ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Современный Левиафан: Национальное государство

Образ Бога, спустившегося на землю

Если в попытках разобраться в концепции современного капитализма брать за основу экономику, этого будет не только недостаточно, но с методологической точки зрения приведет к определенным искажениям, отдалит от осознания взаимоотношений и сути, приведет к негативным последствиям и суждениям. Определения и рассуждения, которые до настоящего времени мы пытались применить к капитализму, подтвердили тот факт, что эта система способна только навязывать экономике свои условия извне, и не является ничем, как монополистической силой. Следовательно, по сути, поиск следов капитализма вдру гих местах в методологическом смысле может способствовать получению более позитивных результатов. Мы продолжим его поиски именно там, где его хотят спрятать и завуалировать, то есть в государственной сфере.

Все методологические, философские, исторические разработки К. Маркса, искавшего капитализм в экономической сфере, сигнализируют о монополистической сути капитализма, охарактеризовавшего себя как кризисную систему, о положительных последствиях которой говорит Маркс. Властвовать над экономикой отнюдь не означает быть экономикой. Так же ничего общего с экономикой не имеют попытки возведения экономики в рамки определенной структуры. Не будучи политической властью, невозможно использовать такой инструмент, как деньги, в накоплении прибавочной стоимости, играя ценами на рынке. Не разобравшись в политической власти и ее трудном характере со всеми последствиями, невозможно будет очертить концепцию капитала при помоши абстрактного политэкономического анализа, постоянно наполнять его смыслом. Это станет умышленным увязанием в ошибках или допущение этих ошибок с самыми благими намерениями, и, более того, в подобной ситуации легко стать жертвами капиталистической парадигмы.

Я знаю, какими последствиями может обернуться критика Маркса при помощи дешевых и поверхностных тезисов, без содержательного анализа. В частности, догматически-позитивистские подходы тех, кто ошибочно называет себя марксистами, так и останутся на уровне надоедливых рассуждений повторяющихся идеалов до тех пор, пока не будут преодолены сектантские тенденции. Однако теоретически-практический опыт длиною в полтора века сотни раз подтвердил то, что «Капитал» играет роль нового тотема и не оказывает никакого содействия рабочим. Основную причину этого явления я вижу в ошибочном поиске следов капитализма в других, неэкономических сферах, а также в том, что к неэкономическим категориям проявляется такой подход, как будто речь идет о фундаментальных экономических вопросах. Все попытки поставить монополистическую государственную политику во главу угла, несмотря на все неэкономические особенности, я считаю «просвещенческим» извращением, способным самым серьезным образом затуманить сознание, завуалировать суть капитализма и в политико-идеологическом смысле чревато трагическими последствиями.

Я не считаю себя специалистом по Гегелю и Марксу. Я не особо много читал их произведения. Кроме общеизвестных основных знаний у меня нет других сведений об этих людях. Я в принципе и не считаю это серьезной необходимостью. Но я придаю значение их деятельности и считаю право на собственное мнение задачей, которую должна решить свобода. Может быть, я связываю это с задачами свободы и равноправия именно из-за наибольшего влияния, которое классики оказывают на современное общество. Определив в качестве одного из источников научного социализма немецкую философию, Маркс и Энгельс, по всяком случае, имели в виду Гегеля, который оказал на них наибольшее влияние. Этот вывод можно сделать из их критики.

В идеологическом смысле Гегель является вершиной метафизики и величайшим из современных представителей диалектики. Он был истинно немецким философом. Говоря об этом, я имею в виду то, что он был интеллектуальным «отцом» немецкого национализма. Пытаясь исследовать немецкую буржуазию на отсталом уровне немецкого капитализма, а также статуса буржуазии в немецкой философии, Маркс и Энгельс были на правильном пути. Критика «Философии права» Гегеля в самом начале профеесионального пути отражает эту их позицию. Появившиеся вслед за этим «Принципы коммунизма» и «Манифест коммунистической партии» стали практическим шагом на пути утверждения их позиций. Но тот факт, что Французская революция 1848 года но оправдала их надеж, по моему убеждению, способствует одному из серьезных трещин в их теории, и именно в это время формируются признаки сползания в сторону экономизма. Я не обсуждаю то, что главенствующее место они уделяли экономике. Я также не говорю о ненужности исследования экономики. Я критикую исследование Маркса «Капитал» не потому, что оно неверное. Основная причина моей критики марксизма лежит в той плоскости, в которой они критикуют Гегеля, а именно в том, что, почему он отводил главенствующую роль государству и праву. Hа мой взгляд, Гегель развивает свою мысль с самой нужной точки. Именно оттуда, где должно быть начало. Историческую ошибку совершили именно Маркс и Энгельс, и этой ошибкой стала их тенденция экономизма. Данная тенденция стала основной причиной того, что социализм, насчитывающий полтора века своей истории, то есть борьба за равенство и свободу, следовательно, и за демократию, несмотря на связываемые с ними надежды, не увенчалась успехом.

Говоря о том, что Гегель был прав, я совсем не хочу сказать, что принял теоретическую и практическую линии его философии. Правота в данном случае связана с тем, где должна быть точка отсчета. Я повторяю это для того, чтобы не оказаться неправильно понятым.

Проблема имеет глобальный характер для всей Европы. Это связано с вопросами власти, с которыми сталкивается Европа, ставшая на путь огосударствления. Как будет формироваться образ современного Левиафана? Т. Гоббс и Г.Гроциус определили это как абсолютную необходимость и централизованный характер государства. Все, что они сделали, это теоретизания абсолютизма. Современный абсолютизм как модель государства при переходе из феодальной эпохи в капиталистическую, они считают основным средством решения проблемы. Но это средство не может в полной мере решить проблему. Проблема государства продолжает существовать во всей своей тяжести. То, что капитализм стал играть главную роль в Голландии и Англии, способствует формированию гегемонии этих государств и сильно повлияло на Францию и Германию, буквально потрясло их. Франция проиграла в борьбе за роль гегемона. Германия все еще не победила в борьбе за идею, называемую «национальным единством». Впрочем, все остальные кандидаты на власть в Европе, ожидавшие своего признания, шли бок о бок с проблемой государства. Монархия и абсолютизм не могут в полной мере решить эту проблему. Пример Франции подтверждает это открыто. Абсолютизм «короля-солнце», величественного Луи XIV, не мог противостоять успешному союзу Голландии и Англии, постоянно росли внутренние проблемы государства. Что же могли сделать остальные? Следовать примеру государственной модели Голландии и Англии не позволяют их материальная и духовная культура и противоречия интересов.

В этой обстановке со всеми ее проблемами буквально стало взрывом явление, называемое Французской революцией, а результатом оказалось то, что дополнительно к проблемам государства появились еще и проблемы революции. Не зря Ленин говорил о государстве и революции. Проблема власти полностью находилась в состоянии кризиса. Капиталистическая гегемония, развивавшаяся с целью выхода из кризиса феодализма, напротив, углубляла этот кризис, придавая ему глобальный характер. Произошел распад абсолютизма, была провозглашена республика, начинался страшный период террора, после чего проект создания империи и сама империя, будто спущенные с небес на землю, сотрясли всю Европу. Самым неожиданным образом, словом и делом, а если говорить более изысканно, то теорией и войнами, французы буквально поглотили все пространство. Гильотина расставит все по своим местам?!

Гегель дал фантастический комментарий происходящего. Государство в лице Наполеона он охарактеризовал так: «Сошествие Бога на землю». Самого Наполеона Гегель назвал «Богом, ходящим по земле». Эти слова очаровали меня стилем изложения, во многом ставшим полезным для меня. Очень трудно найти другие слова, способные лучше выразить суть и старых, и новых государств. Этой фразой Гегель смог выразить то, что хотели изложить тысячи религиозных и светских книг. Он действительно создал философию. Могу сказать следующее: англичане успешно справляются с экономическими вопросами, французы с социальными, немцы с философскими вопросами. Но я должен отметить, что попытки создания некоего синтеза всех их чреваты серьезными опасностями.

Думаю, что Наполеон, желая разрушить европейский абсолютизм, в 1802 году озвучил модель, которую мы можем назвать «национальное государство». Он хотел глобального огосударствления французов, хотел усилить Францию и поставить на колени всю Европу. Ему это в принципе удалось. Наполеон не был сторонником феодальной цивилизации. Впрочем, он стремился задушить феодализм в революционном вихре. Он стремился создать вторую Римскую империю, хотел быть похожим на Цезаря и Александра Македонского. Но время не благоприятствовало этому. Не было материально-культурной сферы, на базе которой он мог бы стать таким же императором. Англия на глазах у него мастерски реализовывала искусство гегемонии коварной, тонкой и соответствующей «политэкономическому» учению. Наполеон оказался на грани сумасшествия. Он не извлек никаких уроков из ссылки на остров Эльба. Даже если и извлек, то все равно остался тем же Наполеоном. Это была великая война, но после поражения в Ватерлоо был жалок. Умирая в 1821 г., после пяти лет ссылки на острове Святой Елены в Атлантическом океане он произнес следующие слова: «Франция! Армии! Жозефина!». Это были слова, великолепно и лаконично характеризующие активного ревностного поборника модели национального государства.

Его теорию взяли на вооружение немцы и, от их имени, — Гегель. Формировался величайший массовый идеологический механизм. Неслучайно его называют немецкой идеологией. Практически шаг за шагом создавалось и достигло расцвета государство Пруссия. Англия, желая отбросить назад Францию и Австрию (в первую очередь, императорскую власть), поддерживала Пруссию. Победа в Седане в 1870 году и создание германского союза привели к тому, что Пруссия стала вторым после Англии гегемоном, противостоящим Лондону. Германия, обеспокоенная несправедливым разделом мира, требовала своей доли. Оказавшись побежденной по итогам Первой и Второй мировой войн, она, подобно Франции, утратила свои идеи гегемона.

Уже доказано, насколько глубоким оказался кризис капитализма (не периодический, а постоянный), продолжавшийся со времен Французской революции вплоть до 1945 года. Германским фюрером во время Второй мировой войны был Гитлер. Символом его власти была свастика. Анализ фашизма проводился неоднократно. Изучали все — сначала марксисты, далее либералы, консерваторы и анархисты, но никому не удалось отразить действительного положения вещей. Ни у кого не оказалось достаточно сил для того, чтобы честно и всеобъемлюще отразить все происходящее. Поразительный интеллект евреев, ставших жертвами геноцида, тоже способствовал отвлечению от истины, в сущности, Гитлер оказался, если так можно выразиться, «интеллектуальными нечистотами, блевотиной» их общей политической практики. Говорят, что ворона считает своего птенца чуть ли не изумрудным фениксом. Разве кто-нибудь из них идеологически и практичски скажет откровенно, что изрыгал нечистоты?

Считаю очень разумным одно суждение немецкого философа еврейского происхождения Т. Адорно, соответствующее этому по существу. Первое его суждение я уже цитировал. Применительно к современному капитализму он сказал глубокую фразу: «Неправильную жизнь правильно не проживешь». Второе высказывание этого философа относится к лагерям, где осуществлялось уничтожение евреев. Распознав смысл, он говорит: «Во имя всего божественного и священного человек лишен права голоса». Я могу ошибаться, но суть этого высказывания я понял именно так. Речь идет о том, что ни один геноцид не имеет объяснения. Маска слетела с лица нашей цивилизации. Не осталось права голоса. Франкфуртская философская школа буквально идет по следам этой действительности. Но ощущение подавленности, идущее от чувства вины за соучастие в преступлении, признание этого факта глубоко смутило последователей этой школы, выработало н них чувство обиды. Бенжамин и Адорно в значительной степени осознали ответственность, которую несет еврейская идеология и признают это (обиды на все, меланхолии). Евросоюз в его нынешнем положении является образованием, прикрывающим уже упоминавшиеся нечистоты. Я не думаю, что ЕС убрал эти нечистоты. Глубина кризиса остается неизменной.

Третья большая волна глобализации (глобализация финансовой эпохи), распространяя кризис во времени и пространстве, стала практикой осуществления контроля. Официальный распад советской системы в 1991 году продемонстрировал и ее характер и роль в постоянных кризисах. Новая сила-гегемон, оказавшаяся на исторической арене после 1945 года и ставшая победителем и «холодной войне», США, объявили зоной стратегической войны Ближний и Средний Восток, всегда являвшийся регионом про должительных кризисов системы. Что символически выражала казнь президента Ирака Саддама Хусейна, ставшего своеобразным Луи XVI на Ближнем и Среднем Востоке? Данный вопрос требует тщательного обсуждения.

А. Развитие нации, явление Нация

Деление на первобытнообщ инное, государственное и демократическое общества связано с проблемами классового расслоения и управления. Что касается дифференциации на национальной почве, то она больше обусловлена такими факторами, как язык, культура, право и политическое развитие. Более правильно было бы говорить не об одном национальном типе, а о различных национальных формах. Можно говорить о нациях, сформировавшихся не на одной, а на различных почвах.

Осмысливая категорию нации, следовало бы постоянно иметь в виду общее социальное явление. У всех обществ, в первую очередь, родоплеменных, существует проблема идентичности. Что я представляю собой как общество или сообщество? Это своего рода вопросы идентичности. Подобно тому, как у каждого человека есть собственое имя и национальность, так и общество должно иметь свое название и идентичность, о чем необходимо говорить открыто. Если есть общественные явления, возникшие из различных качеств, бросающихся в глаза, то естественными являются их идентичность и выразительные средства. В противном случае это окажется равносильно связям между членами одной семьи, где нет ни имен, ни общности, но такое невозможно представить даже в клановом сообществе. Даже когда кто-то кому-то говорит простейшее «иди сюда», и тут не обойтись без имени. Без упоминания специфических особенностей обществ, нключающих в себя тысячи дифференцирующих признаков, без их названий невозможны ни упоминание, ни установление отношений, ни создание науки, ни осуществление социальных действий, ни какое-либо развитие попросту невозможны. В такой ситуации сложно представить общество без языка, что трудно встретить даже в фауне, где и животные общаются друг с другом на языке символов. Возможно общество, говорящее на многих языках, состоящ ее из ряда культур, политических линий, правовых учений. Но во всей этой сети взаимоотношений тоже важнейшим условием является наличие имени и идентичности. Может существовать общество, говорящее на двух языках, включающее в себя две культуры, две политические линии и два правовых учения, но это совершенно не отменяет необходимости имени и идентичности. Данная ситуация требует правильного выбора методов совместного существования полиидентичности и различий. Впрочем, общества не могут образоваться и управляться иначе.

Таким образом, выражение родом или племенем своей идентичности в образе собственных тотемов показывает, насколько глубоко в историю уходит своими корнями эта действительность Тотем в обычном смысле означает собственную идентичность рода. И по сей день это можно наблюдать на примере некоторых кланов и племен.

Выражая себя в храмовой идентичности, шумерское общество отражаетсвязь между именованием и верованиями. Зиккурат — эти сеть мнимых отношений. Самоназвание общества оказалось на более аналитическом уровне. Взгляд на весь комплекс взаимоотношений внутри зиккурата, то есть на идентичность, в значительном степени означает признание этого общества. Даже современные абстрактные, символические имена и фамилии очень содержательны и в значительной степени отражают факт жизнедеятельности общества. Городской храм, городской бог и богиня — это кончики нити, разматывающие клубок вопросов, касающихся концепции и силы, на которые опирается общество. Внимание уделяемое священным местам и по сей день, основано на идентифицирующей ценности, коими они обладают. Они определяют себя таким образом. Это и есть то, что мы называем самосознанием. Идентичность — это явление, находящееся в сфере сознания, выражение наиболее эффектного сознания собственного существования.

В монотеистических религиях идентичность общества — это религия и Бог. В данном случае невозможно представить себе общество без религии и религию без общества. Религия и Бог как следствие этой связи, могут быть охарактеризованы как осознание обществом собственного существования. Характеристика исламского общества в большей степени происходит в рамках его религиозного самосознания. Есть и другие инструменты идентификации, например, половая принадлежность, социальная, родоплеменная идентичность, классовая принадлежность, интеллектуальный уровень. Но все эти признаки в целом несут и себе следы влияния религиозной идентичности.

Сами по себе Афины и Рим — это уже идентичность. Я имею в виду античную эпоху. Афинское и римское гражданство было уделом избранных, не каждый мог его получить. Это признак личностного характера и достоинства города. Греческая и итальянская идентичности пока что носят очень расплывчатый характер.

Идентичность в Средние века развивалась в границах народностей. Религия в этом смысле играла очень важную роль. Например, ислам одновременно является выражением арабского самосознания и величия. Иудаизм синонимичен с еврейством. Христианство стало национальным признаком для армян, ассирийцев и греков, принявших эту веру на самых ранних этапах. Религиозный и этнический факторы взаимно питают друг друга. Еще одной очень важной функцией монотеистических религий является преодоление влияния родоплеменной идентичности. Если даже сознание народности не дошло до уровня национального самосознания и идентичности, в Средние века на Ближнем и Среднем Востоке оно в значительной степени стало социологическим образованием с важной ролью монотеистических религий. Связывая религию с чертами народности, можно назвать ее прото — (ранним) национализмом. В тюркском этносе религия является очень серьезным моментом идентификации. Без ислама тюркский и арабский этносы на Ближнем и Среднем Востоке, вероятно, имели бы очень бледные черты. Эти реалии можно наблюдать на примере хазарских тюрок, исповедовавших иудаизм, и арабов-христиан. Связь с религией играла свою конкретную роль для каждой нации и народности.

Распространение христианства в средневековой Европе в значительной степени тесно переплетено с этническим развитием. В предыдущих родоплеменных сообществах общее этническое сожание было столь же слабым, как в арабских и тюркских племенах. Христианство выполняло роль объективного фактора этнического сознания того периода. Иными словами, в тех обществах, куда устремлялось христианство, оно не делило будущую паству на французов и немцев. Но, способствуя формированию у германских к французских племен общего религиозного сознания, христианство дало им возможность сделать огромный шаг в этническом развитии в смысле совместной идентичности. Вторым шагом стало Политическое развитие в форме монархий. Появление в родоплеменных структурах отдельных от религии общих монархических образований явилось последним большим шагом на пути к образованию наций. Для Франции это стало типичным явлением.

Можно говорить о рождении нации в комплексе социальных взаимоотношений, возрастающих вместе с развитием рынка. Рождение первых европейских наций происходило именно по этой модели. В таком случае, нация является слиянием таких факторов, как родоплеменное сознание + религиозное сознание + общая политическая власть + социальное явление или взаимоотношения, развивающиеся вокруг рынка. Может быть, разумнее было бы назвать это «национальным обществом». Быть нацией и государством — это отнюдь не одно и то же. Например, падение французской монархии совершенно не влияло на дальнейшее существование французской нации. Полезно было бы говорить о нации в целом, в связи с языком и культурой. Но, вместе с тем утверждение, что только язык и культура определяют нацию может оказаться очень узким подходом. Существует много источников, обеспечивающих существование нации, и позволяющих ей оставаться таковой. В формировании нации большую роль играют такие факторы, как политика, право, революция, искусство, в частности, литература, музыка, экономический рынок. У нации нет прямой связи с экономическими и политическими системами. Они могут только оказывать друг на друга взаимное влияние.

Нация — это в высшей степени двусмысленное понятие. Большое значение имеет внимательный и сбалансированный подход к этому явлению. Современные общества — это в большей степени общества, сформировавшиеся как нация. Даже несмотря на наличие маргинальных групп, не ставших нациями, подавляющее большинство все же составляют нации. Казалось бы, нет личности вне нации. Принадлежность к той или иной нации должна восприниматься как естественное состояние общества. На протяжении истории цивилизаций нация имела большое значение в капиталистической системе только во время кризиса. Точнее, гигантские спекуляции, к которым прибегали от имени нации, подготавливали почву для глубоких трагедий.

Чрезмерное внимание, уделяемое факторам, образующим нацию, всегда становилось началом трагедий. Если прибегнуть к примерам, то можно сказать, что связь между нацией и политикой является важнейшим фактором формирования националистической идеологии. Последней остановкой национальной политики стала фашистская власть. Национализм, спровоцированный экономикой, религией, литературой, нашел свой выход из одной и той же двери. Капиталистическая монополия вместо урегулирования кризисов выбирает для себя наиболее легкий путь, выраженный в следующем: ускорив действие таких факторов, образующих нацию, как политика, экономика, религия, право, искусство, спорт, дипломатия, патриотизм. Таким образом, монополия приводит все в состояние систематической цельности, не оставив ничего за рамками процесса образования наций. Тем самым вне влияния власти не остается ни одно общество. Стало быть, монополия просчитывает наиболее сильную власть (с точки зрения всех наций). Последствия этого процесса оказались устрашающими. Залив Европу реками крови и, способствуя развязыванию войн в масштабе всего мира, он привел к невиданным в истории последствиям. Это нельзя назвать превращением общества в нацию, скорее, превращением этого процесса в религию — это и есть религия национализма. В социологическом смысле национализм является религией. Данную тему я рассмотрю более подробно в соответствующем разделе.

Даже религии, зная об опасности, исходящей от этницизма, демонстрировали предельно последовательную и интернациональную идею коммуны. В этом смысле цивилизация пережила самый чудовищный период своей истории именно в эпоху капитализма.

Наиболее эффективной моделью для всех наций является демократическая нация. Надо с особой значимостью подчеркнуть, что демократичное общество является наиболее конструктивным типом общества, способствующим прогрессу. Нации могут формироваться и развиваться в самой лучшей демократической общественной системе. Они должны не становиться орудием споров и войн, а солидаризоваться в культурном богатстве, даже, оолее того, способны осуществить такую историческую эволюцию, которая сделает демократическую нацию нацией всех наций — высшей нацией. Только в демократической системе нации смогут перестать быть причинами конфликтов и стать факторам и мира и братства, солидарности и культурного богатства. Эту тему, в силу ее важности, я надеюсь в свое время рассмотреть более подробно.

Конструктивным путем освобождения от проблем, связанных с нацией, является позиция, которая не отрицает факта существо вания нации, не доходит до чрезмерной национализации образу ющих ее факторов, не принижает нацию до уровня ее факторов, в частности, не политизирует и не превращает нацию в орудие крайне националистической власти. Напротив, необходимо развивать демократическое национальное сознание и практику.

Б. Определение государства

Государство — понятие, которое чаще всего использовалось в истории и используется сейчас. В то же время это понятие, оставшееся в глубочайшей тьме, менее всего определенное и охарактеризованное. В отношении того, что же такое есть государство, имеет место поразительное невежественность. Для анализа современности, равнозначного анализу истории, а также для выхода общества из состояния кризиса, в качестве фундаментальной задачи имеет большое значение правильное истолкование и определение государства. Эта задача продолжает оставаться актуальной и сегодня. Хуже всего то, что ни круги, считающие себя действующими в структуре государства, ни те, кто остался за его пределами (если таковые есть), толком не знают и не понимают характера того механизма, частью которого являются. Не верно определяется характер государства (в частности, трагедия социалистического лагеря). Эта ситуация напоминает не только диалог слепых и глухих, но и всеобщий хаос, возникший после столпотворения в Вавилоне, где, по преданию, заговорили на семидесяти двух языках. Государство воспринимается как сфера решения большинства проблем, а присутствие в его структуре — тождественным освобождению от всех проблем. Еще один шаг в сторону государства, и тогда наступит состояние восприятия государства в образе бога-государства.

Глубокий социологический анализ свидетельствует о том, что на протяжении всей истории цивилизации божественный фактор и образование государства развивались в тесной взаимосвязи. Вклад жрецов в становление государства является основной причиной такого тесного взаимосвязанного развития институтов государства и религии. Очевидно, что, создавая государство, в частности, в образе шумерского храма-зиккурага, использовали идеологическую маску политического лидера пантеона богов, идеологический фактор. Следующим после жреца-царя является формирование образа бога-царя. Вплоть но эпохи Римской империи использовалось зародившееся в шумерских зиккуратах понятие бога-царя или императора. Переместив данное понятие на бога-пророка или бога-посланника, религии Авраама хотели придать образу человеческие фигуры. Это им удалось с успехом.

Очень интересная ситуация заключается в отделении божественного от человеческого, имевшем место в древнегреческой мифологии (что является третьей версией мифологии, унаследованной от шумеров). Пантеон, созданный Гесиодом в соответствии с уровнем собственного понимания, ни в коем случае не мог быть связан с людьми — это было бы стыдно. Взаимоотношениям между богом и богиней настойчиво придается некий кастовый характер. Брахманская каста индусов, являющаяся бледной копией бога-царя, тем не менее, выглядит более жесткой. Они крайне тяжело воспринимают очеловечивание бога, формирование вокруг него каких-либо отношений. Если перевести но на язык науки, то получится, что на идеологическом уровне (в мифологии и религиях — слабо, в философии — частично) они категорически не допускают того, что государство могло быть делом рук человеческих, стараясь сохранить в рамках глубочайшей веры многослойную завуалированность государства и его божественную суть. Такие характеристики, как величие государства, его священный характер, средство освобождения и прочее, своими корнями действительно уходят в мировоззрение шумерских жрецов, ставших первыми строителями государственности. Государство было создано в чреве храма, который я пытался ранее охарактеризовать.

Идея Гегеля, назвавшего тандем «нация-государство», начало которому было положено Наполеоном, «сошествием Бога на землю», а самого Наполеона от отождествившего с «Богом ходящим по земле», является в высшей степени поучительным в свете вышеприведенных пояснений. Национальное государство является самой последней формой тандема «бог-государство». Вместе с тем, это — наиболее опасная форма государства.

Социологический научный метод только пытается охарактеризовать этот клубок взаимоотношений (государство). Я считаю своей основной задачей обсудить и поделиться мнениями по этому вопросу, над которым я серьезно работал на протяжении длительного периода. Надеюсь, это прольет свет на многие вопросы. Характеристика государства в сочетании с властью может стать хорошим началом. Все формы власти, облаченные в закон, можно назвать государством. Власть, заключенная в границы, сконцентрированная в комплексе структур с установленными правилами, хорошо характеризует государство с правовой точки зрения. Но этого недостаточно. Это представляет более законченный взгляд, поскольку, раскрывая суть, объединяет ее с формой, в комплексе рассматривает содержание и форму. Объединив этот взгляд с общественно-историческим развитием, можно дать содержательное определение государства, имеющее серьезное пояснительное и смысловое значение.

Мне известно много определений государства. Нет никакого смысла повторять те клише, которые на протяжении многих лет вызубривались как в лагере либералов, так и в лагере социалистов. Прежде всего, надо установить, чем не является государство:

а) Оно не может ни примерить, ни удержать в сбалансированном состоянии равновесия классовые противоречия. Характер государства как инструмента классового угнетения, считающийся его преобладающей стороной, также не особенно способствует его развитию.

б) Государство совершенно не способствует урегулированию хаотической ситуации. Оно далеко от укрепления безопасности, выражения реальных идеалов системы;

в) Государство совершенно не является сферой решения проблем и достижения целей. Напротив, оно становится платформой, доводящей конфликтные ситуации до состояния гангрены на теле общества;

г) Связь государства с религией и святостью сводится лишь к мифологии и имеет идеологический характер;

д) Государство не выражает ничего в плане формирования и управления нацией, религией, культурой.

Каждый из этих примеров, череду которых можно продолжить, преимущественно является пропагандой. Государство стремится к упомянутым ситуациям. Но история показывает, что государство не сыграло никакой иной роли, кроме превращения жизни в кровавую бойню, ассимиляции, создания ленивого общества, превращения человека в глупую жертву спекулятивного мышления. Я не отрицаю роли государства в управлении обществом. Не думаю, что осмысленной и применимой является позиция анархистов, полностью отрицающих государство. Как и в случае с социалистами, история показала неудачный характер практики анархистов, длившейся полтора века. Многие правильные вещи, о которых говорят анархисты, тем не менее, не могут устранить серьезной ошибки, таящейся в их генеральной линии. Позиция либералов, говорящих «минимум государства», н каком-то смысле кажется осмысленной. Они поняли, что государство является навязанной обществу системой экономических монополий, но ревностная защита либералами тезиса о том, что капитализм является наиболее эффективной экономикой, покрывает грязью все их характеристики государства и делает их самыми большими лжецами.

Более реалистичным было бы в узком смысле слова назвать государство «экономической монополией, построенной на прибавочном продукте — стоимости». Для того, чтобы увести прибаночный продукт — стоимость из общества, государство применяет все, от идеологических средств до силовых инструментов, стремясь утвердиться в качестве надстройки над обществом, и, тем самым, организоваться в форме монополии. Если смотреть на проблему сквозь призму узкого просвета данного определения, можно констатировать, что государство является искусством управления, координирующим политику, государственную политику, и, в конечном счете, реализацию прибавочного продукта и стоимости. Если привязать характеристику государства к грубой формулировке, то получится, что ГОСУДАРСТВО = ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ — СТОИМОСТЬ + ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА + СИЛОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ + ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ. Если же оценить роль и место государства в ракурсе всего исторического пути, то, говоря «государство», можно увидеть действие всех этих факторов. За пределами данных элементов и факторов невозможно охарактеризовать государство ни как единое целое, ни как отдельные средства, более того, это поможет раскрутить клубок взаимоотношений под названием «государство».

1. Определение «государство есть аннексия прибавочного продукта» верно, но недостаточно.

2. Идеологическая характеристика государства как некоей религиозной святости или тени бога, спустившейся на землю, конкретизировавшегося образа бога, не даст никаких результатов, кроме маскировки для различного рода насилия.

3. Характеристика государства как инструмента насилия является нравственным суждением с очень слабой научной базой, поскольку исключает все остальные элементы.

4. Мнения, согласно которым государство является искусством управления, администрированием, по меньшей мере, так же, как и нравственные суждения, таят в себе иную серьезную опасность, так как игнорируют другие элементы, которые нельзя не упоминать.

Несомненно, все указанные элементы играют незаменимую роль в жизнедеятельности государства, но сами по себе не могут считаться государством. Поскольку большинство приведенных определений выдвигает каждый конкретный элемент, требуя различий, они способствуют недостаточным оценкам.

Государство в ракурсе всей истории можно классифицировать в виде разнообразных разделений:

А. С точки зрения социальных классов, лишенных своего прибавочного продукта и стоимости, существуют такие типы государства:

1. Рабовладельческое государство — это форма государства, в котором человек за хлеб насущный не только своим трудом, но всем своим существованием принадлежит государству и отдельным господам, находящимся в структуре государства. Это — главная форма эксплуатации древней цивилизации. Рабы в этой формации являются основным средством производства.

2. Феодальное государство — это ограниченно смягченная форма рабовладения. Отличие крепостного крестьянина от бывших рабов заключается в том, что крепостной имеет право создать семью. Несмотря на то, что крепостной крестьянин привязан к условиям, практическая реализация которых крайне затруднена, данная формация имела место в средневековой цивилизации, поскольку давала больше возможностей для создания прибавочного продукта и стоимости.

3. Капиталистическое государство — это форма государства, берущая за основу социальный класс, продающий свой труд как товар на рынке труда. Гораздо правильнее было бы говорить не о форме, а о разделении или структуре. Это государство эпохи капиталистической цивилизации.

Б. Еще один из стилей разделения — это то, что делается в отношении этнического существования правящих слоев:

1. Государство жрецов получило свое наименование по той причине, что несет на себе отпечатки деятельности группы жрецов, ставших первыми строителями государства. Такие понятия, как «храм», «священное государство» или «бог-государство», относятся именно к этой категории.

2. Династическое государство. Определяется по династии, находящейся у власти. Можно также назвать потомственным государством. Это правящий стиль государства, который имел распространенное влияние во все периоды цивилизации, даже в современных государствах. Речь идет о государстве, основная правящая группа которой сформирована на базе семьи или ди настии.

3. Родоплеменное государство — это форма государства, находящегося под влиянием одного племени или рода. В частности, такой тип государства дал о себе знать в эпоху Средневековья, когда было сильно развито родоплеменное сознание. Состояние государства в христианстве, исламе, иудаизме, в Индии, Китае и многих других родоплеменных структурах позволяет дать такое определение государства. Религия в данном случае играет роль в образовании народности.

4. Народное государство — это форма государства, охватывающего общества, ставшие на путь консолидации в нации. Это форма государства новой эпохи (в узком смысле капиталистаческой эпохи). Она получает свою роль в управлении не только в капиталистическую эпоху, но и в эпоху демократии, точнее, добиваясь согласия с ней (государство + демократия). Когда оба института действуют вместе, то есть когда действует режим государство + демократия, эту ситуацию можно назвать народным государством. Оно отличается от модели национального государства, поскольку в рамках одного народного государства могут сосуществовать многие нации.

5. Национальное государство. Эта модель государства, в рамках которой существует только одна нация, все представители которой на базе религии, называемой национализмом, олицетворяют себя с государством. Нация и государство в этой модели едва ли не сливаются воедино. Это основная форма государства в условиях капиталистической цивилизации. Невозможно отделить ее от формы государства, называемой фашистской, поскольку последняя является разновидностью модели национального государства, возникающей в условиях контрреволюции или постоянных кризисов в рамках капитализма.

В. Этот стиль разделения может быть реализован по принципу выборности или назначения, перехода власти от отца к сыну или путем силового захвата власти.

1. Монархическое государство. Это государство, символизируемое одной правящей персоной. В данном случае имеет место слияние государства и правителя. Эта персона может быть м онархом, точнее, королем или императором. К престолу монарха можно прийти или путем перехода власти от отца к сыну, или путем его силового захвата. Это существовало на всех стадиях цивилизации. Оно отражает слабость государственной структуризации.

2. Республика. Это форма прихода к власти основной группы управляющих путем выборов. Во власть может быть избран один человек, или тысяча людей, особой разницы ощущаться не будет. Если и будет ощущаться какая-либо разница, она не изменит сути. Порой смешивают республику и демократию. Это очень грубая ошибка. Республика — это форма государства. Выборы проводятся для управления очень сильными государственными структурами. Выборы для демократии, как власти народа, не проводятся. Демократия — это совершенно другая система. Это форма управления, не соответствующая государственному стилю. Естественно, у демократии тоже есть собственные структуры, и для управления ими проводятся выборы, но демократия и государство по своей сути отличаются друг от друга. Все интеллектуалы-просветители, включая марксистов, полностью запутались в этой ситуации. Даже Ленин запутался в этой ситуации. Факт в том, что между демократией и официальными цивилизациями, составляющими ядро государственной власти, есть серьезные качественные отличия.

Таким образом, не следует путать демократическое управление с государственным (независимо от того, выборное ли государственное управление, или нет), и это имеет большое значение. Что касается государства, то это, в основном, традиция управления - структурное управление, уходящее корнями в глубину тысячелетий. Функция выборов в управлении имеет крайне ограниченный характер. Что касается выборов, то они, прежде всего, обеспечивают желаемое превосходство друг перед другом. Превосходство МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ КЛИК ВНУТРИ ОДНОГО ГОСУДАРСТВА (земледельческая, торговая, индустриальная или финансовая монополистические клики) в зависимости от своих силовых позиций. Избирается более сильная клика. Иными словами, речи не может быть о демократии или победе демократии.

Ни в какой демократии нет такой ситуации, когда человека назначают на пост только путем выборов. В демократических структурах могут участвовать в управлении даже те, кто не победил на выборах. Но основное условие заключается в том, что путем выборов демократическому обществу предоставляется шанс реализовать, с краткими перерывами, свое управление на почве различных форм прогресса и плодотворности, созидательности, закона, свободы и равенства.

Г. Еще одна форма разделения осуществляется в отношении групп, которые отнимают прибавочную стоимость:

1. Сельскохозяйственное государство: на заре своего рождения государство как таковое организовано как руководство процессом аннексии прибавочного земледельческого продукта, поэтому именно такая характеристика данного типа государства может иметь наиболее пояснительный характер. Можно говорить об аграрном государстве, на протяжении истории, функционирующем в пропорциональном отношении с мощью аграрной клики, существующей в структуре многих государств.

2. Торговое государство (меркантилистское государство) Это форма государства, руками торговых организаций уводящая прибавочную стоимость и прибавочный продукт. Например, историческим примерами такого типа государства являются Ассирия и Финикия. И в наше время существуют государства, в структуре которых функционируют очень сильные клики торговцев.

3. Финансовое государство. Это форма государства, основанная на силе денег. В качестве примера можно привести Швейцарию. Но гораздо важнее то, что сегодня можно говорить о серьезном усилении финансовых клик и монополий в структуре всех государств, более того, об определенном влиянии на власть, поскольку последней, глобальной стадией капитализма является эпоха финансового капитализма.

4. Индустриальное государство. Существует множество государств, которых называют индустриальными, поскольку они по причине индустриальной формы производства играют господствующую роль в экономике, благодаря индустриальной революции. В XIX веке главным идеалом было становление в форме индустриального государства. Индустриализация была тождественна обогащению. Целью всех созданных государств являлась индустриализация. Тем самым наиболее сильная государственная клика формировалась на базе промышленников. Основными монополистическими кликами, укоренившимися в структуре государства, были крупные торговцы в XVIII веке (меркантилизм), промышленники — в XIX веке (индустриализм) и финансисты — с XX века по наши дни. В основном они и управляют клубком взаимоотношений, который называется государством.

Е. Еще одной, более интересной формой разделения является форма фальшивой государственности, которая возникает в качестве идеологического механизма, прикрывающего монополии капиталистического государства. Было бы полезно рассмотреть так называемые модели этого государства, которые довели данное понятие до неузнаваемого состояния и состоят из идеологических образований, потому что повседневная жизнь находится во власти этих понятий.

1. Либеральное государство. Это так называемое идеологическое понятие политэкономистов. В переводе это название означает «свободное государство», но в реальности между свободой и государством существует не модель взаимного перекрывания, а противоречие. Государство по своей сути является ограничением свобод. На протяжении всей истории одной из крупнейших проблем была защита свободы личности и групп от государства; эта борьба была наиболее важной в ряду всех политических и правовых войн. В частности, можно сказать, что этот тип государства меньше всего вмешивается в экономику, хотя сам факт существования государства возможен только в рамках экономической монополии. Следовательно, разговоры о государстве, которое «меньше всего вмешивается в экономику», — это просто чушь, противоречащая сущности такого понятия, как государство. Не исключено, что при помощи таких представлений хотят расширить возможности и увеличить долю монополий, царящих в капиталистической экономике.

2. Социалистическое государство. В частности, это понятие очень часто используемое в социалистическом лагере, — такая же чушь, как и понятие «либеральное государство». Истинный социализм не имеет никакого отношения к государству. Государство находится в состоянии противостояния с социализмом, по меньшем мере, так же, как и с демократией. Смешивание государства, исторически являющегося совокупностью крупных экономических монополистических клик, с социализмом — системой равенства, оказалось самым большим грехом оппортунизма. Социалистическое государство, в некоторых случаях ставшее современным аналогом явления, охарактеризованного как «социализм фараонов» обнаруживает тесную связь с протофашизмом, поскольку иногда является наиболее открытой государственной формой капитализма, аналогом мононационального государства (фашизма). Модель национального государства отражает истинный характер и либерализма, и реального социализма (государственного социализма), поэтому большое значение имеет оценка его связи с фашизмом (в форме авторитаризма и тоталитаризма). Достаточно полезно было бы охарактеризовать либеральное и социалистическое государства, находящиеся на пути к фашизму, как прото-фашизм.

Сторонникам социализма следовало бы очень хорошо знать о том, что если строительство социализма руками государства, являющегося фундаментальной структурой аннексии прибавочного продукта и прибавочной стоимости в рамках не только четырехсотлетней капиталистической традиции, но и пятитысячелетней традиции цивилизации, и зашита такого типа государства осуществляется умышленно, то это фашизм, если же социализм неумышленно становится орудием такого преступления, то это предательство по неосведомленности. Эти вопросы я надеюсь детально раскрыть в рамках «Социологии Свободы».

3. Фашистское государство — это понятие, лишенное какого-либо серьезного смысла. По своей национал-государственной сути это тождественно с фашизмом. Характеристика фашизма как некой вакцины, при помоши которой извне, безучастия капитализма, заражается система, — это самое большое несчастье интеллектуалов, называющих себя либералами и социалистами. Капитализм, как цивилизация и государство, является систематическим выражением стремления постоянно держать на короткой привязи такие механизмы, как мононациональное государство и, следовательно, фашистские режимы. Фашизм — это правило, а исключением из него является то, что он вынужден идти на соглашение с демократической структурой!

4. Демократическое государство. Мы неоднократно говорили о том, почему государство не может быть демократическим. Государство не может иметь демократичный характер потому, что между государством и демократией, по сути, имеется огромная разница в мышлении, структуре общества и стиле функционирования. Однако, в качестве основательного фактора можно указать то, что на протяжении всей истории, а большей частью в наши дни, в силу своего постоянно углубляющегося кризисного характера капиталистическая цивилизация вынуждена искать пути соглашения с демократической цивилизацией. Иными словами, государство не может управлять обществом самостоятельно. Оно оказалось в таком состоянии, когда вынуждено идти на управление совместно с демократическими силами. Таким образом, соглашения возможны. И они подтверждаются множеством исторических примеров. Если государство (независимо от своей формы) ищет сближения с демократическими принципами и структурами и строит сотрудничество, то в плане открытости для демократических преобразований такой термин, как «демократическое государство», может иметь определенный смысл. На мой взгляд, наиболее верное определение — это «государство + демократия». Ранее я подчеркивал, что наиболее актуальной (неотложной) функцией политической философии является ее базирование на государственных формах, поскольку современными обществами уже невозможно управлять при помощи логики классических государств. Именно по этой причине приведены в движение организации гражданского общества. Но этого попросту недостаточно. В существующем состоянии не представляется возможным заполнение административного вакуума и распредс ление всех функций при помощи этих организаций.

Единственным путем выхода из данной ситуации мне кажется соглашение между более радикально организованными структурами демократического общества с государственными структурами, чьей деятельности придан импульс эффективного функционирования. Существующие практики показали несостоятельность утверждений на данном историческом этапе (продолжительность которого никто не может предположить) о возможности самостоятельного существования капиталистической или демократической цивилизации, или социалистической системы, более того, такие утверждения чреваты катастрофическим и трагическими последствиями. Социум становится обществом потерянных людей. Продлеваются боль, кровопролитие и эксплуатация. (Эти вопросы будут широко раскрыты в «Социологии Свободы»).

Есть некоторые другие понятия. Например, в первую очередь это понятие «правовое государство». Поскольку государство как экономическая монополия существует благодаря экспроприации прибавочного продукта, по своей сути оно не может быть справедливым или правовым. Но оно носит такое название по тому, что оно требует от своих граждан следования созданным им правилам, справедливым и заранее установленным законам. Несомненно, такое возможно в сравнении с деспотическими государственными режимами, где ежедневно создаются новые законы, или падишахскими монархиями, где каждое слово монарха — это уже приказ. Однако, в сущности, такого понятия, как «правовое государство», просто не может быть. Точно также не имеет большого смысла и такое понятие, как теократичское государство. В силу того, что государство как таковое было создано жрецами, на протяжении всей истории оно преподносилось обществу в священных одеяниях. Такие идеологические механизмы государства, как религия, мифология, философия и даже «научность», скорее, относятся к категории пропаганды. Светское государство подразумевалось как антипод религиозного государства, но по смыслу они аналогичны. Слова о светском или религиозном, теократическом государстве (созданные в идеологических целях) имеют не более чем пропагандистский xapaктep.

В итоге можно констатировать, что государство, как стержень цивилизации и истории цивилизации дошло до наших дней с помощью постоянного расширения сфер своего влияния. Путем постоянных стыковок с бесчисленными формациями государство тщательно камуфлирует свою деятельность. Впервые в рамках капиталистической цивилизации появилась возможность, несмотря на всевозможные идеологические искажения, дать определение государства в ракурсе его реальной деятельности. Это определение стало наиболее осмысленным завоеванием в борьбе против капитализма, являющейся результатом гигантских интеллектуальных и практических усилий. Горячей точкой остается упрочнение процесса развития и успехов демократической цивилизации в свете этого определения посредством обогащения его осмысленного содержания и соответствующих формаций (то есть как в организационной, так и практической сферах).

В. Идеология капиталистической цивилизации (модернизм) и ее превращение в религию

Цивилизация формируется на основе длительного строительства идеологии. Вопросы типа «Что важнее, материальная иди идеологическая культура?» ни к чему, кроме путаницы не приводят. Все станет гораздо яснее, если приведу пример, имеющий глобальное значение в физическом мире. Долгое время оживленные споры вызывал вопрос о том, что важнее, частица или волна. В результате пришли к общепринятому выводу о том, что дилемма «волна-частица», лежащая в основе Вселенной, развивается в рамках фундаментального диалектического формирования (не разрушающей, а развивающей диалектики). Дилемма «материальная культура — идеологическая культура играет сходную роль, хотя и в другом характерном ракурсе. Данные факторы не противоречат один к другому, а подпитывают друг друга. Взаимно преображаясь, эти факторы рождаются заново. Подобно тому, как волна, зарождающаяся благодаря любом частице или материи, формируется в фактор духовной культуры, так и волна, и факторы духовной культуры формируют частицы материальный фактор. В системе цивилизации имеет место общее искажение аналитического ума, и причина того — системы, построенные ради собственной выгоды. Выстраивая такие дилеммы, как неизменные правила, абсолютные законы, которые должны всеми исполняться, приоритетность богов, священный характер государства, его вечность, великолепие идеалов, временный характер явлений, неизменная суть, изменчивость формы, они хотят утвердить и систематизировать свои интересы. Это подход, противоречащий диалектике образования Вселенной.

Споры о базисе и надстройке общества тесно связаны с этими искажениями в строительстве цивилизации. Гегель начинает строить свою систему преимущественно с надстройки, то ecть с государства и права. Точно так же, как всемирная система начинается с абсолютного разума (Духа). Что касается Маркса, он уделяет преимущественную роль производительным силам и производственным отношениям, называемым «базисом». Как бы он ни говорил о том, что поставил все с головы на ноги, но, по сути, разделяет логику Гегеля. Что же это такое? Один говорит о том, что основным является этот элемент, другой — важнее иной элемент или тот, который определен. Все это означает попадание в ловушки грубой логики субъектно-объектной дифференциации. Как бы они не утверждали о противоположном, речь идет о продолжающемся мышлении старых цивилизаций. Именно в этой логике кроется неудача, постигшая теорию социализма Маркса. Его определение экономики очень запутанно, и он строит свое учение на основе всех смысловых средств классическом цивилизации. Какие бы героические действия ни совершались, какие бы правильные слова ни произносились, итог оказывается отнюдь не таким, как толковались реалии.

Возникая, капиталистическая цивилизация (современность), превосходящая шумерских жрецов, мастерски осуществляет деятельность по идеологическому строительству, приводя все в систематическое состояние — можно даже сказать, что в стиле государства, прежде всего, вооружившись идеологией, пройдет долгий путь. Ни одна цивилизация не была создана единственным творцом, но сама цивилизация пытается изобразить все именно таким образом. Этот тезис очень важен. Достаточно обратиться даже к пророку Мухаммеду. Содержание первых и последних аятов Корана очень отличается друг от друга. Имеет место постоянное развитие образа Бога. Сначала пророк говорил о Боге, дающем ему священную книгу и буквально велящем: «Читай». Затем пророк Мухаммед начинает развивать систему. По частицам он создает систему аятов, точнее — создает основу этой системы. Позднее был сформирован мощный, как скала, свод идеологических правил. Строительство системы стало делом столетий.

Мы не сможем разобраться в средствах мышления современного капитализма до тех пор, пока не познаем все стороны его систематики. Современный капитализм не сам создан все свои понятия, версии и практическую линию; он просто переложил их на почву тысячелетнего наследия, при помощи которого его «дом» обрел новую архитектурную систему и содержание. С перва, современный капитализм завершает путем строительства идеологии образ собственного класса, затем один или несколько государственных классов, построенных подобно ему. Он завершает свое строительство во всех сферах, от моды до философии, отконтроля производства до потребления и контроля политики. Позднее современный капитализм делает это в масштабе континента и далее уже в мировом масштабе. Если прибегнуть к перечислению, то получится следующее:

1. Создатели этой идеологии во главе с Р. Декартом и Ф. Бэконом строили новые логические принципы и утопии, необходимость в которых продиктована образованиями, давшими о себе знать в XVI столетии. Несмотря на то, что это выглядит очень просто, но, актуализируя дилемму «дух-тело», можно увидеть, как субъектно-объектная дилемма, цепная реакция и позднее сформулированные мысли обострятся вплоть до господства «капитализма, буржуазии». Не только происходит отрыв от феодальном логики, но для возникновения нового класса и стимулировании его всевозможных акций создается новая логика. Более того, что особенно важно, в соответствии с интересами новых и старых классов, которыми он должен управлять, преимущество достигается при помощи этих идеологических созданий. Это старая игра, но в нее играют в предельно обновленной форме. Классом новых жрецов стали философы и ученые. Из идеологической коробки феодализма, даже рабовладельческой формации постоянно вытаскиваются новые понятия и теории. В зависимости от ситуации они или латаются, или создается совершенно новая модель (но принципы те же).

Если идти по следам рассуждений Декарта, то увидим, что невозможно не распознать поразительные элементы идеологического строительства. Декарт сначала во всем сомневается. Расшифровка его шифра показывает, что он хочет сказать следующее: феодальный класс вынужден раскрыть свой идеологический панцирь, следовательно, свою власть. Он не мог высказаться откровенно, ведь иначе ему угрожала инквизиция. Значит, он вынужден строить свою философию на крайне абстрактном уровне. Позднее он сказал: «Я мыслю, следовательно, я существую». Тем самым дается знак о готовности идеологической почвы и грядущем последовательном действии всех элементов. Фактически он говорит всем: «Сомневайтесь во всем, лишь глубокая мысль подтвердить ваше существование». Не очень трудно расшифровать его именно таким образом. Стиль жизни, выдвигаемый феодальной формацией, не имеет никаких ценностей. Новую жизнь вы можете построить силой своей мысли. Говоря о Боге и иных мирах, при помощи дилеммы «дух-тело» напоминая о значении этого мира, он считает, что после того, как бог сделал первый толчок, Вселенная перешла в постоянное, самостоятельное движение. Если расшифровать это высказывание, увидим что, на важность создателей старой цивилизации, существует новая цивилизация, которая может самостоятельно создать новую цивилизацию. Если же говорить на «классовом» языке, то можно сказать, что рождается новый класс, способный мыслить и построить собственный мир на базе собственных законов движения и деятельности.

Попробовав дать краткий анализ суждений Ф. Бэкона, увидим, что основным в его логике является опыт. Все, что подтверждается опытным путем, обобщается. Он считает, что мысль, не подтвержденная опытом, не достойна стать наукой. Можно расшифровать и его тайнопись: все изучается на практике, в действии; не доверяйте устаревшим глупостям, наука это сила; наш опыт и все то, чего вы достигаете своими действиями, мысли, до которых вы вынуждены доходить, только могут сделать вас сильными. Поддается расшифровке и классовый шифр. Новым силам, формирующимся на базе прибавочной стоимости с помощью его капиталистических монополистических методов, он хочет сказать следующее: «Лично испытывайте все в направлении собственных достижений, а не в рамках старого догматического мышления, расширяйте и обобщайте результаты; вы обретете силу при помощи знаний и построите свой дом и свой мир».

Безусловно, неправильно считать передовой силой капиталистического монополизма армию ученых и философов, постоянно расширяющую свои ряды с XVI века по настоящее время. Более того, известно, что количественно и качественно большинство из тех, кто участвовал в трех исторических движениях (Ренессанс, Реформация и Просвещение), обладали свободолюбивым мышлением и были моралистами, и в день, когда родились последствия в форме капитализма, они испытывали ненависть к системе, правящей клике и стилю жизни. Не может быть сомнений и в том, что вспыхнувшая в Европе революция в мышлении является ценностью, принадлежащей всему мировому человечеству. Большинство вождей этой революции - гуманисты. Они были очень далеки от религии и национализма. Что касается научной и философской деятельности, то это само по себе является революцией. Если это все и будет принадлежать какой-либо социальной прослойке, то, несомненно, что вышеупомянутые люди окажутся на стороне тех, кто более всего нуждается в свободе, равенстве, демократии, а не с теми, кто находился бок о бок с ценностями классической цивилизации.

Мы испытываем благодарность им, когда пишем эти строки. Проблема не в этом. Подобно тому, как прибавочный продукт, отнятый у его истинных владельцев, был использован в строительстве нового социального класса в качестве правящей силы, таким же образом аннексируются интеллектуальный прибавочный продукт и ценности, которые используются в строительстве собственного интеллекта. Эти действия мы спокойно могли бы назвать кражой мышления. Им удалось построить новый модернизм, который во всех отношениях соответствовал интересам их класса. Следует хорошо знать о следующей особенности государственных монополистических клик. «Там, где можно получить гуся, курицу не жалеют», — считают они. Мастерски используя существующие трудности (экономические, социальные, политические трудности), притянув на свою сторону, они смогли эксплуатировать интеллигенцию точно так же, как эксплуатировали социальные слои, создавшие экономику. Сколько творческих личностей, ученых и философов монополисты взяли пол свой контроль и, даже вовлекая их в работу механизмов власти, осуществляли эту эксплуатацию! Им удалось экономическими социальными и политическими методами нейтрализовать тех кто восставал против них. Известно, чему они подвергли Эразма Роттердамского, Галилео Галилея, Джордано Бруно.

Подобно тому, как руками государственной монополии вновь была установлена власть над экономикой, столь же влиятельным оказалось движение идеологической монополии. Восстания подавлялись очень действенными методами в политической, идеологической и экономической сферах. В конце XVIII века монополисты одержали победы не только на фронте экономических монополий (в промышленности), но и на политическом (Великая Французская революция) и идеологическом фронтах (национализм и национальное государство). Проигравшими оказались христиане-католики, монархии старого типа, империи и гуманисты. Подобно тому, как экономика была поглощена монополистами, являющимися ее противниками, также начался процесс поглощения демократических движений и наций со стороны национальних государств и национализма. Что касается аристократии, католической церкви и всего христианства, то им мало было, если и без прежней доверительности, но все же пойти на соглашение с новыми господами в рамках своих интересов. Следовательно, речь идет о том, что до XIX века победили не только новые экономические монополии (торговые, промышленные и финансовые). Столь же важными оказались победы, одержанные на идеологическом фронте.

2. В феодальную эпоху разложилась традиция создания религии. Последствием стало возникновение протестантства. Католическая церковь утеряла свой величественный статус. Пришедшее на смену ей протестантство, как это прекрасно представлено Максом Вебером, продемонстрировало всем свое полное соответствие требованиям капитализма. Светский стиль мышления, как явление, требующее своего анализа, стал одним из успешных итогов этого периода. Христианство своим чрезмерным догмашзмом буквально подавило мышление народов Европы, большинство которых представляли собой свободные родоплеменные сообщества. Противоречия с миром оказались четко ясны. Когда были утеряны политические и экономические позиции, нетрудно было ожидать скорого ослабления идеологического влияния религии. Более важным стало возникновение чудовища под названием «светский стиль мышления». Хотя семантически это понятие означает «вне религии», крайне расплывчатым остается нопрос о том, насколько это вне религии, или внутри религии. Буржуазия бросилась в объятия такого явления, как позитивизм. Позитивизм объявил себя новой мировой религией, и можно ли представить себе, чтобы лаицизм оставался вне религии? Что вообше мог означать термин «новая религия»?

Религиозный характер позитивизма зиждется на явлениях. В сущности, для позитивизма явление — это фундаментальная Истина. Нет реальности, которая не была бы явлением, хотя исследования и философия (как единое целое) свидетельствуют о том, что явление и восприятие тождественны по своей сути (явление=восприятие). Что касается восприятия, то оно — наиболее простое мыслительное действие. Это — метод грубой информированности (ненаучный и ошибочный тип знаний) ставший следствием самого поверхностного наблюдения за объектом. Доведение явления до состояния позитивизма означает придание объекту роли основных реалий. В основе язычества (идолопоклонничества) лежит тот же метод: превращение объекта в предмет поклонения. В этом положении, несмотря на все нападки позитивизма на метафизику, в первую очередь религию, позитивизм и сам по причине объективной истины превратился и самую грубую материалистическую религию, то есть стал метафизическим учением, являющимся новой производной объектного идолопоклонничества модернизма, его представителем. В то же время это его наиболее поверхностная разновидность. Такого же мнения Ницше. Эту тему я широко рассмотрю в «Социологии Свободы».

Разрушительное воздействие позитивизма на мышление людей сравнимо, по меньшей мере, с теологиями Средневековья. Он даже не понял великих духовных миров человечества. Утверждая, что пришел конец метафизического мира, позитивисты выбросили на свалку ценности гуманизма, достигнутые за миллионы лет. Это было движением невежества. Слова или название, использованные пророком Мухаммедом в отношении Абу Джахила (невежественность), полностью могут быть адресованы позитивистам. С точки зрения социологии они современные "абу джахилы". Надо хорошо понимать о том, что учение вне религии (лаицизм) и позитивизм (позитивистская философия или религия) вместе с грубым материализмом (сознание человека подобно религии, оно только отражает) являются идеологическим покровом, тесно связанным с капиталистическими монополиями. Уже более четырехсот лет при помощи этих трех версий осуществляется разрушительная деятельность и террор в отношении нового общества, в отношении духовного мира общества.

Без разрушения общества, тысячелетиями существовавшего под влиянием духовной культуры, то есть нравственности невозможна была бы победа материальной культуры капитализма. Именно по этой причине было необходимо идеологичское завоевание. Антагонизм с религией был обусловлен этими нравственными параметрами. Эти три философии оказались очень эффективными в разрушении нравственности общества. Нравственно опустошенные общества или становятся извращенными, или предельно легко сдают свои позиции. Именно это и имело место. Своей позицией вне религии лаицизм разрушил нравственную составляющую религии. Позитивизм открыл путь новому идолопоклонничеству. Ярый потребительский характер общества, его стремление к обладанию вещами можно было бы назвать современным идолопоклонничеством. Огромный нравственный упадок наступил именно по этой причине.

Антиметафизический характер является одним из невежественных выпадов позитивизма. С момента своего зарождения метафизика была необходима человечеству. Причем это является потребностью не только цивилизаций, сотканных вокруг государства, а всего человечества, даже животных с развитым интеллектом. Ни в прошлом, ни сегодня, ни один человек не может быть полностью вооружен знаниями, наукой, скажем, даже языком позитивистов, научностью. Если подобное и является возможным, то сознания для этого недостаточно. Если у человека отобрать его метафизический мир, он не сможет сделать ничего. Или могут появиться сумасшедшие, не признающие никаких правил (западное общество неоднократно было свидетелем такого рода явлений). Так оно и случалось. Что касается явлений, то они отражают не все данные истины, а только его общепринятые качества.

Квант и космология еще не сказали своего последнего слова. Жизнь еще не проанализирована, её тайна не раскрыта. Именно по этой причине позитивизм заслуживает такого названия, как современное невежество. Грубый материализм ничем от него не отличается. Проблемы жизни и сознания — это те вселенные, которые невозможно изучить при помощи теории отражения, и которые по сей день ежедневно выдвигают перед наукой все новые и новые чудеса. Общественная жизнь имеет еще более смешанный характер, нежели вышеуказанные проблемы. Осознав, что это во многом проистекает из ранних, не обладающих достаточно высоким уровнем форм и не может стать серьезным центром притяжения, в ход пустили два более замаскированных синтеза трех философий. Это буржуазный интернационализм и национализм, которые, на первый взгляд, казалось бы, противостоят друг другу, но в сущности, дополняют друг друга.

3. Буржуазный интернационализм или глобализм. Создатели идеологии в истории цивилизации обращали внимание на два момента — тех, кто находится в верхнем ярусе, и общие символические ценности, являющиеся выражением общих интересов. Во все времена идеологии имели символическое значение. Важно то, чьи интересы они символизируют. Пантеон богов, восседавший на самом верхнем ярусе зиккурата, очень символичен. Эн Энлиль, Мардук отражали верхнюю ступень находившейся на подъеме иерархии. Мы не можем знать, насколько осознанном или спонтанной была эта символичность. Но традиция древняя и несет в себе общие особенности. Эта символичность дошла и до наших дней в преобразованном и запутанном виде. Что касается тех, кто находился на самом нижнем ярусе зиккурата, то они символизировали рабство. Между ярусами были прочерчены очень тонкие, но точные линии, чтобы небожители пантеона не имели с низшим ярусом никаких контактов. Слуга должен прислуживать и ни в коем случае не вмешиваться в дела богов. Хочется спросить себя: что потеряло и что обрело человечество этими сказками?

Современный пантеон открыто или тайно, но систематически собирается в Давосе. Но ясно одно: сегодняшние небожители - это копии обитателей верхних ярусов зиккуратов, но голые и с сорванными масками, и время от времени они появляются среди людей (даже если это представители различных разновидностей верхнего яруса). На саммитах профессиональные жрецы современности тщательно разъясняют то, что люди не должны их бояться, ситуация находится под постоянным контролем, имеется достаточная подготовка на случай войны и в наличии все запасы, и ни в коей мере не стоит задумываться о поражениях, более того, эти установки разрабатываются и делаются полезные всем выводы. Во многих местах «избранные жрецы» невиданными темпами, через каналы СМИ буквально впихивают в сознание и мысли людей эту интернациональную идеологию. При этом далеко позади оставлены университеты, мечеть и церковь. Эпоха коммуникаций — это эпоха глобализма. Потребительские функции и развлечения продолжают оставаться актуальными, как и были в последние периоды всех цивилизаций. Даже когда экология впервые действительно уничтожается, они не хотят видеть даже пыль на созданных ими мирах. Несмотря па то, что общество, города, села, демографическая ситуация постоянно бьют во все колокола, монополисты, как представители интернационалистских идеологий, остаются слепы и глухи к этим бедствиям. Казалось, не осталось ни одного очага общества, внутренне не опустошенного, не доведенного до сумашествия влиянием секса, спорта и искусства.

4. Национализм. Средство, при помощи которого интернационалисты из высшего яруса готовы обеими руками, лишь бы только одурманить умы нижних слоев, национализм,является стратегическим орудием новой религии, называемой «разделяй и властвуй». Это наиболее эффективное идеологическое средство, без которого современный капитализм не может обойтись при устранении таких проблем и недостатков, порожденных такими идеологическими средствами, как позитивизм, лаицизм, грубый материализм и научность. Прежде всего, это единственная влиятельная религия модели национального государства. У каждой эпохи цивилизации есть свойственные ей эффективные верования. Без них они и шага не сделают. Национализм является наиболее результативным шаблоном веры в современную эпоху. Он создан предельно легко, следует просто любой фактор, формирующий нацию, привести в состояние священного элемента веры. Надо добросовестно сделать их аналогами в школах, гарнизонах, мечетях, церквях, семьях и других сферах жизнедеятельности, и тогда, взволновав даже самых бесчувственных людей, можно будет использовать их вплоть до превращения в агрессоров. Тогда уже допустимо считать, что создана самая влиятельная религия. В противоположность устоявшемуся мнению следует отметить, что религии все же были созданы не для такой деятельности, не для утверждения веры и подготовки к переходу в иные миры. Это — политические программы и стратегии. Религии — это средства ежедневного обучения в форме молитв.

Основной задачей социологии является развитие анализа религии именно таким образом, несмотря на предельно глубокую маскировку. В противном случае социологии не избежать превращения в самое последнее крыло псевдонаучности. Что касается религии, то в ней есть много священных факторов, и они очень значимы. Еще одной задачей является освещение этой серьезной темы. Если религия действительно поставлена на грань предательства собственной святости (вполне очевидно, что так и было) и превращена в самое грубое идеологическое орудие, это означает, что религии указано её новое место, только проповедники продолжают играть в лицемерные игры. Вкратце: религия тоже стала тем инструментом, к которому чаще всего прибегает современный национализм. Это "инструмент инструментов". Поскольку в рамках двух последующих тем мы ближе познакомимся с путями формирования и использования религии, и данном случае я ограничиваюсь такой краткой характеристикой.

Крайне тяжело освободить мышление, сознание, следовательно, свободу действий от воздействия идеологических инструмемтов современного капитализма, не менее эффективных на протяжении столетий, чем экономические монополии. Освобождение тем не менее, — это основная задача современной демократии. Причиной моей столь активной критики в адрес Маркса и марксистов, анархистов, утопистов, различных конфессиональных братств, даже социал-демократической и национально-освободительной борьбы является то, что им не удалось осуществить эффективное идеологическое строительство демократического модернизма. Ясно, что Маркс и его последователи хотели продемонстрировать принципиальную позицию и развернуть сопротивление против нарастающей волны монополистического капитализма. Нельзя забывать о демократических тенденциях всех остальных, перечисленных мной движений. Но, сравнивая все это с современной ситуацией, видим, насколько недостаточно, ошибочно и бездейственно это было. Это заметно на примере того, что, несмотря на постоянные и глубокие кризисы, экологические бедствия, безработицу и бедность, которым способствует современный капитализм, несмотря на свой асоциальный характер, он продолжает спокойно восседать на собственном троне.

Сегодня у фронта демократической цивилизации не может быть более срочной и священной задачи, нежели тщательный анализ собственной истории в целях обнаружения в ней наследия вcex прошедших эпох, пополнение знаний и потребностей, дополнение недостающего путем анализа актуальной объективности и успешного исполнения своей идеологической деятельности.

Г. В память о геноциде евреев

Предание о племени Авраама

Написание мной такой главы может показаться более, чем странным. Но я убежден, что это вполне уместно и необходимо. Мой ИСХОД за границу, арест и связь Холокоста с национализмом, представляющим собой современную религию капитализма, являются мотивацией значимости данной темы, сделавшей ее предметом отдельного обсуждения. Кроме того, недостаточно щепетильный подход интеллектуалов, в частности, отсутствие искренней самокритики по данном у вопросу со стороны еврейских идеологов; вполне возможно, они это сделали, но у меня не было возможности увидеть и прочесть, одним словом, все это продиктовало необходимость рассмотрения данного вопроса в качестве одной из части моей Защитной речи. Подробные пояснения по данной теме я надеюсь изложить в своих оценках и рассуждеииях, которые я планирую осуществить в виде 4-й и 5-й книг моей Защитной речи, под сответствующими назвниями "Демократизация культуры Боижнего и Среднего Востока" и "Построение демократической культуры в Курдистане".

1. Евреи и цивилизация

Любой интеллектуал, интересующийся историей цивилизации, поймет, что не сможет изложить достаточно эффективное суждение о цивилизации, не подчеркнув роли евреев в ее истории. Поскольку в предыдущих частях своей Защитной речи, в силу ограниченности информации по данной теме, я местами схематически коснулся данного вопроса, сейчас должен доводьствоваться очень кратким обзором.

Все данные свидетельствуют о том, что человек, которого в истории называют Авраамом, вступил в парадигматические противоречия с историческим правителем современной Урфы (своего рода губернатором), который был из рода вавилонских немвродов. Хотя, вероятно, были и другие причины, но история отражает события именно так. (Кстати, сведения о личности пророка Авраама, являющегося отцом монотеизма, так же, как о личностях пророка Иисуса и пророка Моисея, покрыты паутиной мифических преданий. Более точное изложение истины требует глубоких социологических исследований.). Для того чтобы продемонстрировать, что идолы, воздвигнутые в пантеоне, не могут быть богами, Авраам стал крушить их. Мифы также гласят о том, что позднее, когда в крепости Урфа, хотели его бросить в огонь, водные массы вдруг потушили этот огонь, и таким образом образовалось озеро, коим является современный Балыкли-гол.

С большой долей вероятности можно утверждать, что линия Урфа — Иерусалим играла роль буферной зоны между двумя величественными силами той эпохи, коими были новая династии Египта и вавилонская династия Хаммурапи в Шумере. Впервые в истории торговля становится стремящимся вверх экономическим сектором. Торговля между двумя цивилизациями, возможно, играла определенную роль в политике. Активизировалась деятельность купцов. Выдающийся торговый период в истории Ассирии совпадает с этим этапом. Более того, линия Урфа Иерусалим — Дамаск — Алеппо с древних времен (со времен рождения неолита и начала возникновения городов) не только являлась очень важной линией миграции, торговли, агрессии и аннексии, но, что важнее всего прочего, она оказалась линией религиозного обмена. Неслучайно эти регионы являются местами исхода и миграции пророка Авраама. История неоспоримо свидетельствует о том, что данный регион также стал линией зарождения и первичного распространения христианства и ислама. Авраам прежде всего хотел остаться в предместьях Иерусалима, сегодня расположенного на территориях Израиля и Палестины. (Имя Авраама, предположительно, присвоено ему египтянами. Всех, кто вступал к ним через Синайскую пустыню, египтяне называли «апиру», потому что на одеждах этих людей были следы грязи и пыли. То, что название "иудей" и имя Авраам стали производными от «апиру», является весьма серьезным предположением). Местные власти, однако, не так-то легко дали ему возможность постоянного проживания в Иерусалиме. Тем не менее, известно, что он приобрел мизерную собственность и умер там. Желающие прочитать это предание, начинающееся с рассказов о Саре, Хаджер, Самуиле, Исааке, Якове, продолжающемся рассказами о пророках Моисее, Иисусе, Мухаммеде и сотнях пророков, живших в этом промежутке времени, могут подробно обо всем узнать из Священных Писаний (Ветхий завет, Новый завет и Коран). Поучительными могут быть и исторические книги с тысячью сопутствующих повествований и романов. С точки зрения результата было бы достаточно общего описания нескольких периодов.

А. Первый период: предания об Аврааме в Урфе и во время исхода. Предположительно, 1700-1600 гг. до н. э. Вождь племени и торговец.

Б. Период пленения в Египте. 1600-1300 гг. до н. э. и.

В. Исход под предводительством пророка Моисея. 1300—1250 гг. до н. э.

Г. Оседание на обещанных землях. 1250-1200 гг. до н. э. (Период военачальника и пророка св. Иешуа).

Д. Период вождей и судей. 1200—1000 гг. до н. э. Период светских и религиозных предводителей (оракулов), дошедший до первого царя Саула, но все еще не ставших ни царями, ни пророками.

Е. Период иудейских и израильских царей. 1000-700 гг. до н. е. Период, начатый Саулом, Давидом, Соломоном, и завершимшийся при Иезекииле (ассирийская агрессия).

Ж. Оккупация, вторжение, господство, сопротивление и исход и диаспору. 700 г. до н. э. — 70 г. н. э. (Период вторжения и господства ассирийцев, вавилонян, Александра Македонского и римлян).

Именно на этот период приходится падение Иудейского или Израильского царства. На его место приходят две группы, завоевавшие репутацию мятежников и соглашателей. Соглашатели, в свою очередь, делились, в основном, на сторонников греком и римлян. Третьим после Урфы и Египта изгнанием стало известное сорокалетнее вавилонское изгнание в период правления вавилонского царя Навуходоносора (535-495 гг. до н. э.). Заветы, изложенные в Священном Писании, и, что очевидно, вдохновленные зороастризмом, были переданы именно в этот период. Сформировалась обстановка восхищения персами, потому что был положен конец сорокалетнему изгнанию. Первые рукописные экземпляры Торы были составлены в этот период, то есть после 700 гг. до н. э. Иными словами, на протяжении примерно шести столетий (1300—700 гг. до н. э.) не было ни одной рукописи Священного Писания. Выходит, содержание трех священных книг построено на устных преданиях, письменно зафиксированных с перерывом в шесть столетий. Это — запись повествований, сходных с «Илиадой» Гомера и «Теогонией» Гесиода, что имело место в тот же период. Дважды совершённая римлянами акция разрушения храма Соломона в период 70 до н. э. — 70 г. н. э. способствовала массовому сопротивлению. Христианство — это традиция мятежа наиболее неимущих слоев. Известно и сопротивление представителей высших слоев, например, братьев Маккавеев.

Исход рода или племени в изгнание, то есть диаспора, обрела более активный характер после 70 г. новой эры. Это рассеивать евреев происходило по двум направлениям: одна часть выжила в ассирийской, греческой, армянской культурных сферах, другая же часть нашла свое обиталище в римской и иранской сферах. Этот длительный период также называют периодом Писаний, то есть постоянно составляются новые экземпляры и толкования Торы. Тогда же появляются новые пророки, но писательская деятельность находится на более весомом уровне. Следовательно, можно говорить о том, что высокий интеллектуальный уровень еврейской культуры объясняется очень важной исторической традицией. Другой важной профессией евреев стали деньги и торговля. В связи с отсутствием возможностей развития земледельческой деятельности все свои силы евреи сконцентрировали на торговле и ее эффективном орудии — деньгах. Именно поэтому можно утверждать, что им удалось занять место ассирийцев и перехватить торгово-финансовую монополию Ближнего и Среднего Востока. Эти позиции евреев свидетельствуют о том, что их очень эффективная и прибыльная роль в средневековых городах, а также в таких колыбелях капитализма, как Лондон и Амстердам, и, вместе с тем, обретение ими статуса крупных капиталистов основаны на длительной исторической традиции. Предположительно, евреев оставалось мало в Иерусалиме и его окрестностях, большинство рассеялось в изгнании. В повести о распылении еврейского рода утвердятся две крупные традиции — Восточной и Западной диаспор.

З. Поскольку евреям удалось вместе с диаспорой сконцентрироваться в культурных группах и во многом выйти за рамки племени, более правильно было бы называть евреев «народностью». В частности, на примере Аравии, Ирана, Курдистана, Египта и Древней Греции можно видеть, как евреи, сконцентрировавшиеся в этих регионах, достигли состояния еврейских групп, основных на культуре того или иного региона. Они стали народом двух культур; точнее, речь идет об иудейской культуре и культуре того общества, в котором они проживают. Такая ситуация оказала очень серьезное и позитивное влияние на их интеллектуальные способности , потому что еврейская культура находилась в контакте со всеми древними культурами истории.