Вступление

«Я с глубоким сожалением увидела ПРОДОЛЖЕНИЕ НУЖДЫ в промышленных районах страны».
Слова королевы Виктории в открытии (заседания) нового парламента.

Если есть что-то, чего достаточно, чтобы заставить задуматься монархов, так это то, что, будучи более или менее бесстрастными наблюдателями человеческих бедствий, они в силу самой конституции общества и природы своей власти абсолютно не способны излечить страдания народов: им даже запрещено этим заниматься. Любой вопрос о работе и заработной плате, заявляют по общему согласию теоретики-экономисты и практики, должен оставаться за пределами полномочий власти. С вершины сферы славы, откуда размещенные там религия, престолы, владения, княжества, державы и все небесное ополчение наблюдают, оставаясь недостижимыми для потрясений, муки обществ; но их власть не распространяется на ветры и волны. Короли ничего не могут сделать для спасения смертных. И, по правде говоря, эти теоретики правы: князь создан для поддержания, а не для революции; защищать реальность, а не продвигать утопию. Он представляет собой один из антагонистических принципов: если, создавая гармонию, он устранял бы себя, это с его стороны было бы в высшей степени противоречивым и абсурдным.

Но, несмотря на теории, прогресс идей непрерывно меняет внешнюю форму институтов, чтобы постоянно делать то, что законодатель не хотел и не планировал; чтобы, например, налоговые вопросы становились вопросами распределения; вопросы общественной пользы, национальные вопросы труда и организации производства; также финансовые вопросы, кредитных операций; вопросы международного права, вопросы таможни и сбыта: остается показать, что князь, который теоретически никогда не должен вмешиваться в дела, которые, однако, находясь за рамками теории, становятся ежедневным и непреходящим объектом деятельности правительства, не является и не может являться не чем иным, как и Божество, от которого он произошел, как гипотезой, фикцией.

И поскольку, наконец, невозможно, чтобы князь и интересы, отстаиваемые его миссией, допускали сокращение и аннигиляцию себя до появления новых принципов и появления новых прав, из этого следует, что прогресс, после того, как он завершился в душах бесчувственного движения, реализуется в обществе рывками, и что сила, несмотря на клевету, объектом которой она является, является непременным условием — sine quâ non (Дословно с латыни: «без чего невозможно». — А.А. А-О.) — реформ. Любое общество, в котором сжата сила мятежа, является обществом, мёртвым для прогресса: у истории нет истины, доказанной лучше.

И то, что я говорю о конституционных монархиях, справедливо и для представительных демократий: везде, где общественный договор связывал власть и околдовывал жизнь, законодатель не мог видеть, что он работает против своей собственной цели, и не действовать иначе.

Печальные актеры парламентских комедий, монархи и представители (депутаты), вот, наконец, то, что вы есть: талисманы против будущего! Каждый год приносит вам обиды людей; и когда вас просят о лекарстве, ваша мудрость покрывает ваше лицо! Должны ли мы поддерживать привилегии, то есть это освящение прав сильнейших, которое создало вас и которое меняется каждый день? Тотчас, по малейшему кивку головы, взволнованы, бегут к оружию и готовят к бою многочисленную милицию. И когда люди жалуются, что, несмотря на их труд, и именно из-за их труда нищета пожирает их; когда общество умоляет вас о жизни, вы читаете акты милосердия! Вся ваша энергия уходит в неподвижность, вся ваша добродетель исчезает в устремлениях! Как фарисей, вместо того, чтобы накормить своего отца, вы молитесь за него! А! Я говорю вам, у нас есть секрет вашей миссии: вы существуете только для того, чтобы мешать нам жить. Nolite ergo imperare (не задерживайтесь), уходите!...

Для нас, которые видят миссию власти с совершенно другой точки зрения; для нас, которые хотят, чтобы особая работа правительства состояла именно в том, чтобы исследовать будущее, стремиться к прогрессу, в обеспечении для всех свободы, равенства, здоровья и благосостояния, давайте смело продолжим нашу критическую работу, и, конечно, когда мы раскроем причину общественного зла, принцип его лихорадок, мотив его волнений, пусть у нас не будет недостатка в силе, чтобы применить лекарство.