремления не лежало, как сказано, никакой определенной теории, никакой определенной конечной цели, а только ясно сознаваемые потребности практической жизни. «Кооперативные путники пришли к этому принципу, — говорит Редферн, историк английского общества оптовой продажи, в юбилейном издании «The Story of the C. W. S.», — скорее случайно, чем с заранее определенной целью, как Колумб случайно приплыл к островам Вест-Индии».

Теоретическое обоснование этого течения было дано значительно позже, в известной книге Беатрисы Поттер29 «Кооперативное движение Великобритании». Течение это, именовавшее себя «федерали- стическим», в противоположность «индивидуалистическому» течению, защищавшему производительные ассоциации, признавало производство потребительских обществ более высоким социальным типом, чем производство производительных ассоциаций. В первом случае производство служит интересам всего общественного целого, совпадающего с кругом потребителей, между тем как во втором случае на первый план выдвигаются сепаратные интересы обособленной группы рабочих, занятых данным производством и естественно противопоставляющих себя общественному целому. Первая система производства объединяет рабочих служением общему интересу, между тем как вторая вносит разъединение в их среду и разбивает рабочий класс на группы враждующих друг с другом отдельных производительных единиц, совершенно так же как мы это видим и по отношению к отдельным капиталистическим предприятиям.

Ввиду очевидного неуспеха производительных ассоциаций сочувственное им течение скоро приняло на практике смягченную форму требования, чтобы рабочие, если они уже не являются полными хозяевами предприятия, то по крайней мере участвовали в его прибылях и в управлении предприятием. В такой форме течение это выразилось в требовании организации производства на началах «трудового копартнершипа».

Спор обоих течений неоднократно доходил до обсуждения на ежегодных конгрессах высшей организации, объединяющей британскую кооперацию Кооперативного союза. Английское Общество оптовой продажи некоторое время выдавало своим рабочим известную процентную премию в виде прибавки к заработной плате, но в 1875 г. отказалось от таких выдач не по принципиальным соображениям, а по мотивам чисто практического характера. Затем эта форма оплаты труда была возобновлена и окончательно отвергнута обществом в 1886 г.

Сторонники участия рабочих в прибылях апеллировали к Кооперативному союзу. Во главе кампании против Общества оптовой продажи стал Юз. Стачка рабочих на фабрике общества в Лестере в 1886 г. дала повод к резким нападкам на общество. Голейок сказал даже, что «появление общества оптовой продажи в Лестере было несчастьем для кооперации». Сторонники «индивидуалистического» производства, в числе которых было пять бывших президентов конгрессов Кооперативного союза (Голейок, Юз, Нил, маркиз Рипон, Тейлор), предложили на конгрессе союза в Дьюсбери резолюцию, защищавшую принцип самостоятельных производительных ассоциаций и настаивавшую на том, чтобы, во всяком случае, рабочим было возвращаемо не менее половины всей чистой прибыли. Голейок сказал на этом конгрессе следующее: «В 1886 г. у Общества оптовой продажи было в Лестере 990 рабочих. Прибыль общества равнялась 9500 ф. ст. Разделенная между рабочими, эта прибыль дала бы на каждого рабочего 9 ф. 10 шилл. Кому же досталась эта прибыль, выработанная рабочими? Ее получили 970 потребительских обществ. Что же они сделали с нею? Они передали ее 650 тысячам своих членов. Сколько же получил каждый член? Около полутора фартинга... Имя Иуды Искариота предается проклятиям всего света в течение 18 веков за то, что он предал распятию Христа; но он предал Христа по крайней мере не даром, а за тридцать сребреников. Между тем, кооператоры предают рабочего распятию неоплаченного труда за три восьмых пенни».

Легко понять софизм Голейока: он противопоставил ничтожность выгоды, получаемой каждым членом потребительских обществ, от присвоения прибавочного труда рабочего отдельной фабрики, крупной потере от такого присвоения для рабочего. Но при этом Голейок игнорировал два обстоятельства: во-первых, то, что если выгоды членов потребительских обществ на каждого отдельного члена оказываются гораздо меньшими, чем потери каждого отдельного рабочего, то зато число выигрывающих членов гораздо больше, чем число проигрывающих рабочих. Во-вторых, Голейок совершенно неправильно противопоставил всей массе членов потребительских обществ рабочих только одной фабрики, между тем как нужно было бы противопоставить членам потребительских обществ рабочих всех фабрик и предприятий, принадлежащих потребительским обществам. Тогда результат сравнения получился бы совершенно иной. В 1916 г. в потребительских обществах Великобритании, принадлежащих к Кооперативному союзу, было 3187285 членов (всего же, во всех потребительских обществах было ЗЗЮ724 членов), а общая сумма чистого дохода этих обществ достигала 14 960 086 ф. ст., да, кроме того, два общества оптовых продаж получили чистого дохода в том же году 1639216 ф. ст. Общая сумма чистого дохода достигла, таким образом, для различных и оптовых потребительских обществ 16592302 ф. ст. — на каждого члена приходилось чистого дохода около 5 ф. ст. Если бы весь этот доход поступил в распоряжение рабочих и служащих потребительских обществ, то каждый член потребительского общества лишился бы не ничтожной суммы в три восьмых пенни, как рассчитывал Голейок, но около 5 ф. ст. в год, что уже составляет немаловажную сумму в скромном бюджете рабочего, из числа которых вербуются члены потребительских обществ союза.

На конгрессе победило компромиссное предложение, которое, однако, было ближе к резолюции, предложенной сторонниками ко- партнершипа30, чем к противоположному течению, и могло рассматриваться как победа первых. Большинством в 213 голосов против 160 прошла резолюция, призывавшая Общество оптовой продажи и вообще все кооперативы распределять прибыль между рабочими, пайщиками и потребителями.

Общество оптовой продажи не подчинилось этому постановлению, равно как и большинство потребительских обществ. В 1890 г. общество предприняло анкету для выяснения, в какой мере потребительские общества предоставляют своим служащим и рабочим участие в прибылях. Оказалось, что из 881 общества, принадлежащих к Обществу оптовой продажи, только 94 делали это. Такой результат анкеты только укрепил Общество оптовой продажи в его нежелании вводить участие рабочих в прибылях, и на этой позиции оно твердо стоит и в настоящее время в противоположность Шотландскому обществу оптовой продажи, в котором служащие и рабочие принимают участие в прибыли (правда, в очень незначительной мере).

Сторонники копартнершипа усмотрели в образе действий английского Общества оптовой продажи решительную измену кооперативным принципам и превращение общества в обычную акционерную капиталистическую компанию. Однако не подлежит сомнению, что образ действий английского Общества оптовой продажи опирается на сочувствие огромного большинства британских кооператоров и что общество остается истинным кооперативом рочдель- ского типа.

В конце концов сторонники самостоятельных производительных ассоциаций выделились из общей организации британских кооперативов — Кооперативного союза и образовали свой собственный союз, получивший впоследствии название Ассоциации трудового копартнершипа, существующий и поныне, но большого успеха не имеющий. Принципы английского Общества оптовой продажи стали руководящими в английской кооперации, дополнившей рочдельские принципы принципом организации производства силами объединенных потребительских обществ.

Это сказалось в статьях английских кооперативных изданий по поводу исполнившегося в 1914 г. пятидесятилетия деятельности Общества оптовой продажи. Вот, например, как рисуется будущее английской кооперации руководящему органу британской кооперации Cooperative News.

«К концу следующего пятидесятилетия Общество оптовой продажи будет, вероятно, владеть каменноугольными копями в Англии и Уэльсе, источниками нефти в Америке, хлопковыми плантациями в Африке, пшеничными полями в Канаде и других странах. Оно будет само добывать железо из своих собственных рудников, вырабатывать кожу со своего скота на своих пастбищах в Аргентине, получать шерсть и баранину со своих овец в Англии и Австралии; оно создаст свои рыбачьи флотилии с помощью потребительских обществ, расположенных вблизи моря, а также земледельческие фермы внутри страны. Что касается океанского транспорта, то ввиду захвата торговых судов синдикатами судовладельцев для Общества оптовой продажи станет необходимым завести свои собственные суда, чем и будет завершен контроль общества над всеми источниками удовлетворения жизненных потребностей».

Можно сомневаться в правильности этого прогноза, но, во всяком случае, ясно, что для Cooperative News дальнейшее развитие британской кооперации рисуется в виде постепенного расширения сферы действий Общества оптовой продажи, пока в его руках не сосредоточится производство всего того, в чем нуждается английский потребитель. Для отдельных производительных ассоциаций в этой концепции места совсем не остается.

Однако за последние годы в общественном мнении английской кооперации как будто замечается по отношению к этому вопросу некоторый многозначительный поворот, что сказалось не только в появлении многих книг и статей в защиту копартнершипа, но и в резолюции Абердинского конгресса (1913 г.). Конгресс этот снова рассматривал старый и, казалось бы, окончательно решенный вопрос о наиболее желательных формах кооперативного производства и вынес следующую резолюцию: «Ввиду неупорядоченности, трения и малой производительности современной промышленной организации, основанной на конкуренции, конгресс признает, что пришло время для развития кооперативного производства во всех его формах и приглашает кооператоров тщательно изучить наилучшие способы содействия всем формам ассоциированного труда, включая сюда как существующие формы производства при посредстве потребительских обществ и обществ оптовой продажи, так и при посредстве независимых производительных ассоциаций.

Нужно, впрочем, иметь в виду, что этот возврат к прежним, казалось бы, давно похороненным воззрениям отнюдь не бьи вызван успехами производительных ассоциаций или хотя бы успехами предприятий на принципах копартнершипа. Как будет указано в главе о производительных артелях, успехи производительных ассоциаций до сих пор совершенно ничтожны, и немногим лучше обстоит дело с принципом копартнершипа. Поворот к этим принципам вызван, как правильно указывает г. Чекин в статье «Трансформация капитализма» в «Вестнике кооперации», причинами совершенно иного рода — разочарованием английских кооператоров в возможности для потребительской кооперации захватить в свои руки значительную часть современного производства. «Кооперативный рынок, — говорил на Абердинском конгрессе Гаррисон, — хотя еще не целиком приобретен кооперацией, но имеет свои определенные границы. Он ограничен не только численностью участников кооперации, хотя и возрастающей из года в год, но в уменьшающейся прогрессии, но и низкой покупательной способностью членов потребительских обществ и незначительностью исходящего от них платежеспособного спроса. Не считая пищевых продуктов, потребление рабочим классом продуктов производства печально мало. Голые спины в достаточной степени, по выражению Карлейля31, нуждаются в рубахах. Но за рубахи нечем платить, и потребностям не соответствует достаточный платежеспособный спрос». Эта ограниченность кооперативного рынка в связи с другими условиями, которые будут выяснены ниже, приводит к невозможности занять в кооперативных предприятиях труд тех миллионов членов потребительских обществ, которые уже теперь объединены кооперацией. Действительно, в 19И г., при ЗО96314 членах всех потребительских и производительных обществ Англии и Ирландии было занято во всех этих кооперативах 144974 рабочих и служащих, т. е. менее 5 % числа членов. И, очевидно, как бы быстро ни шло развитие потребительских обществ, соотношение это вряд ли существенно изменится, хотя бы уже потому, что большую часть предметов потребления рабочего класса составляют различные пищевые вещества, в производстве которых потребительские общества не могут достигнуть многого. Большая часть этих пищевых продуктов привозится из других стран и, следовательно, не может быть производима английским рабочем; но и те продукты, которые производятся внутри страны, не могут быть с успехом изготовляемы наемными рабочими на фермах потребительских обществ в силу особенностей сельскохозяйственного производства, делающих последнее более пригодным для крестьянского хозяйства. Неудача попыток обществ оптовой продажи организовать собственное сельскохозяйственное производство является достаточной иллюстрацией трудностей этого дела.

Таким образом, приходится оставить мысль, что все или хотя бы большинство членов потребительских обществ с течением времени станут находить занятие в предприятиях потребительских обществ и сделаются, таким образом, своими собственными хозяевами. Сознание этого положения дел и вызывает среди кооперативных деятелей Англии известное разочарование в результатах потребительской кооперации. Как быть с миллионами рабочих, которые никогда не найдут себе занятия в предприятиях потребительской кооперации и, значит, обречены работать в капиталистических предприятиях?

Вообще, эксплуатация наемного рабочего потребительского общества этим последним могла бы исчезнуть лишь в том случае, если бы потребительское общество охватило всю нацию, и притом если бы все потребители были в то же время рабочими: в этом последнем случае общая совокупность потребителей совпала бы с совокупностью производителей и рабочий, как бы ни вознаграждался его труд в форме заработной платы, все равно получал бы свой полный трудовой продукт, ибо все то, что он терял бы в качестве производителя, он выигрывал бы в качестве потребителя. Но пока общее число членов потребительского общества превосходит число занятых в нем рабочих, эти последние, получая неполную оплату труда (что является неизбежным по условиям капиталистической конкуренции, так как потребительское общество не может оплачивать рабочих существенно иначе, чем они оплачиваются капиталистическими предприятиями), несомненно, эксплуатируются потребителями, в качестве членов потребительского общества они получают обратно только часть своего прибавочного продукта, присвоенного потребительским обществом.

 3. Рабочий вопрос в кооперации

Понимание этого положения дел и вызвало за последнее время среди английских кооператоров известное разочарование в потребительской кооперации и тяготение к производительным ассоциациям и копартнершипу. Тяготение это не может, впрочем, иметь значительных практических результатов, так как производительные ассоциации по причинам, которые будут выяснены ниже, не являются в современном хозяйственном строе жизнеспособными организациями. Предприятия же на началах копартнершипа обычно имеют вполне капиталистический характер и ничего общего с кооперацией не имеют. Те же предприятия на началах копартнершипа, в которых контроль принадлежит не капиталистам, а рабочим, страдают (хотя и в меньшей мере) недостатками, присущими производительным ассоциациям, и потому также не могут получить значительного распространения.

В конце концов следует признать, что хотя потребительская кооперация своими собственными средствами и не в силах избавить рабочего от эксплуатации, такое избавление не может быть достигнуто и производительными ассоциациями в чистом или преобразованном виде. Кооперация вообще наталкивается здесь на свои естественные границы и требует своего восполнения со стороны государства и муниципалитетов, действующих на совершенно иной, публичноправовой основе, а не на основе частной инициативы.

Рост числа рабочих, служащих в потребительских обществах, естественно, придает все более значения рабочему вопросу в кооперации. Все кооперативные предприятия, кроме трудовых кооперативов, предполагают как свое естественное основание наемных рабочих. По отношению к пользованию наемным трудом нетрудовые кооперативы не отличаются в формальном отношении от капиталистических предприятий. Однако между теми и другими имеется то существенное различие, что кооперативы преследуют совершенно иные цели, чем капиталистические предприятия, и члены кооперативов вербуются из иных общественных классов, чем капиталисты. В этом последнем отношении особенно отличаются от капиталистических предприятий потребительские кооперативы пролетарского типа. В пролетарских кооперативах хозяином предприятия является организованная группа наемных рабочих; они пользуются наемным рабочим персоналом, принадлежащим к тому же самому общественному классу, к какому принадлежат и хозяева этих кооперативов. Таким образом, в пролетарских кооперативах и хозяева, и рабочие принадлежат к одному и тому же классу пролетариата, а между тем как в капиталистическом предприятии хозяева и рабочие принадлежат к разным общественным классам. Противоположность интересов предприятия и рабочих не уничтожается, однако, от того, что хозяева и рабочие являются членами того же общественного класса, ибо как определенные лица хозяева и рабочие отличаются в данном случае друг от друга.

Хозяином в пролетарском-кооперативе является обширная группа рабочих, между тем как работает по найму в этом кооперативе только небольшая часть тех же рабочих. Отсюда возникает в кооперативе противоположность интересов наемного персонала и хозяев, но в противность тому, что наблюдается в капиталистическом предприятии, эта противоположность не имеет классового характера. Тем не менее эта противоположность интересов может принимать такой же острый характер, как и в условиях капиталистического производства. Действительно, стачки рабочих в кооперативах далеко не являются исключением даже в тех странах, где кооперация достигла наивысшего развития. Так, например, в Англии английскому Обществу оптовой продажи приходилось неоднократно вести борьбу со своими бастующими рабочими. То же нужно сказать о Франции и Германии.

Эти острые проявления антагонизма интересов рабочих и хозяев в пролетарских кооперативах не должны удивлять, так как названный антагонизм имеет корни в самом существе данного экономического отношения. Однако принадлежность хозяев и рабочих к одному и тому же общественному классу не остается без последствий и приводит к тому, что рабочий вопрос в кооперативах чувствуется членами кооператива как нечто болезненное и ненормальное. В то время как капиталисты, стоящие во главе своих предприятий, легко примиряются с мыслью, что антагонизм их интересов с интересами рабочих является естественным и неустранимым условием современной хозяйственной системы, пролетарии, стоящие во главе пролетарского кооператива, не могут не видеть в рабочих, занятых в их кооперативе, своих товарищей, а не противников.

Отсюда, естественно, стремление кооперативов смягчить по возможности противоположность интересов хозяев и рабочих в пределах своего предприятия.

Именно на почве защиты интересов рабочих, занятых в кооперативах, и возникло течение среди кооператоров, благоприятствующее трудовому копартнершипу и вообще расширению контроля рабочего над кооперативом. Кооператоры старой школы отрицали неизбежность рабочего вопроса в кооперации. Такова была, например, точка зрения одного из самых авторитетных вождей британской кооперации Митчела32, давшего в этом смысле показание перед известной английской Королевской комиссией о труде. Противоположность интересов рабочих и хозяев в потребительском обществе рассматривалась им как преходящее явление, которое должно исчезнуть при дальнейшем развитии кооперации.

Однако с этим мнением согласиться никоим образом нельзя. Как указано выше, только в том случае, если бы потребительские общества охватили всю нацию, и притом если бы все потребители были в то же время рабочими, названная противоположность интересов должна была бы исчезнуть. Следует при этом подчеркнуть, что одного распространения потребительского общества на всю нацию недостаточно для прекращения эксплуатации труда. Требуется еще второе условие исчезновения капиталистического класса, ибо если бы капиталисты входили в потребительские общества наряду с рабочими, то эксплуатация труда сохранилась бы, так как нетрудовые доходы капиталистов были бы вычетом ее трудового продукта рабочих.

Иначе говоря, потребительская кооперация как таковая не может разрешить рабочий вопрос.

Рабочий вопрос в кооперативах является, следовательно, таким же неустранимым явлением, как и рабочий вопрос в пределах капитализма. Только одна форма кооперации уничтожает в корне антагонизм трудящегося и работодателя — это производительная ассоциация. Но характерно, что именно эта форма кооперации, как это будет выяснено ниже, оказывается на практике почти неосуществимой.

Однако из неизбежности рабочего вопроса в пределах кооперации отнюдь не следует, что кооперация должна относиться пассивно к этому положению дел, предоставляя борьбе заинтересованных лиц устанавливать положение трудящихся в кооперативе. Наоборот, кооперация не может не занять в данном случае совершенно иную позицию, чем капиталистическое предприятие. Различие это вытекает из самого существа предприятий того и другого рода. Капиталистическое предприятие действует в интересах капиталиста, и интересы занятых в предприятии рабочих не могут рассматриваться капиталистом как нечто совершенно чуждое реальным целям данной хозяйственной организации. Вот почему в капиталистическом предприятии отношения труда и капитала определяются относительной силой двух борющихся сторон — капиталиста и рабочего (до тех пор пока в эти отношения не вмешивается посторонняя сила государства, которое и регулирует положение трудящегося, исходя из совершенно иных публично-правовых оснований). В другом положении находится кооператив. Хотя кооператив также служит прежде всего интересам своих хозяев, но этими хозяевами являются трудящиеся люди, которые в своей хозяйственной деятельности отстаивают интересы не капитала, но труда. Кроме того, кооператив преследует не только цели хозяйственного благополучия своих участников, но и ставит себе известные задачи идеального порядка. Эта существенная основа кооперации не может не оказать влияния и на отношение кооперативов к положению занятых в них наемных рабочих.

И действительно, мы замечаем, что лишь при неразвитых формах кооперации вопрос о рабочих разрешается в них так же, как и в капиталистических предприятиях — путем борьбы рабочих и работодателей, на основании соотношения реальных сил того и другого общественного элемента. В то время как капиталистическое предприятие отнюдь не тяготеет к какому-либо иному решению рабочего вопроса, кооперация с самого начала воспринимает борьбу рабочего с хозяином, как нечто противоречащее природе кооператива, как «больной вопрос» своего внутреннего строя. Правда, при неразвитых формах кооперации наемный труд обычно эксплуатируется кооперативами нисколько не меньше или почти не меньше, чем в обычных капиталистических предприятиях того же размера. Однако такое отношение к наемному труду встречает осуждение со стороны представителей идеального духа кооперации — вождей и идеологов кооперативного движения. Поэтому в это время отношение к наемному труду в пределах кооперации характеризуется следующими чертами. На практике в кооперативах положение труда существенно не отличается от положения труда в капиталистических предприятиях. Но в кооперативной теории такое положение вещей осуждается, и общественное мнение кооперативного мира стремится изменить положение труда к лучшему. Выражением этого общественного мнения являются резолюции кооперативных съездов, которые обычно протестуют против эксплуатации труда и стремятся побудить кооперативы улучшить положение занятого в них рабочего персонала.

Однако долгое время кооперативная мысль не может выработать принципов, которыми должны руководствоваться кооперативы в своих отношениях к наемному персоналу. Ясно одно, что отношения эти не должны регулироваться борьбой труда и капитала, как в капиталистических предприятиях. Необходимо найти некоторое общее начало, исходя из которого кооперация могла бы создать такое положение для своих рабочих, которое одновременно было бы согласовано и с хозяйственными целями кооперации, и с интересами рабочих.

Какое же это начало? Прежде всего ясно, что наемный персонал кооперации не может никоим образом претендовать на полную оплату своего труда соответственно вырабатываемому им продукту. Ибо если бы кооперация стала возвращать рабочему все то, что рабочий создает в кооперативном предприятии, то кооперация не получила бы ничего в свою собственную пользу и лишалась бы своего хозяйственного смысла. Возьмем, например, фабрику потребительского общества. Весь продукт, производимый на этой фабрике, мы должны рассматривать как создание труда занятого на ней рабочего персонала (конечно, не только физических, но и умственных рабочих). Правда, потребительское общество дало капитал, необходимый для того, чтобы фабрика могла работать, но если мы не приписываем капиталу способности создавать новый прибавочный продукт в частном капиталистическом предприятии, то мы не можем приписывать ему этой способности и в том случае, когда собственником капитала является потребительское общество. Продукт, по общему правилу, создается только трудом, капиталу же принадлежит в создании продукта только пассивная роль необходимого условия производства.

Итак, весь продукт, производимый на фабрике потребительского общества, создан рабочими, прямо или косвенно принимавшими участие в производстве. Потребительское общество, давшее фабрике капитал, ни малейшим образом не создавало прибавочного продукта и, значит, может претендовать на возвращение из полученного продукта лишь той его части, которая соответствует по своей ценности затраченному капиталу.

Но если так, то для чего потребительскому обществу устраивать фабрику? Если оно вернет себе только затраченный капитал, то устройство фабрики будет для общества бесполезно.

Точно так же, если всю разницу между себестоимостью и продажной ценой продукта, продаваемого из лавки потребительского общества, возвращать рабочим и служащим общества, то общество лишится своего смысла и должно будет прекратить свои операции, ибо оно не будет давать никаких выгод своим членам.

Отсюда с очевидностью следует, что условием самого существования кооператива является удержание в его пользу известной части прибавочного продукта, создаваемого рабочим персоналом, занятым в кооперативном предприятии. Кооператив не может вознаграждать занимаемых им рабочих согласно принципу возвращения им полного трудового продукта. Кооператив под страхом своей гибели должен удерживать в свою пользу часть прибавочного продукта, создаваемого рабочим.

Но какую часть? Здесь и возникает главная трудность.

Решение ее возможно при помощи следующих соображений. Кооперативное предприятие конкурирует с капиталистическим. Верховным законом кооператива, как и всякого другого жизненного образования, является стремление к самосохранению. Нельзя требовать от кооператива, чтобы он давал рабочему больше, чем это совместимо с поддержанием самого кооператива.

Если кооперативу приходится конкурировать с капиталистическими предприятиями, то, значит, и условия оплаты труда в кооперативном предприятии не могут существенно разойтись с условиями оплаты труда в капиталистических предприятиях. В противном случае кооператив не мог бы выдержать конкуренции с капиталистическими предприятиями, и последние вытеснили бы кооперацию из современной хозяйственной системы.

Таким образом, основным принципом вознаграждения труда в кооперативах должно быть признано правило, что вознаграждение труда должно исходить из тех или иных оснований, господствующих в капиталистических предприятиях. Но труд вознаграждается в различных капиталистических предприятиях не одинаково: в одних вознаграждение труда больше, в других меньше. Значит, вышесказанное правило требует дальнейшего развития. Какие именно условия вознаграждения труда в капиталистических предприятиях должны быть руководящими для кооперативов — высшие, средние или низшие нормы вознаграждения?

Несомненно, именно высшие нормы. Кооперативное предприятие преследует не только цели хозяйственной выгоды своих членов, но и идеальные цели высшего порядка. Требование труда на полную оплату всего трудового продукта вполне соответствует идеальным целям кооперации. Если требование это тем не менее не осуществляется кооперацией, то лишь потому, что осуществление его было бы равносильно самоуничтожению коопераций. Но тем не менее кооперация должна стремиться подойти возможно ближе к этому требованию, поскольку это допускается самым существом кооперации.

Вознаграждение труда по высшим капиталистическим нормам экономически возможно, ибо оно осуществляется некоторыми капиталистическими предприятиями. Следовательно, оно возможно и для кооперативных предприятий, и такое вознаграждение является нормой, к которой кооператив должен всячески стремиться.

Итак, мы нашли принцип, исходя из которого кооператив может определить, какова должна быть оплата занятого в нем рабочего персонала. Рабочие должны быть поставлены в кооперативном предприятии в такое положение, которое соответствует положению трудящихся в капиталистических предприятиях с наилучшими условиями для труда или даже по возможности выше.

Если кооператив будет исходить из этого принципа, то столкновения с рабочими на почве неудовлетворенности последних условиями труда не должны иметь места, ибо рабочие будут дорожить работой в данном предприятии, и в другом предприятии они не найдут лучших условий работы. В то же время и кооператив сохранит возможность достигать своих целей, оплачивая рабочих ниже их полного трудового продукта.

Только таким образом может быть если не разрешено, то ослаблено противоречие интереса работодателей и рабочих кооперации. На практике именно к такому решению и идет кооперация в тех странах, где кооперативное сознание всего выше. Так, в Англии и Германии между двумя основными формами рабочего движения в экономической области — кооперацией и рабочими союзами — устанавливается все более тесная связь. На конгрессах пролетарской кооперации принимают участие и представители рабочих союзов. В пределах самих кооперативов сознание общности классовых интересов как служащих, так и хозяев кооператива все более дает себя чувствовать.

Выдающееся значение вопрос о положении рабочих в кооперативах получил в германской пролетарской кооперации, которая стала очень быстро развиваться за последнее десятилетие. В целом ряде конгрессов германских пролетарских потребительских обществ вопрос этот вызвал страстные дебаты, в особенности на конгрессах в Штутгарте (1905 г.) и Дюссельдорфе (1907 г.). Интересы рабочих защищались представителями рабочих союзов.

Точно так же вопрос о положении рабочих в кооперативах обсуждался и на конгрессах рабочих союзов, особенно на конгрессе в Кельне в 1905 г. Потребительские общества подвергались ожесточенным нападкам со стороны рабочих за эксплуатацию своих рабочих.

Мало-помалу и кооперативы, и рабочие пришли к известному сближению, что и обнаружилось на Эйзенахском конгрессе потребительских обществ в 1908 г. Конгресс этот принял следующую резолюцию: «Конгресс признает долгом кооперативов стремиться, насколько возможно, к тому, чтобы по отношению к условиям оплаты и положению своих рабочих кооперативы являлись образцом для других предприятий. Конгресс обнаруживает готовность вступить в переговоры с рабочими союзами относительно установления общих условий вознаграждения труда и продолжительности труда».

В Англии рабочие потребительской кооперации получают, как общее правило, заработную плату согласно тарифам рабочих союзов, рабочий день на фабриках Общества оптовой продажи обычно значительно ниже, чем на капиталистических фабриках того же рода. Абердинский кооперативный конгресс 1913 г. выработал шкалу минимальной заработной платы и рекомендовал ее введение во всех принадлежащих к союзу кооперативах.

И в других странах с развитой пролетарской кооперацией условия труда в пролетарских кооперативах являются если и не образцовыми, то все же лучшими, чем в средних капиталистических предприятиях того же типа.

Очень ярко рисует новый характер условий труда в пролетарских кооперативах П. Гере в своей книге «Die deutschen Arbeiter Konsumfereine» (1910 г.)33.

Пролетарские кооперативы, говорит он, создают более совершенную обстановку труда, чем та, что мы видим в капиталистических предприятиях. «Корни этих новых отношений заключаются в своеобразном факте, что в рабочем потребительском обществе служащие, как высшие, так и низшие, обученные и необученные, мужчины или женщины, в равной мере в то же время являются членами общества, в котором они служат. В большинстве обществ служащие нанимаются только из среды членов общества и притом по одному на семью. Если из этого правила приходится делать исключение и нанимать лиц, не состоящих членами общества, то вновь нанимаемое лицо должно немедленно же стать и членом общества: каждый служащий в обществе должен состоять его членом. Это имеет крайне важные последствия. Каждый рабочий и служащий общества соединяют в своем лице и нанимателя труда, и рабочего. Он — рабочий, поскольку он работает по найму общества; он — наниматель труда, поскольку он в качестве члена общества является хозяином имущества общества и полноправным членом общего собрания — высшей инстанции общества. Так как общее собрание избирает правление и требует отчетов от этого последнего, то, поскольку служащий не является сам членом правления, какую бы должность он ни занимал, хотя бы был только ночным сторожем, он является одновременно и высшим лицом по отношению к своему начальству. В то же время он высшее лицо и по отношению ко всем своим товарищам по службе. Иными словами, он свое собственное начальство и свой собственный работодатель. В пределах общества он является, так сказать, двойственным лицом в хозяйственном отношении, заключающим в себе неустранимое внутреннее противоречие, и в то же время как рабочий и работодатель он вдвойне заинтересован в успехах общества. Благодаря тому что служащие и рабочие рабочего потребительского общества являются одновременно и его членами, в современной хозяйственной жизни создается совершенно новый тип рабочего, который имеет существенно иной характер, чем рабочий частного капиталистического предприятия. В то время как в капиталистическом предприятии рабочие всегда остаются просто рабочими руками, и обычно тем в большой мере, чем крупные предприятия, в потребительском обществе они являются до самого последнего уважаемыми лицами».

В общем собрании потребительского общества рабочие общества не только являются такими же членами, как и все остальные, но обычно наиболее осведомленными и заинтересованными членами. Хотя общая численность рабочих общества составляет незначительный процент членов, но так как члены далеко не аккуратны в посещении общих собраний, а служащие общества, естественно, связаны с ним всего теснее всеми своими интересами, то служащие легко приобретают значительное влияние на решения общего собрания. Поэтому правление общества не может относиться к своим служащим так, как относится к последним правление капиталистического предприятия, которому не приходится бояться своих служащих, так как в общем собрании акционеров они участия не принимают.

Конечно, это не должно приводить к утрате авторитета правления и недисциплинированности рабочего персонала. Во всяком случае, такое положение дела не может не иметь своим следствием известного уважения к личности рабочего, который не чувствует себя по своему социальному положению низшим лицом по отношению к правлению. И члены правления, и служащие являются в социальном отношении товарищами, равными, а не высшими и низшими. Поэтому в пролетарских кооперативах нередко наблюдается такая смена должностей, которая невозможна в обычном предприятии. Сплошь и рядом высшая должность сменяется на низшую, и притом совершенно добровольно, без всякого чувства унижения для заинтересованного лица. Очень часто, например, член правления, т.е. высшее лицо в служебной иерархии потребительского общества, становится приказчиком, т.е. подчиненным правления. Иногда даже председатели правления добровольно принимают должности простых служащих того или другого рода.

Таким образом, пролетарская кооперация является прообразом того общественного строя, при котором никакая работа не будет заключать в себе чего-либо социально унижающего человека, при котором уважение к отдельному человеку будет определяться его личными достоинствами, а не занимаемым им общественным положением.

Столкновение интересов рабочих и работодателей не может исчезнуть в кооперативном предприятии, ибо оно коренится в самом существе данной хозяйственной организации. По при том чувстве равенства, которое все больше и больше проникает в отношения членов, служащих в пролетарской кооперации, — это столкновение интересов не должно приводить к борьбе, но к известному компромиссу, основанному на взаимном уважении к правам и интересам обеих сторон.

 4. Пределы потребительской кооперации

Потребительские общества являются кооперативом такого рода, в котором с формальной стороны могут участвовать все классы общества, ибо все являются в равной мере потребителями. Поэтому можно было бы думать, что потребительские общества могут создаваться во всякой социальной среде и в конце концов должны охватить все общество.

Отсюда понятно, что именно с потребительскими обществами связывались и связываются наибольшие надежды относительно преобразования современного общества. Дело рисуется в таком виде. Потребительские общества растут все больше и больше, охватывают мало-помалу все общественные классы и становятся единственной организацией, при посредстве которой потребители получают необходимые для них предметы потребления. Вместе с этим растет и собственное производство потребительских обществ как в области изготовления промышленных, так и сельскохозяйственных продуктов. В конце концов процесс этот должен закончиться совершенным поглощением новой формой хозяйства старой хозяйственной системы — капиталистическое хозяйство сходит со сцены, и место его занимает коллективистическое хозяйство, ибо потребительское общество, вытеснившее капиталистическое хозяйство, охватившее все население страны и управляющее всем народным хозяйством, было бы не чем иным, как системой коллективизма.

Таково было мнение многих из специалистов, именно в силу этого и сочувствовавших потребительской кооперации. Казалось в высшей степени заманчивым достигнуть социалистического строя без всякой политической и классовой борьбы, путем органического развития потребительских обществ.

Однако в настоящее время мнение это вряд ли может рассчитывать на большое число сторонников даже среди самых увлекающихся кооператоров. Совершенно ясно, что потребительские общества ни в каком случае не могут сами по себе заместить капиталистическую систему хозяйства, ибо развитие их силою вещей заключено в довольно узкие пределы.

Вопрос этот в некоторых отношениях был выяснен еще Б. Поттер в ее классической книге «Кооперативное движение в Великобритании». Прежде всего отнюдь не нужно думать, что потребительские кооперативы могут развиваться во всякой общественной среде. Правда, всякий является потребителем, но далеко не всякий имеет достаточные побудительные мотивы, чтобы вступать в члены потребительского общества.

Кооперация открывает свои двери для всех, но не все в них входят. Прежде всего кооперация существует лишь для трудящихся классов современного общества, но не для капиталистов.

Конечно, и капиталистические классы могут нуждаться в соединении своих сил для достижения тех или иных целей. Но хозяйственные организации среди капиталистов, естественно, принимают совершенно иные формы, чем организации трудящихся классов. Хозяйственной организацией трудящихся является кооператив; хозяйственная же организация капиталистов должна неизбежно сложиться в формы капиталистического товарищества.

Что касается удовлетворения лицами богатых классов своих потребительских нужд, то для этого существуют обычные капиталистические магазины, вполне удовлетворяющие своему назначению и предоставляющие богатым людям такие удобства выбора разнообразных предметов потребления и элегантной обстановки, которые недостижимы для потребительского общества. Если же для более низших слоев капиталистического класса и возникает потребность в потребительских организациях (для удешевления жизни), то организации эти естественно складываются в более или менее капиталистические формы, как это мы видим на примере лондонских потребительских обществ чиновников гражданского ведомства (о которых будет сказано ниже, в отделе, посвященном мелкобуржуазной кооперации).

Итак, потребительская кооперация не может охватить капиталистические классы. Здесь лежит классовая граница потребительской кооперации сверху.

Но и снизу для потребительской кооперации имеются свои пределы. Потребительская кооперация предъявляет довольно суровые требования своим участникам. Платеж наличными, уплата пая — все это не под силу многим и многим более бедным элементам современного общества. Полезным членом потребительского общества может быть только тот, кто располагает определенным регулярным и не совсем незначительным доходом.

Поэтому беднейшие элементы современного общества так же мало пригодны для потребительской кооперации, как и более богатые. Потребительская кооперация развивается с успехом лишь среди некоторой части трудящихся классов, именно среди лучше оплачиваемой или более достаточной его части.

Потребительская кооперация может развиваться среди всех трех общественных классов, в которых вообще возможна кооперация, — среди пролетариата, крестьянства и мелкой буржуазии. Но полного своего развития потребительская кооперация достигает только среди одного общественного класса — пролетариата, и притом городского пролетариата.

Для этого существуют свои причины. Среди мелкой буржуазии кооперация вообще тяготеет к капиталистическим формам, так как мелкая буржуазия сама является наполовину капиталистическим классом. Среди крестьянства потребительская кооперация также не может получить значительного развития по причинам, которые будут выяснены при характеристике крестьянских потребительских обществ (в отделе крестьянской кооперации). И только среди городского пролетариата потребительская кооперация принимает те грандиозные формы, которые характеризуют потребительские кооперативы рочдельского типа.

Мало того, для полного успеха потребительского кооператива требуется социальная среда совершенно определенного типа. А именно, как показывает опыт, потребительские общества достигают наибольшего развития преимущественно в не очень больших фабричных городах.

Небольшим фабричным городом был Рочдель, где зародилась современная пролетарская кооперация. И это было далеко не случайным, как показывает неудача попыток создать потребительскую кооперацию в Лондоне.

Казалось бы, Лондон, являющийся сосредоточием духовных сил всей страны, мог, во всяком случае, достигнуть того, что так блестяще удалось ничтожному Рочделю. Между тем потребительская кооперация, быстро распространявшаяся в фабричных городках северной Англии, натолкнулась на непреодолимые препятствия в мировой столице.

И это кажется тем более странным, что кооперативное движение Англии началось с учреждения в Лондоне в 1824 г. Лондонского кооперативного общества.

С того времени, когда в Рочделе жизнь выработала ту единственную форму, в которой потребительская кооперация может достигнуть полного развития, не прекращались попытки создать и в Лондоне потребительскую кооперацию. Только за время 1881-1892 гг. в Лондоне было основано в разное время не менее 73 потребительских обществ, и все они погибли после короткого существования. Причины гибели их указывались разнообразные: плохая администрация, раздоры среди членов, растраты и хищения служащего персонала и многое другое — вот что вызвало гибель этих обществ согласно анкете, проведенной кооперативным союзом и Обществом оптовой продажи.

Но почему же именно в Лондоне — мировой столице — хуже справлялись с трудностями, естественно сопровождающими всякое хозяйственное предприятие, чем в Рочделе и других небольших фабричных городах, где потребительская кооперация достигла такого блестящего расцвета? В этом и заключается весь вопрос.

Ответ на него должен быть следующий. Для успеха потребительского общества требуется наличность совершенно определенной социальной среды. Кооператив только в том случае может существовать, если члены относятся к нему, как к чему-то им дорогому, ради чего они готовы идти на известные пожертвования. Члены должны любить свой кооператив, составлять собой как бы одну семью, видеть в своем кооперативе самостоятельную ценность. Такое отношение к кооперативу гораздо легче достижимо в небольшом городе с мало меняющимся, устойчивым населением, чем в таком необъятном скоплении людей, каким является Лондон. Каким образом могут составить кооперативную семью жители Лондона, с переменой квартиры внезапно исчезающие из пределов досягаемости кооператива, не знающие своего соседа и имеющие множество интересов и приманок вне кооператива?

В среде населения, обладающего прочной оседлостью и хорошо знакомого друг с другом, имеется наилучшая почва для кооперации. В такой среде люди не боятся жертвовать своему кооперативу не только своими имущественными средствами, но и своим досугом и трудом. Действительно, сколько дарового труда со стороны всех более деятельных членов кооператива, а тем более со стороны лиц, руководящих им, требует кооператив! Если члены будут относиться к своему кооперативу как к обычному хозяйственному предприятию, то, конечно, такой кооператив не выдержит конкуренции с капиталистическими предприятиями.

В отсутствии подходящей духовной атмосферы и заключается основная причина неудачи лондонской кооперации. И это препятствие. оказывается настолько существенным, что преодолеть его не могли самые упорные усилия создать в Лондоне потребительскую кооперацию рочдельского типа. В 1894 г. за дело взялась такая мощная и опытная в кооперативном строительстве организация, как Общество оптовой продажи, ассигновав для создания в Лондоне потребительского общества 3000 ф. ст. Оно само выбрало лиц для управления обществом, наняло помещение для магазинов, доставило обществу все нужные продукты — словом, организовало все дело наилучшим образом. В то же время Кооперативный союз, со своей стороны, предпринял в Лондоне деятельную агитацию в пользу нового общества и мобилизовал все свои силы, чтобы заинтересовать им лондонское население. Общество открыло сразу 5 магазинов под руководством лиц, опытных в управлении потребительскими обществами. Сначала дело пошло хорошо, и Гаукинс, председатель правления лондонского отдела Общества оптовой продажи, заявил на конгрессе в Вульвиче в 1896 г., что пройдет немного времени и Лондон будет обладать самым крупным потребительским кооперативом во всей Великобритании.

Будущее далеко не оправдало этих ожиданий, и через несколько лет Лондонское общество закрылось вследствие постоянного сокращения своих операций. Оказалось, что никакая пропаганда и никакие денежные затраты не в силах создать потребительскую кооперацию, если для нее не имеется почвы в данной социальной среде.

Эта неудача в Лондоне рочдельской кооперации тем характернее, что в том же Лондоне прекрасно удаются потребительские общества иного, не кооперативного или не вполне кооперативного типа — чиновничьи общества, о которых будет идти речь в отделе о мелкобуржуазной кооперации.

Таким образом, следует признать, что наиболее благоприятной средой для развития потребительской кооперации являются не очень большие фабричные города, где имеется достаточно многочисленная группа оседлых и хорошо знающих друг друга, довольно однородных по своему образу жизни потребителей — фабричных рабочих, составляющих обширный рынок для предметов потребления массового характера и в то же время благодаря своему классовому составу и общему социальному облику обладающих достаточным социальным идеализмом и чувством товарищеской солидарности для социального творчества. И действительно, мы видим во всем мире, что рочдельские кооперативы удаются преимущественно в городах этого рода. Это наблюдается и в Англии, где потребительская кооперация сосредоточена преимущественно в северной части страны, в районах фабричной промышленности, и во Франции, Германии, Бельгии, Швейцарии — словом, повсюду. Наоборот, мировые столицы — Лондон, Париж, Берлин, — если и не являются «кооперативными пустынями», то во всяком случае отстают по развитию в них потребительских кооперативов от менее крупных фабричных городов.

Итак, сферой развития потребительской кооперации является лишь определенная общественная среда. Затем, по самому существу потребительская кооперация может захватывать в данной стране только те отрасли хозяйства, в которых изготовляются продукты, предназначенные для потребления внутри страны, но отнюдь не отрасли промышленности, работающие для экспорта. Продукты, предназначенные для вывоза, естественно, выходят за пределы деятельности туземных34 потребительских обществ, ибо последние суть организации туземных потребителей, а не организации для сбыта товаров иностранным покупателям.

Итак, вся огромная область экспортной промышленности и торговли остается вне сферы влияния туземной потребительской кооперации. Но и по отношению к производству предметов ввоза влияние туземной потребительской кооперации весьма ограничено.

Правда, можно себе представить, что потребительские общества внутри страны организуют собственное производство этих предметов за пределами страны, в местах их производства. Образцы такого производства мы видим в чайных плантациях на Цейлоне, которые принадлежат английскому Обществу оптовой продажи. Но сколько-нибудь значительного развития производство этого рода получить не может в силу огромных трудностей для руководительства промышленным предприятием за пределами страны — трудностей, которые для потребительского общества гораздо значительнее, чем для капиталистического предприятия.

Таким образом, из сферы хозяйства потребительских обществ почти целиком изымается производство всех продуктов, обращающихся в международной торговле. Предметы ввоза могут, конечно, закупаться потребительскими обществами, но почти не могут ими производиться. Предметы же вывоза ни продаваться, ни производиться потребительскими обществами не могут.

Далее, потребительские общества ограничивают свое хозяйство почти исключительно предметами потребления. Продажа же средств производства выходит за пределы хозяйственной деятельности потребительских обществ по той причине, что члены потребительских обществ, как не имеющие своего производства, в этих продуктах не нуждаются. Правда, общества потребителей имеют свое собственное производство, но размеры его столь ограничены, что спрос на средства производства со стороны потребительской кооперации сравнительно невелик Потребительское общество не может устроить для своих надобностей железоделательный завод, ибо железо лишь в ничтожной мере может понадобиться ему для собственных надобностей, и большую часть изготовленного железа пришлось бы продавать на сторону, что не соответствует задачам потребительских обществ. Каменноугольная шахта уже более может стать предметом эксплуатации потребительского общества, так как каменный уголь потребляется как топливо в домашнем хозяйстве. Но, как общее правило, потребительская кооперация лишь в очень незначительной степени нуждается в средствах производства, и, следовательно, изготовление средств производства по необходимости остается вне сферы потребительской кооперации.

Между тем для современного хозяйственного развития характерно растущее значение средств производства в общественной экономии. Это очень ярко сказывается в том, что руководящей отраслью промышленности все более и более становится железоделательная промышленность (железо — важнейшее средство производства современности), в то время как еще не очень давно такую руководящую роль играла хлопчатобумажная промышленность. Таким образом, естественное развитие капитализма в этом отношении имеет тенденцию не увеличивать, а уменьшать значение потребительской кооперации в общем строе народного хозяйства, ибо народное хозяйство все более направляется на изготовление не предметов потребления, а средств производства.

Но и, помимо этого, многие отрасли хозяйства по самому своему существу непригодны для того, чтобы перейти в сферу действия потребительской кооперации. Это именно те отрасли хозяйства, которые по самой своей природе предполагают работу на все общество. Важнейшим примером хозяйственных организаций этого рода, непригодных для потребительской кооперации, является столь важная в современной хозяйственной жизни транспортная промышленность. Железная дорога для пассажирского передвижения не может быть устроена потребительским обществом, ибо по железной дороге ездят не только члены потребительского общества, но все население страны; железная дорога только для надобностей членов потребительского общества была бы экономической нелепостью — по такой дороге было бы слишком мало движения и стоимость транспорта достигла бы чудовищных размеров. Можно себе представить, пожалуй, только , небольшую железнодорожную пригородную ветку местного значения в руках потребительского общества, и то только в том случае, если передвижение членов потребительского общества по этой линии так интенсивно, что окупает расходы по ее эксплуатации. Но и в этом случае постройка железной дороги потребительским обществом не была бы экономически целесообразна, ибо значительная часть населения — все не члены потребительского общества — исключалась бы из пользования дорогой, и потому такая дорога не могла бы конкурировать с железными дорогами обычного типа, которыми пользуются все.

Морское сообщение более пригодно для того, чтобы быть организовано потребительским обществом, и мы действительно видим, что Общество оптовой продажи имеет свою собственную небольшую флотилию. Однако и это возможно только в весьма ограниченных размерах, и пароходы Общества оптовой продажи служат не для пассажирского, а для грузового транспорта, и по очень понятным причинам: для пассажирского транспорта не хватило бы пассажиров — членов потребительских обществ.

В общем, нужно сказать, что железнодорожный и пароходный транспорт не может перейти в руки потребительских обществ, и только в ничтожной мере может быть организуем на началах потребительской кооперации.

Сфера потребительской кооперации оказывается ограниченной и с этой стороны. Но этими пределами далеко не исчерпываются естественные границы, на которые наталкивается потребительская кооперация.

Потребительские общества ставят себе целью доставление своим членам необходимых для них предметов потребления. Из чего же состоят эти предметы потребления? Главным образом из различных предметов питания: те общественные классы, нуждам которых преимущественно служит потребительская кооперация, в силу незначительности своего дохода принуждены большую часть последнего тратить на свою пищу.

Поэтому важнейшую роль среди продуктов, продаваемых потребительскими обществами, играют разные предметы питания. Возникает вопрос, могут ли потребительские общества организовать собственное производство сельскохозяйственных продуктов.

Ответ на это должен быть дан отрицательный. Дело в том, что в силу особенностей сельского хозяйства мелкое крестьянское хозяйство сильнее капиталистического. Но потребительское общество может организовать сельскохозяйственное производство только на началах наемного труда. Поэтому сельскохозяйственное производство потребительского общества не может не страдать всеми недостатками капиталистического сельского хозяйства и оказывается так же слабо в конкуренции с крестьянским хозяйством, как и капиталистическое сельское хозяйство.

И действительно, мы видим, что все попытки Общества оптовой продажи организовать собственные молочные и иные фермы оказались более или менее неудачными или, во всяком случае, не вполне удачными. Правда, общество имеет чайные плантации на острове Цейлоне, но это потому, что в чайном деле капиталистическое хозяйство более выгодно. Вообще, нельзя отрицать, что в отдельных случаях возможна организация потребительскими обществами собственного сельскохозяйственного производства, но лишь в отдельных случаях. Как общее же правило, нужно признать, что в сфере сельского хозяйства потребительские общества силой вещей обречены на роль простых покупателей продуктов, производимых не ими.

Поэтому нас нисколько не должны удивлять сравнительно ничтожные размеры собственного производства потребительских обществ. И что же мы видим? При более чем 3 миллионах членов потребительских обществ в производственных предприятиях всех обществ было занято в 1914 г. всего 53 923 рабочих.

Число членов потребительских обществ Великобритании с семьями значительно превышает четверть всего населения страны. Напротив, число рабочих в производственных предприятиях потребительских обществ составляет ничтожную долю процента всего рабочего населения страны. И нет основания думать, чтобы это соотношение существенно изменилось к лучшему по мере дальнейшего развития потребительской кооперации.

И общие теоретические соображения, и факты показывают, что потребительская кооперация хотя и растет, но рост ее наталкивается на известные пределы, почему темп ее роста там, где она уже успела достигнуть значительного развития, падает. Правда, еще и теперь в Англии оборот потребительских обществ растет быстрее суммы роста внешней торговли страны: за десятилетие 1901—1910 гг. оборот потребительских обществ возрос на 48,3 %, в то время как сумма всего национального ввоза и вывоза возросла за то же время на 36,9 %. Но темп роста оборотов потребительских обществ в общем падает:

1861-1870 гг. 303,5 %
1871-1880 гг. 163,5%
1881-1890 гг. 96,5%
1891-1900 гг. 34,5%
1901-1910 гг. 48,3%

Еще характернее цифры закупок в потребительских обществах на одного члена (разделить общую сумму продажи в потребительских обществах на число членов):

Год	Сумма	Год	Сумма
1905	28 ф. 7 шилл.	1910	28 ф. 5 шилл.
1906	28" 10"	1911	28" 7"
1907	29" 6"	1912	28" 13"
1908	29"	1913	29" 7"
1909	28" 10"	1914	28" 16"

Эти цифры не показывают почти никакого роста, хотя члены потребительских обществ расходуют в своих обществах только небольшую долю своего дохода, который определяется приблизительно в 110 ф. ст. Только в тех странах, в которых потребительская кооперация находится в начале своего развития, наблюдается ее быстрый рост. Так, например, в Германии, в которой рост потребительских обществ был искусственно задержан особыми условиями германского общественного развития, мы видим за последние годы чрезвычайно быстрое увеличение как числа членов, так и оборотов потребительских обществ, далеко оставляющее за собой то, что мы наблюдаем в этом отношении в Англии. В Германии за время 1899-1909 гг. оборот потребительских обществ поднялся на 269 %, в то время как обороты внешней торговли возросли лишь на 59 %. Но эти успехи находятся в очевидной связи с молодостью германской кооперации и должны неизбежно прекратиться с течением времени. В особенности ясна ограниченность потребительской кооперации в сфере производства. Если в области приобретения продуктов потребительской кооперации удалось все же достигнуть очень многого, то по отношению ко всему национальному производству собственное производство потребительских обществ является величиной совершенно незначительной. И это положение вещей не может быть изменено никакими усилиями потребительских обществ по причинам, которые были указаны.

Невозможность расширения собственного производства очень наглядно обнаруживается в том, что английские потребительские общества вложили к 19 И г. в свое производство только около 8 млн. ф. ст., а их капиталы, вложенные в частные капиталистические предприятия (преимущественно в железные дороги), достигают в несколько раз большей суммы.

Все это доказывает, что характерные для раннего периода кооперативного движения мечты о вытеснении силами одной кооперации существующей хозяйственной системы не имеют под собой реальной почвы. Как бы ни была велика мощь кооперации, но кооперация является лишь одной из многих сил, преобразующих современное капиталистическое хозяйство. Так, кооперация отнюдь не может выполнять тех хозяйственных функций, которые с успехом выполняются принудительными органами общества — государством и муниципалитетами. Взять, например, область железнодорожного хозяйства — здесь кооперация бессильна, но государство вполне доказало свою способность руководить железнодорожным делом. Снабжение городов газом, водой, электричеством, трамвайное сообщение наилучшим образом могут быть организованы городскими муниципалитетами. Народное образование в широком смысле слова (включая сюда библиотеки, музеи и прочие образовательные учреждения и т.д.) также, естественно, ложится на государство и муниципалитеты. Где муниципалитеты берут на себя организацию продажи населению тех или иных продуктов, там кооперативы иногда отказываются от конкуренции с муниципалитетами в данной области. Так, в Италии, в городах, где существуют городские хлебопекарни, потребительские общества обычно не продают хлеб.

Среди различных общественных союзов, выполняющих функции снабжения населения необходимыми ему предметами потребления, особенно выдвинулись за последнее время городские муниципалитеты, развитие деятельности которых создало целое общественное течение, обычно называемое «муниципальным социализмом». Муниципалитет нередко конкурирует с потребительской кооперацией, и естественно, что кооперация должна занять определенную принципиальную позицию по отношению к муниципальному социализму.

Более старые кооператоры рочдельской школы, для которых потребительская кооперация была единственным средством решения социального вопроса, принципиально отрицали какую бы то ни было принудительную организацию общественного хозяйства, в том числе и муниципальную. Кооперация казалась им вполне справедливо высшей хозяйственной системой, чем муниципальное хозяйство, и всякое ограничение кооперативного хозяйства муниципальным они признавали принципиально недопустимым. Теперь сознание естественной ограниченности сферы достижения потребительских обществ приводит и самих кооператоров к сочувственному отношению к муниципальному социализму. Так, на одном из недавних конгрессов Кооперативного союза секретарь Международного союза Мюллер35 сказал по этому вопросу следующее:

«Для кооператора приятно констатировать, что некоторые крупные города Великобритании и континента уже много сделали в смысле организации потребительских интересов своих обитателей, создав для них общественное снабжение газом, водой и электричеством, построив жилища, общественные бани и организовав трамвайное сообщение. С моей точки зрения, это муниципализаторское движение по самой своей сущности и целям близко подходит к нашему, и я думаю, что понимающий принципы нашего движения кооператор имеет полное основание принимать участие как гражданин в развитии и расширении подобных предприятий его общины».

 5. Потребительская кооперация и борьба классов

Потребительская кооперация является той формой кооперации, которая резче сталкивается с интересами некоторых общественных классов, в особенности класса торговцев. Поэтому ни один другой вид кооперации не встречает в своем развитии такого сильного общественного противодействия, ибо торговый класс является влиятельным и могущественным в современном обществе. Наиболее яркие формы общественная борьба на основе роста потребительской кооперации получила в Германии соответственно вообще особой обостренности классовой борьбы в этой стране.

Как будет указано ниже (в главе о возникновении мелкобуржуазной кооперации), германская кооперация рочдельского типа возникла сравнительно недавно, причем она первоначально примыкала к Всеобщему союзу, основанному Шульце, имевшему резко выраженный мелкобуржуазный характер. Потребительские общества пролетарского состава начинают быстро расти со времени девяностых годов прошлого века преимущественно в фабричных центрах Саксонии и складываются в формы рочдельской кооперации в противность мелкобуржуазному типу более старых германских потребительских обществ. Эти новые пролетарские общества не замедлили вызвать к себе самую ожесточенную вражду со стороны руководителей шульцевского союза — вражду, которая закончилась исключением их из союза вопреки их собственному желанию (обо всем этом будет идти речь ниже, в отделе мелкобуржуазной кооперации). Но и после того как пролетарские общества образовали свой особый союз — Центральный союз германских потребительских обществ, руководители шульцевского союза продолжали, как могли, вредить пролетарской кооперации в правительственных кругах, а также в кругах имущих классов, настаивая на том, что пролетарские кооперативы представляют собой социал-демократические организации, хотя на самом деле кооперативы эти ровно ни в какой связи с политической партией социал-демократии не состоят и строго придерживаются принципа политического нейтралитета (что отнюдь не мешает большинству членов этих кооперативов примыкать к социал- демократической партии).

Но, конечно, главным врагом пролетарской кооперации являются не мелкобуржуазная кооперация и ее руководители, а те общественные классы, интересам которых угрожает рост пролетарских коопе- ративов, и прежде всего класс торговцев, особенно же мелких торговцев. С тех пор как потребительские общества в Германии благодаря участию в них рабочих масс стали быстро расти, начинается и энергичная агитация против них торговцев.

На почве этой борьбы торговцев с потребительскими обществами возникли своеобразные хозяйственные организации торговцев — так называемые «общества скидок» (Rabattvereine). Общество скидок является организацией торговых фирм, которые на основании общего соглашения предоставляют лицам, примыкающим к этим обществам, получать известные скидки с цены товаров, продаваемых в соответствующих магазинах.

Торговцы вступают в такие соглашения ради привлечения к себе клиентов. Однако в большинстве случаев льготы подобного рода оказываются мнимыми, так как торговые фирмы имеют множество способов уклониться от исполнения своего обязательства путем продажи товара худшего качества или по повышенной цене. Но если даже торговые фирмы и исполняют свои обязательства вполне добросовестно, организации такого рода не имеют ничего общего с целями рочдельской кооперации.

Цели рочдельской потребительской кооперации отнюдь не исчерпываются удешевлением предметов потребления, но идут гораздо дальше; рочдельские общества стремятся освободить потребителя от зависимости торгового посредничества во всех его видах. Поэтому общества эти по самой своей природе должны вести борьбу с капиталом, и отсюда вытекает для них необходимость работать над созданием новой хозяйственной системы. В результате этой борьбы получаются огромные выгоды для потребителей. Напротив, общества скидок как организации торгового капитала оставляют торговое посредничество во всей его силе и даже укрепляют позицию торгового посредника, привлекают к нему новых клиентов. Поэтому общества скидок являются ни чем иным, как одним из орудий борьбы торгового капитала с потребительской кооперацией путем отвлечения менее сознательных общественных элементов от вступления в потребительские общества, которые требуют самодеятельности от своих членов и готовности на известные жертвы, но зато и обещают им гораздо более крупные выгоды, чем общества скидок, не требующие никаких жертв, но зато ничего существенного и не дающие их клиентам.

Потребительские общества не только уменьшают для своих членов расходы по приобретению необходимых предметов потребления, но являются еще и самым действительным средством в борьбе с фальсификацией продуктов, которая достигает при условии капиталистической торговли чудовищных размеров. Как показали специальные обследования, большая часть предметов потребления, приобретаемых в мелких лавочках более бедными классами населения, в большей или меньшей степени фальсифицирована. Потребитель не имеет никакой возможности проверить, фальсифицирован ли приобретаемый им продукт или нет, и является беспомощной жертвой эксплуатации лавочников. Только потребительские общества дают надежные средства для борьбы с фальсификацией. Общества скидок в этом отношении ровно никакого значения не имеют, ибо они оставляют потребителя в руках торговцев.

Вообще, общества скидок реальных экономических выгод потребителю не обещают даже при полной добросовестности торговых фирм. Взаимная конкуренция между фирмами и так понижает процент торговой прибыли до довольно низкого уровня, и не понятно, каким образом общества скидок могут сделать процент торговой прибыли еще более низким. Пока этих обществ мало и число участвующих в них фирм ограничено, фирмы могут выигрывать на отвлечении покупателей от других фирм, не участвующих в данных организациях, и таким образом, расширяя свои обороты, могут понижать процент прибыли на каждом отдельном товаре. Но если число фирм, участвующих в таких организациях, возрастает, то и выгоды участия в них путем возможности расширения своих оборотов за счет не участвующих фирм для каждой отдельной фирмы падают и, значит, фирмы не имеют возможности понижать процент прибыли, падающей на каждый отдельный товар.

Несмотря на свою полную недействительность по отношению к интересам потребителей, общества скидок за последние годы получили в Германии очень большое распространение. В настоящее время число таких обществ определяется в Германии многими сотнями, а число членов — десятками тысяч. Все они образуют один общеимперский союз, распадающийся на подотделы, подобно имперскому союзу потребительских обществ и его подотделам.

Успех обществ скидок объясняется тем, что они являются организациями торговцев, борющихся с потребительскими обществами. Именно общества скидок и ведут наиболее деятельную агитацию против потребительских обществ. Рядом с ними имеется целый ряд иных организаций торговцев, преследующих те же цели. Вообще германские торговцы копируют потребительскую кооперацию и стремятся бороться с нею ее же оружием. Так, в 1904 г. германские торговцы колониальными товарами образовали центральное общество оптовой продажи по образцу таких же организаций потребительских обществ.

Кроме того, торговые классы Германии располагают многими обществами и союзами, не имеющими характера хозяйственных предприятий и преследующими цели защиты интересов торговцев против всех враждебных им общественных течений. Эти общества и союзы выступают под общим флагом защиты интересов «средних классов общества». Одним из главнейших врагов средних классов признается потребительская кооперация, с которой организации этого рода ведут самую ожесточенную борьбу.

Так, например, основанный еще в 1898 г. Немецкий союз промышленности и торговли выставил в числе других своих требований также и «запрещение всех потребительских обществ и торговых домов для военных, чиновников и иных служащих». Союз этот является главной цитаделью борьбы с потребительскими обществами, к чему, собственно говоря, и сводится вся его деятельность. Союз стремится влиять на правительство и законодательные палаты в смысле, враждебном потребительской кооперации.

В отчете союза за 1908-1909 гг. читаем по вопросу о потребительских обществах следующее: «Потребительские общества из года в год дают повод правлению союза обращать внимание властей на все возрастающую опасность от этих организаций для мелких и средних предприятий. Прошлое собрание союза вновь потребовало, чтобы было обращено внимание правительства на эту опасность. В соответствии с этим правление составило обширную записку, в которой указывало на развитие как социал-демократических, так и чиновничьих потребительских обществ. В этой записке обращается внимание министров, равно как рейхстага, на опасность для государства распространения потребительской кооперации. «Социал-демократия пользуется потребительскими обществами как испытанным средством уничтожения консервативных общественных элементов. Недальновидно со стороны государства не только предоставлять своим чиновникам полную свободу устраивать потребительские общества, но даже и поощрять разными способами последние».

Все эти организации выпускают в свет разнообразную литературу, посвященную борьбе с потребительскими обществами. В этой литературе потребительские общества объявляются созданием социал-демократии и средние общественные классы призываются к уничтожению потребительских обществ. Сплошь и рядом литература эта принимает характер открытых политических доносов, причем поименно указываются чиновники и городские служащие, занимающие те или иные должности в потребительских обществах. Нередким приемом борьбы с потребительскими обществами является следующий.

В Германии потребительским обществам запрещено законом продавать свои продукты не-членам. Враждебные обществам лица всячески стараются уличить последних в продаже товаров не-членам; для этого посылают кого-либо с улицы, чтобы незаконным образом купить в лавке потребительского общества, и затем немедленно доносят властям.

Вместе с тем торговые организации, равно как и отдельные торговцы, всеми способами стараются помешать развитию операций потребительских обществ, причем обычным средством является бойкот обществ и запугивание всех тех лиц, кто состоит в сношениях с потребительской кооперацией. Членам потребительских обществ нередко отказывают в продаже нужных им продуктов, если они обращаются в обычную лавку, торговцам же, которые продают свои товары обществам, отказывают в каких бы то ни было коммерческих сношениях как изменникам своему классу. Иногда бойкот распространяется на фирмы, которые помещают свои объявления в прессе потребительских обществ. Бойкоту подвергаются и служащие в потребительских обществах, в случае если им приходится искать место в обычных лавках. Иногда составляются проскрипционные листы всех лиц, так или иначе имеющих хозяйственные связи с потребительской кооперацией, не только служащих, но и торговцев, фабрикантов и пр., состоящих в коммерческих сношениях с потребительской кооперацией. Такой проскрипционный список составлен был, например, в 1904 г. в Галле и сообщен местным торговцам со следующим сообщением: «Присылаемый список очень обширен и является результатом большого труда. Ваше дело воспользоваться им. Для этого вы должны, если только вы нуждаетесь в услуге какого-либо ремесленника или, если вам нужно у кого-либо купить какой-либо товар, прежде всего удостовериться, не стоит ли данное лицо в названном списке. Если оно стоит в списке, то вам следует ранее заказа настоять на том, чтобы данное лицо прекратило все сношения с потребительскими обществами и вернулось к сношениям со свободными торговыми предприятиями. Указывайте ему, как горько почувствовал бы он сам, если бы его лишили его клиентуры, и настаивайте, что основой социального мира является правило: жить самому и давать жить другим».

В случае согласия бойкотируемого лица отказаться от сношений с потребительскими обществами, оно должно подписать особое письменное обязательство, которое и сообщается руководителям бойко- тистской кампании — правлению местного союза общества скидок. Даже простые члены потребительских обществ подвергаются подобному бойкоту и рискуют потерять работу в капиталистических предприятиях.

Иногда членам потребительских обществ отказывают в квартирах или же отдают квартиры лишь по повышенной плате. В некоторых городах домовладельцы, являющиеся вместе с тем и торговцами, даже включают в свои контракты с квартирантами особый пункт о непринадлежности квартиранта к потребительскому обществу. Еще труднее потребительскому обществу найти помещение для своих общих собраний, так как владельцы подходящих помещений нередко принципиально отказывают уступать их для надобностей кооперативов, почему иногда приходится устраивать такие собрания под открытым небом.

Особенно усиленно агитируют торговые организации против участия чиновников в потребительских обществах. При этом развивается такая аргументация. Торговцы являются основой среднего класса общества; средний общественный класс является опорой современного государства, и от него получает свои денежные средства казна. Поэтому государство должно считать недопустимым для своих служащих, чтобы они участвовали в организациях, уничтожающих средние классы.

Иногда требования торговцев, обращенные к властям, принимают более мягкие формы, оставаясь такими же по существу. Очень характерны в этом смысле пожелания Гессенского союза торговцев, вынесенные на общем собрании союза в 1908 г.:

«Союзу чужда мысль требовать, чтобы правительство совершенно запретило своим чиновникам участвовать в потребительских обществах. Союз хорошо понимает, что такой меры нельзя советовать правительству, так как она равносильна ограничению личной свободы граждан. Но, конечно, правительство может поступить, как это сделало баварское министерство путей сообщения, — указать, что участие его чиновников в потребительских обществах не согласно с общечеловеческой справедливостью, а в особенности с деятельностью чиновников».

В других случаях организации торговцев менее умеренны и прямо требуют закрытия всех чиновничьих потребительских обществ.

При этом вся эта агитация проводит глубокое различие между потребительской и всякой иной кооперацией: очень часто определенно указывается, что торговый класс ничего не имеет против крестьянской кооперации и только потребительская кооперация признается им недопустимой.

В петиции президенту прусского совета министров, князю Бю- лову, представленной от имени Центрального союза германских обществ для защиты промышленности и торговли в 1908 г., было выдвинуто требование, чтобы допущение деятельности существующих потребительских обществ, равно как и устройство новых, было разрешаемо лишь с особого согласия в каждом отдельном случае правительственной власти. Осуществление этого требования дало бы возможность властям совершенно уничтожить потребительскую кооперацию.

Правда, такая крайняя мера не встретила сочувствия со стороны законодательных палат и потому не могла осуществиться. Но, несомненно, правительства различных германских государств не остались глухи к домогательствам торговцев, и отношение правительственных властей к потребительской кооперации было и остается совершенно иным, чем к другим видам кооперации. Враждебность германских правительств к потребительской кооперации обнаруживается очень ярко. Статья закона, запрещающая потребительским обществам продажу не-членам, дает повод к многочисленным стеснениям потребительских обществ в их нормальной деятельности по отношению к членам. Местные власти путем всевозможных мелочных придирок стараются затруднить деятельность потребительских обществ, что им нередко и удается. Об отношении местных властей к потребительской кооперации может дать понятие следующий ответ магистра города Ахена на просьбу центральной организации германских потребительских обществ — Общества оптовых закупок — разрешить постройку в пределах города мыловаренного завода: «Магистрат постановил отклонить эту просьбу, ибо постройка мыловаренного завода не соответствует государственным и местным интересам. Очевидно, мыловаренный завод является только началом целого ряда подобных кооперативных предприятий в Ахене. Это ясно как из обширных размеров приобретенного обществом земельного участка, так и из публичных заявлений депутатов рейхстага Пеуса и фон Эльма. По словам этих последних, «Общество оптовых закупок» имеет в виду устроить в Ахене различные другие фабрики и вообще концентрировать в Ахене кооперативное производство. Производство это угрожает существованию многочисленных торговцев и ремесленников разного рода, так же как и интересам многих домовладельцев, которым грозит утрата квартирантов и нанимателей лавок. Кооперативное производство угрожает гибелью так называемых средних классов общества, противоречит интересам государства и не соответствует желанию правительства охранять интересы средних классов общества, особенно же ремесленников».

На такие неожиданные, необоснованные возражения местных властей против расширения деятельности потребительских обществ последним приходится наталкиваться сплошь и рядом.

Государственные власти также нередко запрещают рабочим государственных предприятий и своим чиновникам принимать участие в определенных потребительских обществах, особенно в тех из них, среди руководителей которых имеются социал-демократы. Так, например, прусский министр железных дорог фон Будде издал в 1904 г. следующий циркуляр своим подчиненным местам: «Вообще желательно, чтобы служащие в управлении государственных железных дорог получали нужные им продукты при посредстве обычных лавок. Обращаю внимание, что принятие на себя служащими в управлении государственных железных дорог должностей в правлениях потребительских обществ и предоставление помещений в казенных зданиях для торговых операций потребительских обществ допустимо лишь в тех случаях, когда создание или сохранение потребительского общества является настоятельно необходимым. Последнее же я могу признать лишь тогда, когда:

1) большому числу служащих вследствие удаленности их местожительства от торговых заведений существенно затрудняется приобретение предметов жизненной необходимости;

2) когда замечается в данном районе дороговизна жизни длительного характера;

3) когда есть основания опасаться, что служащие будут удовлетворять свою потребность в удешевлении своей жизни путем участия в потребительских обществах, которые фактически преследуют не только частнохозяйственные цели».

Сходным образом относятся к потребительским обществам и другие министры различных германских правительств, причем подобные циркуляры далеко не остаются только на бумаге, но приводятся в исполнение с величайшей строгостью. Участие в потребительских обществах, входящих в состав Центрального союза германских потребительских обществ, обычно рассматривается властями как несовместимое с пребыванием на государственной службе или работой в государственных предприятиях, и виновные в этом немедленно увольняются. Пожелания торговых организаций получили, таким образом, в данной области полное осуществление.

Даже потребительские общества чиновников встречают в Германии несочувственное отношение власти; нередко чиновникам указывается на желательность участия вместо потребительских обществ в обществах скидок

Местная полиция пользуется всяким поводом, чтобы не разрешать собрания потребительских обществ пролетарского состава. Хотя эти общества в Германии, как сказано, политически совершенно нейтральны и никакой связи с социал-демократией не имеют, они всегда стоят под угрозой закрытия под предлогом их политического характера. Так, одно из крупнейших германских обществ потребителей — Лейпциг-Плагвицкое — едва не было закрыто за то, что передало несколько сотен марок совершенно неполитическому образовательному кружку рабочих.

Но главным орудием борьбы с потребительскими обществами является для германских правительств крайне несправедливое и тяжелое обложение налогами. В Англии потребительские общества свободны от обычного промыслового обложения, и это только справедливо, ибо потребительские общества не дают никакой прибыли и распределяемые ими остатки не имеют по своей экономической природе ничего общего с дивидендом акционерных компаний.

В Германии положение потребительских обществ иное. Первоначально, пока потребительские общества были распространены преимущественно среди мелкой буржуазии, германское обложение потребительских обществ было более или менее справедливо: облагались особым налогом только те общества, которые продавали товары не-членам, и лишь соответственно той части своих доходов, которая получалась ими от не-членов. Затем была совершена первая несправедливость: был обложен весь доход потребительских обществ, продающих не-членам, т.е. и тот остаток, который получался от сбережений на цене при покупках членами.

Затем, в 1889 г. потребительским обществам было запрещено продавать товары не-членам. Эта мера должна была, по мысли ее инициаторов, замедлить рост потребительских обществ, лишив их значительной части клиентов. На самом же деле она привела к противоположному результату: не-члены, не желая терять выгод от приобретения предметов потребления через посредство общества, стали вступать в число членов последних, которые именно с этого времени стали быстро расширять свои обороты.

Тогда власти начали борьбу с ростом потребительских обществ при посредстве налогового законодательства: их стали подчинять обычному промысловому обложению и притом таким образом, что потребительские общества должны были платить не менее, а более, чем обычные промышленные предприятия.

Неудивительно, что Гере, описывая все эти формы борьбы с потребительскими обществами в Германии, с тех пор как эти организации получили огромное распространение среди германского пролетариата, приходит к следующему заключению: «Все это не что иное, как классовая борьба, в которой германские рабочие потребительские общества уже давно так же участвуют, как и германский пролетариат вообще... Поэтому неверно обычное утверждение, что кооперация есть мир. Нет, кооперация, во всяком случае пролетарская потребительная кооперация, есть борьба, и именно классовая борьба. Не имеет значения, что генеральный секретарь Центрального союза заявляет в отчете союза за 1908 г., что рабочие потребительские общества принципиально отвергают, чтобы они представляли собой классовую кооперацию, хотя они и не спорят, что они обязаны своим возникновением и развитием определенному общественному классу. Это неверно, и это опровергается фактами. Еще более ложно то, что д-р Крюгер опять повторил на весь свет в декабре 1909 г., будто рабочие потребительские общества не что иное, как боевые и классовые организации социал-демократической партии. Правда, доказываемая фактами, и которой не может не видеть никто, кто не желает от нее отворачиваться, заключается в следующем: потребительные общества суть боевая и классовая организация современного пролетариата точно так же, как партия и рабочие союзы. Потребительские общества имеют свое самостоятельное значение, как и каждая из двух последних организаций. В противоположность этим последним они преследуют исключительно хозяйственные цели и — никто не может доказать противного — не стремятся в своей деятельности ни к каким политическим целям, стоят совершенно вне политических партий. Но они не менее, чем эти последние, боевые и классовые организации современного пролетариата».

 6. Потребительская кооперация в России

Потребительская кооперация в России, как и вообще русская кооперация, имеет преимущественно крестьянский характер. Возникла же она в шестидесятые годы прошлого века в среде имущих классов, на почве того общественного подъема, который характеризовал собой это время.

Пролетарская потребительская кооперация начинает развиваться у нас только в самое последнее время. Как правильно указал С. Н. Прокопович36, успехи пролетарской потребительской кооперации задерживаются в России целым рядом неблагополучных условий. Важнейшим из них является то, что у нас не достиг еще значительного развития класс фабричного пролетариата. Правда, у нас имеется несколько миллионов фабричных рабочих, но из них значительная часть еще не утратила связи с деревней. По данным Всероссийской переписи 1897 г., 57,1 % рабочих, занятых в нашей промышленности, были одиночками, т. е. жили без семьи, причем часть их совсем не имела семьи, а другая часть имела семью в деревне. Но бессемейный рабочий, как общее правило, не имеет своего домашнего хозяйства — столуется он не дома, а либо у хозяина предприятия, где работает, либо у квартирной хозяйки, либо в трактире. В потребительском обществе такие рабочие почти не нуждаются и, во всяком случае, не могут расходовать в этих обществах значительную часть своего бюджета.

Но и семейный рабочий только тогда может много давать потребительскому обществу, когда его заработная плата достаточно высока. При крайне низком уровне заработной платы в России до революции наш фабричный рабочий являлся плохим покупателем. Так, например, по бюджетному обследованию условий жизни петроградских рабочих, более трети рабочих никогда не покупали нового платья, довольствуясь приобретением ношеного. Естественно, что при таких условиях потребительская кооперация среди нашего фабричного пролетариата не могла достигнуть того развития, как на Западе.

Правда, наряду с этим в наших экономических условиях имеются и противоположные факторы, благоприятствующие созданию потребительских организаций среди рабочего класса. А именно: значительная часть наших фабрик расположена вдали от городских поселений и торговых центров. Удовлетворение потребительских нужд фабричных рабочих путем приобретения предметов потребления в обычных лавках наталкивается в этом случае на серьезное препятствие в виде отсутствия или недостаточного количества этих лавок. В этом случае сама жизнь требует создания какой-либо особой организации для удовлетворения потребительских нужд рабочих.

В наших русских условиях положение это привело к тому, что потребительские организации рабочих сложились довольно рано и получили довольно значительное развитие, но в своеобразной, почти некооперативной форме. Отдаленность наших фабрик от торговых центров уже издавна привела к тому, что у нас получила огромное распространение система фабричных лавок, причем эти фабричные лавки являлись в руках фабрикантов орудием самой грубой эксплуатации фабрикантами своих рабочих. Когда же с созданием нашей фабричной инспекции органы инспекторского надзора начали борьбу с оплатой труда рабочих при помощи товаров, фабричные лавки уступили место фабричным потребительским обществам, которые номинально являлись потребительскими кооперативами пролетариата, но фактически во многих случаях мало отличались от прежних фабричных лавок, так как эти потребительские общества находились в полной зависимости от фабрикантов и служили их интересам.

В сходном положении находятся и железнодорожные рабочие. Среди них чувствуется также настоятельная нужда в особых потребительских организациях, но в то же время вследствие общих условий нашей общественности организации эти до революции с трудом сохраняли самостоятельность и, как общее правило, находились в сильной зависимости от правления дороги.

Таким образом, у нас имелись три различного рода пролетарских кооперативов: зависимые фабричные потребительские общества, зависимые железнодорожные потребительские общества и независимые рабочие потребительские общества.

Зависимые фабрично-заводские и железнодорожные общества представляли собой во многих отношениях очень сходный тип. Они не могли считаться вполне кооперативными организациями, так как находились под сильным влиянием правлений соответствующих капиталистических предприятий и во многих случаях являлись простым придатком к этим последним. Это сказывалось очень наглядно в том, что, как общее правило, выбор членов правления в таких обществах не был свободным; нередко правление состояло в большей своей части из членов администрации предприятия. Затем, так как в уставах многих таких обществ имеется пункт, согласно которому членами общества могут быть только служащие в данном предприятии, то администрация последнего имела полную возможность исключать любого члена общества путем увольнения его из числа служащих.

Иногда лавка фабрично-заводского потребительского общества становилась простым отделением фабричной конторы, воскрешая собой фабричные лавки прежнего времени.

Неудивительно, что потребительские общества при фабриках и заводах сплошь и рядом вызывали к себе резко враждебное отношение со стороны рабочих. Во время рабочих беспорядков на Брянском заводе в Екатеринославе 1898 г. рабочие подожгли и разграбили лавку потребительского общества. Такие случаи бывали неоднократно.

Заводоуправления сплошь и рядом распоряжались капиталом состоящих при них потребительских обществ по своему усмотрению и затрачивали их капиталы на нужды заводов, состоя в неоплатном долгу по отношению к обществам. Во всех этих случаях форма потребительского общества прикрывала собой организацию, ничего общего с кооперацией не имеющую.

Действительно кооперативными организациями среди нашего фабричного пролетариата являлись лишь так называемые независимые рабочие потребительские общества. Во всяком случае, такие кооперативы были и до революции 1917 г. Самым крупным из них был эфемерный Трудовой союз, возникший среди петроградских рабочих летом 1906 г., быстро достигший значительных размеров (в октябре 1907 г. число членов в нем превысило 8 тыс.), но уже в начале 1908 г. принужденный ликвидировать дело. Причина крушения Трудового союза заключалась, помимо преследований администрации, в плохой постановке всей коммерческой стороны дела.

Война привела к колоссальному росту потребительской кооперации. По подсчету А. Меркулова в Союзе потребителей к 1 января 1917 г. у нас было уже 20 000 потребительских обществ. Число членов их должно было быть не менее 5 миллионов. Правда, большая часть этих обществ, равно как и членов, приходится не на города, а на села.

Однако и в городах потребительская кооперация под влиянием обостренного продовольственного кризиса во время войны сделала огромные успехи, причем особенно характерно, что в городах стали возникать огромные потребительские общества многолавочного типа. Такие потребительские общества в 1916 г. возникли в Москве, Киеве, Самаре, Харькове, Иркутске и других городах. На первом месте среди них стало московское общество «Кооперация» с числом членов свыше 60 000.

Февральская революция в истории русской кооперации явилась новой эрой, ибо впервые русская кооперация получила полную свободу своего развития. С кооперации были сняты узы, которые стесняли ее свободный рост при старой власти, и кооперация пошла по новому пути свободного самоопределения.

В области пролетарской кооперации немедленным последствием этого нового положения дела явился чрезвычайный рост независимых рабочих потребительских обществ. Пролетариат, создавший революцию и ставший во главе ее, конечно, не мог не взять в свои руки те потребительские общества, которые в прежнее время были в руках фабричной администрации. Зависимые фабричные потребительские общества рабочих быстро стали переходить в руки самих рабочих. Так, в Москве перешло в руки рабочих огромное потребительское общество, общество фабрикантов и заводчиков, обслуживающее до 200 тыс. рабочих. То же произошло в Петрограде в потребительском обществе Путиловского завода, обслуживающем 35 тыс. рабочих, и на многих других фабриках и заводах России.

Рядом с этим в изобилии стали возникать и новые рабочие кооперативы. Кооперативный закон37, изданный Временным правительством, сделал открытие новых кооперативов, равно как и союзов их, совершенно свободным. В связи с огромным подъемом самосознания рабочего класса, а также с бблыпим и большим обострением продовольственного кризиса, это не могло не повести к быстрому росту пролетарской кооперации. Русская пролетарская кооперация — как и на Западе — выступила с совершенно определенными симпатиями к социализму. По словам одного из видных деятелей этой кооперации М. Л. Хейсина38, число членов пролетарских потребительских обществ достигло к началу октября 1917 г. крупной цифры в 1,5 миллиона.

Рост пролетарских потребительских обществ повел к тому, что пролетарские кооперативы почувствовали потребность в самостоятельном объединении. 1-7 августа 1917 г. состоялся первый Всероссийский съезд представителей рабочих потребительских обществ. На этот съезд явилось более 200 представителей пролетарских кооперативов.

Главным вопросом съезда был вопрос о том, какое положение пролетарская кооперация должна занять по отношению к имеющимся всероссийским объединениям кооперации, и прежде всего по отношению к всероссийскому объединению потребительской кооперации в виде московского Союза потребительских обществ.

Московский Союз потребительских обществ39 возник еще в 1898 г. и стал центральной закупочной оптовой организацией для потребительской кооперации России. В состав этого мощного союза, которым может гордиться русская кооперация (обороты его в настоящее время превышают 200 млн. руб. в год), входят разнообразные потребительские общества как пролетарского, так и непролетарского состава, причем, однако, первые, несомненно, преобладают. Так, в 1912 г. число членов в фабрично-заводских и железнодорожных обществах, примыкающих к союзу, составляли 60,6 % общего числа членов обществ союза.

Съезд постановил образовать особый идейный центр пролетарской кооперации, но нового хозяйственного центра не создавать, продолжая участвовать в московском союзе.