ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Современный Левиафан: Национальное государство

 Образ Бога, спустившегося на землю

Если в попытках разобраться в концепции современного капитализма брать за основу экономику, этого будет не только недостаточно, но с методологической точки зрения приведет к определенным искажениям, отдалит от осознания взаимоотношений и сути, приведет к негативным последствиям и суждениям. Определения и рассуждения, которые до настоящего времени мы пытались применить к капитализму, подтвердили тот факт, что эта система способна только навязывать экономике свои условия извне, и не является ничем, как монополистической силой. Следовательно, по сути, поиск следов капитализма вдру гих местах в методологическом смысле может способствовать получению более позитивных результатов. Мы продолжим его поиски именно там, где его хотят спрятать и завуалировать, то есть в государственной сфере.

Все методологические, философские, исторические разработки К. Маркса, искавшего капитализм в экономической сфере, сигнализируют о монополистической сути капитализма, охарактеризовавшего себя как кризисную систему, о положительных последствиях которой говорит Маркс. Властвовать над экономикой отнюдь не означает быть экономикой. Так же ничего общего с экономикой не имеют попытки возведения экономики в рамки определенной структуры. Не будучи политической властью, невозможно использовать такой инструмент, как деньги, в накоплении прибавочной стоимости, играя ценами на рынке. Не разобравшись в политической власти и ее трудном характере со всеми последствиями, невозможно будет очертить концепцию капитала при помоши абстрактного политэкономического анализа, постоянно наполнять его смыслом. Это станет умышленным увязанием в ошибках или допущение этих ошибок с самыми благими намерениями, и, более того, в подобной ситуации легко стать жертвами капиталистической парадигмы.

Я знаю, какими последствиями может обернуться критика Маркса при помощи дешевых и поверхностных тезисов, без содержательного анализа. В частности, догматически-позитивистские подходы тех, кто ошибочно называет себя марксистами, так и останутся на уровне надоедливых рассуждений повторяющихся идеалов до тех пор, пока не будут преодолены сектантские тенденции. Однако теоретически-практический опыт длиною в полтора века сотни раз подтвердил то, что «Капитал» играет роль нового тотема и не оказывает никакого содействия рабочим. Основную причину этого явления я вижу в ошибочном поиске следов капитализма в других, неэкономических сферах, а также в том, что к неэкономическим категориям проявляется такой подход, как будто речь идет о фундаментальных экономических вопросах. Все попытки поставить монополистическую государственную политику во главу угла, несмотря на все неэкономические особенности, я считаю «просвещенческим» извращением, способным самым серьезным образом затуманить сознание, завуалировать суть капитализма и в политико-идеологическом смысле чревато трагическими последствиями.

Я не считаю себя специалистом по Гегелю и Марксу. Я не особо много читал их произведения. Кроме общеизвестных основных знаний у меня нет других сведений об этих людях. Я в принципе и не считаю это серьезной необходимостью. Но я придаю значение их деятельности и считаю право на собственное мнение задачей, которую должна решить свобода. Может быть, я связываю это с задачами свободы и равноправия именно из-за наибольшего влияния, которое классики оказывают на современное общество. Определив в качестве одного из источников научного социализма немецкую философию, Маркс и Энгельс, по всяком случае, имели в виду Гегеля, который оказал на них наибольшее влияние. Этот вывод можно сделать из их критики.

В идеологическом смысле Гегель является вершиной метафизики и величайшим из современных представителей диалектики. Он был истинно немецким философом. Говоря об этом, я имею в виду то, что он был интеллектуальным «отцом» немецкого национализма. Пытаясь исследовать немецкую буржуазию на отсталом уровне немецкого капитализма, а также статуса буржуазии в немецкой философии, Маркс и Энгельс были на правильном пути. Критика «Философии права» Гегеля в самом начале профеесионального пути отражает эту их позицию. Появившиеся вслед за этим «Принципы коммунизма» и «Манифест коммунистической партии» стали практическим шагом на пути утверждения их позиций. Но тот факт, что Французская революция 1848 года но оправдала их надеж, по моему убеждению, способствует одному из серьезных трещин в их теории, и именно в это время формируются признаки сползания в сторону экономизма. Я не обсуждаю то, что главенствующее место они уделяли экономике. Я также не говорю о ненужности исследования экономики. Я критикую исследование Маркса «Капитал» не потому, что оно неверное. Основная причина моей критики марксизма лежит в той плоскости, в которой они критикуют Гегеля, а именно в том, что, почему он отводил главенствующую роль государству и праву. Hа мой взгляд, Гегель развивает свою мысль с самой нужной точки. Именно оттуда, где должно быть начало. Историческую ошибку совершили именно Маркс и Энгельс, и этой ошибкой стала их тенденция экономизма. Данная тенденция стала основной причиной того, что социализм, насчитывающий полтора века своей истории, то есть борьба за равенство и свободу, следовательно, и за демократию, несмотря на связываемые с ними надежды, не увенчалась успехом.

Говоря о том, что Гегель был прав, я совсем не хочу сказать, что принял теоретическую и практическую линии его философии. Правота в данном случае связана с тем, где должна быть точка отсчета. Я повторяю это для того, чтобы не оказаться неправильно понятым.

Проблема имеет глобальный характер для всей Европы. Это связано с вопросами власти, с которыми сталкивается Европа, ставшая на путь огосударствления. Как будет формироваться образ современного Левиафана? Т. Гоббс и Г.Гроциус определили это как абсолютную необходимость и централизованный характер государства. Все, что они сделали, это теоретизания абсолютизма. Современный абсолютизм как модель государства при переходе из феодальной эпохи в капиталистическую, они считают основным средством решения проблемы. Но это средство не может в полной мере решить проблему. Проблема государства продолжает существовать во всей своей тяжести. То, что капитализм стал играть главную роль в Голландии и Англии, способствует формированию гегемонии этих государств и сильно повлияло на Францию и Германию, буквально потрясло их. Франция проиграла в борьбе за роль гегемона. Германия все еще не победила в борьбе за идею, называемую «национальным единством». Впрочем, все остальные кандидаты на власть в Европе, ожидавшие своего признания, шли бок о бок с проблемой государства. Монархия и абсолютизм не могут в полной мере решить эту проблему. Пример Франции подтверждает это открыто. Абсолютизм «короля-солнце», величественного Луи XIV, не мог противостоять успешному союзу Голландии и Англии, постоянно росли внутренние проблемы государства. Что же могли сделать остальные? Следовать примеру государственной модели Голландии и Англии не позволяют их материальная и духовная культура и противоречия интересов.

В этой обстановке со всеми ее проблемами буквально стало взрывом явление, называемое Французской революцией, а результатом оказалось то, что дополнительно к проблемам государства появились еще и проблемы революции. Не зря Ленин говорил о государстве и революции. Проблема власти полностью находилась в состоянии кризиса. Капиталистическая гегемония, развивавшаяся с целью выхода из кризиса феодализма, напротив, углубляла этот кризис, придавая ему глобальный характер. Произошел распад абсолютизма, была провозглашена республика, начинался страшный период террора, после чего проект создания империи и сама империя, будто спущенные с небес на землю, сотрясли всю Европу. Самым неожиданным образом, словом и делом, а если говорить более изысканно, то теорией и войнами, французы буквально поглотили все пространство. Гильотина расставит все по своим местам?!

Гегель дал фантастический комментарий происходящего. Государство в лице Наполеона он охарактеризовал так: «Сошествие Бога на землю». Самого Наполеона Гегель назвал «Богом, ходящим по земле». Эти слова очаровали меня стилем изложения, во многом ставшим полезным для меня. Очень трудно найти другие слова, способные лучше выразить суть и старых, и новых государств. Этой фразой Гегель смог выразить то, что хотели изложить тысячи религиозных и светских книг. Он действительно создал философию. Могу сказать следующее: англичане успешно справляются с экономическими вопросами, французы с социальными, немцы с философскими вопросами. Но я должен отметить, что попытки создания некоего синтеза всех их чреваты серьезными опасностями.

Думаю, что Наполеон, желая разрушить европейский абсолютизм, в 1802 году озвучил модель, которую мы можем назвать «национальное государство». Он хотел глобального огосударствления французов, хотел усилить Францию и поставить на колени всю Европу. Ему это в принципе удалось. Наполеон не был сторонником феодальной цивилизации. Впрочем, он стремился задушить феодализм в революционном вихре. Он стремился создать вторую Римскую империю, хотел быть похожим на Цезаря и Александра Македонского. Но время не благоприятствовало этому. Не было материально-культурной сферы, на базе которой он мог бы стать таким же императором. Англия на глазах у него мастерски реализовывала искусство гегемонии коварной, тонкой и соответствующей «политэкономическому» учению. Наполеон оказался на грани сумасшествия. Он не извлек никаких уроков из ссылки на остров Эльба. Даже если и извлек, то все равно остался тем же Наполеоном. Это была великая война, но после поражения в Ватерлоо был жалок. Умирая в 1821 г., после пяти лет ссылки на острове Святой Елены в Атлантическом океане он произнес следующие слова: «Франция! Армии! Жозефина!». Это были слова, великолепно и лаконично характеризующие активного ревностного поборника модели национального государства.

Его теорию взяли на вооружение немцы и, от их имени, — Гегель. Формировался величайший массовый идеологический механизм. Неслучайно его называют немецкой идеологией. Практически шаг за шагом создавалось и достигло расцвета государство Пруссия. Англия, желая отбросить назад Францию и Австрию (в первую очередь, императорскую власть), поддерживала Пруссию. Победа в Седане в 1870 году и создание германского союза привели к тому, что Пруссия стала вторым после Англии гегемоном, противостоящим Лондону. Германия, обеспокоенная несправедливым разделом мира, требовала своей доли. Оказавшись побежденной по итогам Первой и Второй мировой войн, она, подобно Франции, утратила свои идеи гегемона.

Уже доказано, насколько глубоким оказался кризис капитализма (не периодический, а постоянный), продолжавшийся со времен Французской революции вплоть до 1945 года. Германским фюрером во время Второй мировой войны был Гитлер. Символом его власти была свастика. Анализ фашизма проводился неоднократно. Изучали все — сначала марксисты, далее либералы, консерваторы и анархисты, но никому не удалось отразить действительного положения вещей. Ни у кого не оказалось достаточно сил для того, чтобы честно и всеобъемлюще отразить все происходящее. Поразительный интеллект евреев, ставших жертвами геноцида, тоже способствовал отвлечению от истины, в сущности, Гитлер оказался, если так можно выразиться, «интеллектуальными нечистотами, блевотиной» их общей политической практики. Говорят, что ворона считает своего птенца чуть ли не изумрудным фениксом. Разве кто-нибудь из них идеологически и практичски скажет откровенно, что изрыгал нечистоты?

Считаю очень разумным одно суждение немецкого философа еврейского происхождения Т. Адорно, соответствующее этому по существу. Первое его суждение я уже цитировал. Применительно к современному капитализму он сказал глубокую фразу: «Неправильную жизнь правильно не проживешь». Второе высказывание этого философа относится к лагерям, где осуществлялось уничтожение евреев. Распознав смысл, он говорит: «Во имя всего божественного и священного человек лишен права голоса». Я могу ошибаться, но суть этого высказывания я понял именно так. Речь идет о том, что ни один геноцид не имеет объяснения. Маска слетела с лица нашей цивилизации. Не осталось права голоса. Франкфуртская философская школа буквально идет по следам этой действительности. Но ощущение подавленности, идущее от чувства вины за соучастие в преступлении, признание этого факта глубоко смутило последователей этой школы, выработало н них чувство обиды. Бенжамин и Адорно в значительной степени осознали ответственность, которую несет еврейская идеология и признают это (обиды на все, меланхолии). Евросоюз в его нынешнем положении является образованием, прикрывающим уже упоминавшиеся нечистоты. Я не думаю, что ЕС убрал эти нечистоты. Глубина кризиса остается неизменной.

Третья большая волна глобализации (глобализация финансовой эпохи), распространяя кризис во времени и пространстве, стала практикой осуществления контроля. Официальный распад советской системы в 1991 году продемонстрировал и ее характер и роль в постоянных кризисах. Новая сила-гегемон, оказавшаяся на исторической арене после 1945 года и ставшая победителем и «холодной войне», США, объявили зоной стратегической войны Ближний и Средний Восток, всегда являвшийся регионом про должительных кризисов системы. Что символически выражала казнь президента Ирака Саддама Хусейна, ставшего своеобразным Луи XVI на Ближнем и Среднем Востоке? Данный вопрос требует тщательного обсуждения.

 А. Развитие нации, явление Нация

Деление на первобытнообщ инное, государственное и демократическое общества связано с проблемами классового расслоения и управления. Что касается дифференциации на национальной почве, то она больше обусловлена такими факторами, как язык, культура, право и политическое развитие. Более правильно было бы говорить не об одном национальном типе, а о различных национальных формах. Можно говорить о нациях, сформировавшихся не на одной, а на различных почвах.

Осмысливая категорию нации, следовало бы постоянно иметь в виду общее социальное явление. У всех обществ, в первую очередь, родоплеменных, существует проблема идентичности. Что я представляю собой как общество или сообщество? Это своего рода вопросы идентичности. Подобно тому, как у каждого человека есть собственое имя и национальность, так и общество должно иметь свое название и идентичность, о чем необходимо говорить открыто. Если есть общественные явления, возникшие из различных качеств, бросающихся в глаза, то естественными являются их идентичность и выразительные средства. В противном случае это окажется равносильно связям между членами одной семьи, где нет ни имен, ни общности, но такое невозможно представить даже в клановом сообществе. Даже когда кто-то кому-то говорит простейшее «иди сюда», и тут не обойтись без имени. Без упоминания специфических особенностей обществ, нключающих в себя тысячи дифференцирующих признаков, без их названий невозможны ни упоминание, ни установление отношений, ни создание науки, ни осуществление социальных действий, ни какое-либо развитие попросту невозможны. В такой ситуации сложно представить общество без языка, что трудно встретить даже в фауне, где и животные общаются друг с другом на языке символов. Возможно общество, говорящее на многих языках, состоящ ее из ряда культур, политических линий, правовых учений. Но во всей этой сети взаимоотношений тоже важнейшим условием является наличие имени и идентичности. Может существовать общество, говорящее на двух языках, включающее в себя две культуры, две политические линии и два правовых учения, но это совершенно не отменяет необходимости имени и идентичности. Данная ситуация требует правильного выбора методов совместного существования полиидентичности и различий. Впрочем, общества не могут образоваться и управляться иначе.

Таким образом, выражение родом или племенем своей идентичности в образе собственных тотемов показывает, насколько глубоко в историю уходит своими корнями эта действительность Тотем в обычном смысле означает собственную идентичность рода. И по сей день это можно наблюдать на примере некоторых кланов и племен.

Выражая себя в храмовой идентичности, шумерское общество отражаетсвязь между именованием и верованиями. Зиккурат — эти сеть мнимых отношений. Самоназвание общества оказалось на более аналитическом уровне. Взгляд на весь комплекс взаимоотношений внутри зиккурата, то есть на идентичность, в значительном степени означает признание этого общества. Даже современные абстрактные, символические имена и фамилии очень содержательны и в значительной степени отражают факт жизнедеятельности общества. Городской храм, городской бог и богиня — это кончики нити, разматывающие клубок вопросов, касающихся концепции и силы, на которые опирается общество. Внимание уделяемое священным местам и по сей день, основано на идентифицирующей ценности, коими они обладают. Они определяют себя таким образом. Это и есть то, что мы называем самосознанием. Идентичность — это явление, находящееся в сфере сознания, выражение наиболее эффектного сознания собственного существования.

В монотеистических религиях идентичность общества — это религия и Бог. В данном случае невозможно представить себе общество без религии и религию без общества. Религия и Бог как следствие этой связи, могут быть охарактеризованы как осознание обществом собственного существования. Характеристика исламского общества в большей степени происходит в рамках его религиозного самосознания. Есть и другие инструменты идентификации, например, половая принадлежность, социальная, родоплеменная идентичность, классовая принадлежность, интеллектуальный уровень. Но все эти признаки в целом несут и себе следы влияния религиозной идентичности.

Сами по себе Афины и Рим — это уже идентичность. Я имею в виду античную эпоху. Афинское и римское гражданство было уделом избранных, не каждый мог его получить. Это признак личностного характера и достоинства города. Греческая и итальянская идентичности пока что носят очень расплывчатый характер.

Идентичность в Средние века развивалась в границах народностей. Религия в этом смысле играла очень важную роль. Например, ислам одновременно является выражением арабского самосознания и величия. Иудаизм синонимичен с еврейством. Христианство стало национальным признаком для армян, ассирийцев и греков, принявших эту веру на самых ранних этапах. Религиозный и этнический факторы взаимно питают друг друга. Еще одной очень важной функцией монотеистических религий является преодоление влияния родоплеменной идентичности. Если даже сознание народности не дошло до уровня национального самосознания и идентичности, в Средние века на Ближнем и Среднем Востоке оно в значительной степени стало социологическим образованием с важной ролью монотеистических религий. Связывая религию с чертами народности, можно назвать ее прото — (ранним) национализмом. В тюркском этносе религия является очень серьезным моментом идентификации. Без ислама тюркский и арабский этносы на Ближнем и Среднем Востоке, вероятно, имели бы очень бледные черты. Эти реалии можно наблюдать на примере хазарских тюрок, исповедовавших иудаизм, и арабов-христиан. Связь с религией играла свою конкретную роль для каждой нации и народности.

Распространение христианства в средневековой Европе в значительной степени тесно переплетено с этническим развитием. В предыдущих родоплеменных сообществах общее этническое сожание было столь же слабым, как в арабских и тюркских племенах. Христианство выполняло роль объективного фактора этнического сознания того периода. Иными словами, в тех обществах, куда устремлялось христианство, оно не делило будущую паству на французов и немцев. Но, способствуя формированию у германских к французских племен общего религиозного сознания, христианство дало им возможность сделать огромный шаг в этническом развитии в смысле совместной идентичности. Вторым шагом стало Политическое развитие в форме монархий. Появление в родоплеменных структурах отдельных от религии общих монархических образований явилось последним большим шагом на пути к образованию наций. Для Франции это стало типичным явлением.

Можно говорить о рождении нации в комплексе социальных взаимоотношений, возрастающих вместе с развитием рынка. Рождение первых европейских наций происходило именно по этой модели. В таком случае, нация является слиянием таких факторов, как родоплеменное сознание + религиозное сознание + общая политическая власть + социальное явление или взаимоотношения, развивающиеся вокруг рынка. Может быть, разумнее было бы назвать это «национальным обществом». Быть нацией и государством — это отнюдь не одно и то же. Например, падение французской монархии совершенно не влияло на дальнейшее существование французской нации. Полезно было бы говорить о нации в целом, в связи с языком и культурой. Но, вместе с тем утверждение, что только язык и культура определяют нацию может оказаться очень узким подходом. Существует много источников, обеспечивающих существование нации, и позволяющих ей оставаться таковой. В формировании нации большую роль играют такие факторы, как политика, право, революция, искусство, в частности, литература, музыка, экономический рынок. У нации нет прямой связи с экономическими и политическими системами. Они могут только оказывать друг на друга взаимное влияние.

Нация — это в высшей степени двусмысленное понятие. Большое значение имеет внимательный и сбалансированный подход к этому явлению. Современные общества — это в большей степени общества, сформировавшиеся как нация. Даже несмотря на наличие маргинальных групп, не ставших нациями, подавляющее большинство все же составляют нации. Казалось бы, нет личности вне нации. Принадлежность к той или иной нации должна восприниматься как естественное состояние общества. На протяжении истории цивилизаций нация имела большое значение в капиталистической системе только во время кризиса. Точнее, гигантские спекуляции, к которым прибегали от имени нации, подготавливали почву для глубоких трагедий.

Чрезмерное внимание, уделяемое факторам, образующим нацию, всегда становилось началом трагедий. Если прибегнуть к примерам, то можно сказать, что связь между нацией и политикой является важнейшим фактором формирования националистической идеологии. Последней остановкой национальной политики стала фашистская власть. Национализм, спровоцированный экономикой, религией, литературой, нашел свой выход из одной и той же двери. Капиталистическая монополия вместо урегулирования кризисов выбирает для себя наиболее легкий путь, выраженный в следующем: ускорив действие таких факторов, образующих нацию, как политика, экономика, религия, право, искусство, спорт, дипломатия, патриотизм. Таким образом, монополия приводит все в состояние систематической цельности, не оставив ничего за рамками процесса образования наций. Тем самым вне влияния власти не остается ни одно общество. Стало быть, монополия просчитывает наиболее сильную власть (с точки зрения всех наций). Последствия этого процесса оказались устрашающими. Залив Европу реками крови и, способствуя развязыванию войн в масштабе всего мира, он привел к невиданным в истории последствиям. Это нельзя назвать превращением общества в нацию, скорее, превращением этого процесса в религию — это и есть религия национализма. В социологическом смысле национализм является религией. Данную тему я рассмотрю более подробно в соответствующем разделе.

Даже религии, зная об опасности, исходящей от этницизма, демонстрировали предельно последовательную и интернациональную идею коммуны. В этом смысле цивилизация пережила самый чудовищный период своей истории именно в эпоху капитализма.

Наиболее эффективной моделью для всех наций является демократическая нация. Надо с особой значимостью подчеркнуть, что демократичное общество является наиболее конструктивным типом общества, способствующим прогрессу. Нации могут формироваться и развиваться в самой лучшей демократической общественной системе. Они должны не становиться орудием споров и войн, а солидаризоваться в культурном богатстве, даже, оолее того, способны осуществить такую историческую эволюцию, которая сделает демократическую нацию нацией всех наций — высшей нацией. Только в демократической системе нации смогут перестать быть причинами конфликтов и стать факторам и мира и братства, солидарности и культурного богатства. Эту тему, в силу ее важности, я надеюсь в свое время рассмотреть более подробно.

Конструктивным путем освобождения от проблем, связанных с нацией, является позиция, которая не отрицает факта существо вания нации, не доходит до чрезмерной национализации образу ющих ее факторов, не принижает нацию до уровня ее факторов, в частности, не политизирует и не превращает нацию в орудие крайне националистической власти. Напротив, необходимо развивать демократическое национальное сознание и практику.

 Б. Определение государства

Государство — понятие, которое чаще всего использовалось в истории и используется сейчас. В то же время это понятие, оставшееся в глубочайшей тьме, менее всего определенное и охарактеризованное. В отношении того, что же такое есть государство, имеет место поразительное невежественность. Для анализа современности, равнозначного анализу истории, а также для выхода общества из состояния кризиса, в качестве фундаментальной задачи имеет большое значение правильное истолкование и определение государства. Эта задача продолжает оставаться актуальной и сегодня. Хуже всего то, что ни круги, считающие себя действующими в структуре государства, ни те, кто остался за его пределами (если таковые есть), толком не знают и не понимают характера того механизма, частью которого являются. Не верно определяется характер государства (в частности, трагедия социалистического лагеря). Эта ситуация напоминает не только диалог слепых и глухих, но и всеобщий хаос, возникший после столпотворения в Вавилоне, где, по преданию, заговорили на семидесяти двух языках. Государство воспринимается как сфера решения большинства проблем, а присутствие в его структуре — тождественным освобождению от всех проблем. Еще один шаг в сторону государства, и тогда наступит состояние восприятия государства в образе бога-государства.

Глубокий социологический анализ свидетельствует о том, что на протяжении всей истории цивилизации божественный фактор и образование государства развивались в тесной взаимосвязи. Вклад жрецов в становление государства является основной причиной такого тесного взаимосвязанного развития институтов государства и религии. Очевидно, что, создавая государство, в частности, в образе шумерского храма-зиккурага, использовали идеологическую маску политического лидера пантеона богов, идеологический фактор. Следующим после жреца-царя является формирование образа бога-царя. Вплоть но эпохи Римской империи использовалось зародившееся в шумерских зиккуратах понятие бога-царя или императора. Переместив данное понятие на бога-пророка или бога-посланника, религии Авраама хотели придать образу человеческие фигуры. Это им удалось с успехом.

Очень интересная ситуация заключается в отделении божественного от человеческого, имевшем место в древнегреческой мифологии (что является третьей версией мифологии, унаследованной от шумеров). Пантеон, созданный Гесиодом в соответствии с уровнем собственного понимания, ни в коем случае не мог быть связан с людьми — это было бы стыдно. Взаимоотношениям между богом и богиней настойчиво придается некий кастовый характер. Брахманская каста индусов, являющаяся бледной копией бога-царя, тем не менее, выглядит более жесткой. Они крайне тяжело воспринимают очеловечивание бога, формирование вокруг него каких-либо отношений. Если перевести но на язык науки, то получится, что на идеологическом уровне (в мифологии и религиях — слабо, в философии — частично) они категорически не допускают того, что государство могло быть делом рук человеческих, стараясь сохранить в рамках глубочайшей веры многослойную завуалированность государства и его божественную суть. Такие характеристики, как величие государства, его священный характер, средство освобождения и прочее, своими корнями действительно уходят в мировоззрение шумерских жрецов, ставших первыми строителями государственности. Государство было создано в чреве храма, который я пытался ранее охарактеризовать.

Идея Гегеля, назвавшего тандем «нация-государство», начало которому было положено Наполеоном, «сошествием Бога на землю», а самого Наполеона от отождествившего с «Богом ходящим по земле», является в высшей степени поучительным в свете вышеприведенных пояснений. Национальное государство является самой последней формой тандема «бог-государство». Вместе с тем, это — наиболее опасная форма государства.

Социологический научный метод только пытается охарактеризовать этот клубок взаимоотношений (государство). Я считаю своей основной задачей обсудить и поделиться мнениями по этому вопросу, над которым я серьезно работал на протяжении длительного периода. Надеюсь, это прольет свет на многие вопросы. Характеристика государства в сочетании с властью может стать хорошим началом. Все формы власти, облаченные в закон, можно назвать государством. Власть, заключенная в границы, сконцентрированная в комплексе структур с установленными правилами, хорошо характеризует государство с правовой точки зрения. Но этого недостаточно. Это представляет более законченный взгляд, поскольку, раскрывая суть, объединяет ее с формой, в комплексе рассматривает содержание и форму. Объединив этот взгляд с общественно-историческим развитием, можно дать содержательное определение государства, имеющее серьезное пояснительное и смысловое значение.

Мне известно много определений государства. Нет никакого смысла повторять те клише, которые на протяжении многих лет вызубривались как в лагере либералов, так и в лагере социалистов. Прежде всего, надо установить, чем не является государство:

а) Оно не может ни примерить, ни удержать в сбалансированном состоянии равновесия классовые противоречия. Характер государства как инструмента классового угнетения, считающийся его преобладающей стороной, также не особенно способствует его развитию.

б) Государство совершенно не способствует урегулированию хаотической ситуации. Оно далеко от укрепления безопасности, выражения реальных идеалов системы;

в) Государство совершенно не является сферой решения проблем и достижения целей. Напротив, оно становится платформой, доводящей конфликтные ситуации до состояния гангрены на теле общества;

г) Связь государства с религией и святостью сводится лишь к мифологии и имеет идеологический характер;

д) Государство не выражает ничего в плане формирования и управления нацией, религией, культурой.

Каждый из этих примеров, череду которых можно продолжить, преимущественно является пропагандой. Государство стремится к упомянутым ситуациям. Но история показывает, что государство не сыграло никакой иной роли, кроме превращения жизни в кровавую бойню, ассимиляции, создания ленивого общества, превращения человека в глупую жертву спекулятивного мышления. Я не отрицаю роли государства в управлении обществом. Не думаю, что осмысленной и применимой является позиция анархистов, полностью отрицающих государство. Как и в случае с социалистами, история показала неудачный характер практики анархистов, длившейся полтора века. Многие правильные вещи, о которых говорят анархисты, тем не менее, не могут устранить серьезной ошибки, таящейся в их генеральной линии. Позиция либералов, говорящих «минимум государства», н каком-то смысле кажется осмысленной. Они поняли, что государство является навязанной обществу системой экономических монополий, но ревностная защита либералами тезиса о том, что капитализм является наиболее эффективной экономикой, покрывает грязью все их характеристики государства и делает их самыми большими лжецами.

Более реалистичным было бы в узком смысле слова назвать государство «экономической монополией, построенной на прибавочном продукте — стоимости». Для того, чтобы увести прибаночный продукт — стоимость из общества, государство применяет все, от идеологических средств до силовых инструментов, стремясь утвердиться в качестве надстройки над обществом, и, тем самым, организоваться в форме монополии. Если смотреть на проблему сквозь призму узкого просвета данного определения, можно констатировать, что государство является искусством управления, координирующим политику, государственную политику, и, в конечном счете, реализацию прибавочного продукта и стоимости. Если привязать характеристику государства к грубой формулировке, то получится, что ГОСУДАРСТВО = ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ — СТОИМОСТЬ + ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА + СИЛОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ + ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ. Если же оценить роль и место государства в ракурсе всего исторического пути, то, говоря «государство», можно увидеть действие всех этих факторов. За пределами данных элементов и факторов невозможно охарактеризовать государство ни как единое целое, ни как отдельные средства, более того, это поможет раскрутить клубок взаимоотношений под названием «государство».

1. Определение «государство есть аннексия прибавочного продукта» верно, но недостаточно.

2. Идеологическая характеристика государства как некоей религиозной святости или тени бога, спустившейся на землю, конкретизировавшегося образа бога, не даст никаких результатов, кроме маскировки для различного рода насилия.

3. Характеристика государства как инструмента насилия является нравственным суждением с очень слабой научной базой, поскольку исключает все остальные элементы.

4. Мнения, согласно которым государство является искусством управления, администрированием, по меньшей мере, так же, как и нравственные суждения, таят в себе иную серьезную опасность, так как игнорируют другие элементы, которые нельзя не упоминать.

Несомненно, все указанные элементы играют незаменимую роль в жизнедеятельности государства, но сами по себе не могут считаться государством. Поскольку большинство приведенных определений выдвигает каждый конкретный элемент, требуя различий, они способствуют недостаточным оценкам.

Государство в ракурсе всей истории можно классифицировать в виде разнообразных разделений:

А. С точки зрения социальных классов, лишенных своего прибавочного продукта и стоимости, существуют такие типы государства:

1. Рабовладельческое государство — это форма государства, в котором человек за хлеб насущный не только своим трудом, но всем своим существованием принадлежит государству и отдельным господам, находящимся в структуре государства. Это — главная форма эксплуатации древней цивилизации. Рабы в этой формации являются основным средством производства.

2. Феодальное государство — это ограниченно смягченная форма рабовладения. Отличие крепостного крестьянина от бывших рабов заключается в том, что крепостной имеет право создать семью. Несмотря на то, что крепостной крестьянин привязан к условиям, практическая реализация которых крайне затруднена, данная формация имела место в средневековой цивилизации, поскольку давала больше возможностей для создания прибавочного продукта и стоимости.

3. Капиталистическое государство — это форма государства, берущая за основу социальный класс, продающий свой труд как товар на рынке труда. Гораздо правильнее было бы говорить не о форме, а о разделении или структуре. Это государство эпохи капиталистической цивилизации.

Б. Еще один из стилей разделения — это то, что делается в отношении этнического существования правящих слоев:

1. Государство жрецов получило свое наименование по той причине, что несет на себе отпечатки деятельности группы жрецов, ставших первыми строителями государства. Такие понятия, как «храм», «священное государство» или «бог-государство», относятся именно к этой категории.

2. Династическое государство. Определяется по династии, находящейся у власти. Можно также назвать потомственным государством. Это правящий стиль государства, который имел распространенное влияние во все периоды цивилизации, даже в современных государствах. Речь идет о государстве, основная правящая группа которой сформирована на базе семьи или ди настии.

3. Родоплеменное государство — это форма государства, находящегося под влиянием одного племени или рода. В частности, такой тип государства дал о себе знать в эпоху Средневековья, когда было сильно развито родоплеменное сознание. Состояние государства в христианстве, исламе, иудаизме, в Индии, Китае и многих других родоплеменных структурах позволяет дать такое определение государства. Религия в данном случае играет роль в образовании народности.

4. Народное государство — это форма государства, охватывающего общества, ставшие на путь консолидации в нации. Это форма государства новой эпохи (в узком смысле капиталистаческой эпохи). Она получает свою роль в управлении не только в капиталистическую эпоху, но и в эпоху демократии, точнее, добиваясь согласия с ней (государство + демократия). Когда оба института действуют вместе, то есть когда действует режим государство + демократия, эту ситуацию можно назвать народным государством. Оно отличается от модели национального государства, поскольку в рамках одного народного государства могут сосуществовать многие нации.

5. Национальное государство. Эта модель государства, в рамках которой существует только одна нация, все представители которой на базе религии, называемой национализмом, олицетворяют себя с государством. Нация и государство в этой модели едва ли не сливаются воедино. Это основная форма государства в условиях капиталистической цивилизации. Невозможно отделить ее от формы государства, называемой фашистской, поскольку последняя является разновидностью модели национального государства, возникающей в условиях контрреволюции или постоянных кризисов в рамках капитализма.

В. Этот стиль разделения может быть реализован по принципу выборности или назначения, перехода власти от отца к сыну или путем силового захвата власти.

1. Монархическое государство. Это государство, символизируемое одной правящей персоной. В данном случае имеет место слияние государства и правителя. Эта персона может быть м онархом, точнее, королем или императором. К престолу монарха можно прийти или путем перехода власти от отца к сыну, или путем его силового захвата. Это существовало на всех стадиях цивилизации. Оно отражает слабость государственной структуризации.

2. Республика. Это форма прихода к власти основной группы управляющих путем выборов. Во власть может быть избран один человек, или тысяча людей, особой разницы ощущаться не будет. Если и будет ощущаться какая-либо разница, она не изменит сути. Порой смешивают республику и демократию. Это очень грубая ошибка. Республика — это форма государства. Выборы проводятся для управления очень сильными государственными структурами. Выборы для демократии, как власти народа, не проводятся. Демократия — это совершенно другая система. Это форма управления, не соответствующая государственному стилю. Естественно, у демократии тоже есть собственные структуры, и для управления ими проводятся выборы, но демократия и государство по своей сути отличаются друг от друга. Все интеллектуалы-просветители, включая марксистов, полностью запутались в этой ситуации. Даже Ленин запутался в этой ситуации. Факт в том, что между демократией и официальными цивилизациями, составляющими ядро государственной власти, есть серьезные качественные отличия.

Таким образом, не следует путать демократическое управление с государственным (независимо от того, выборное ли государственное управление, или нет), и это имеет большое значение. Что касается государства, то это, в основном, традиция управления - структурное управление, уходящее корнями в глубину тысячелетий. Функция выборов в управлении имеет крайне ограниченный характер. Что касается выборов, то они, прежде всего, обеспечивают желаемое превосходство друг перед другом. Превосходство МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ КЛИК ВНУТРИ ОДНОГО ГОСУДАРСТВА (земледельческая, торговая, индустриальная или финансовая монополистические клики) в зависимости от своих силовых позиций. Избирается более сильная клика. Иными словами, речи не может быть о демократии или победе демократии.

Ни в какой демократии нет такой ситуации, когда человека назначают на пост только путем выборов. В демократических структурах могут участвовать в управлении даже те, кто не победил на выборах. Но основное условие заключается в том, что путем выборов демократическому обществу предоставляется шанс реализовать, с краткими перерывами, свое управление на почве различных форм прогресса и плодотворности, созидательности, закона, свободы и равенства.

Г. Еще одна форма разделения осуществляется в отношении групп, которые отнимают прибавочную стоимость:

1. Сельскохозяйственное государство: на заре своего рождения государство как таковое организовано как руководство процессом аннексии прибавочного земледельческого продукта, поэтому именно такая характеристика данного типа государства может иметь наиболее пояснительный характер. Можно говорить об аграрном государстве, на протяжении истории, функционирующем в пропорциональном отношении с мощью аграрной клики, существующей в структуре многих государств.

2. Торговое государство (меркантилистское государство) Это форма государства, руками торговых организаций уводящая прибавочную стоимость и прибавочный продукт. Например, историческим примерами такого типа государства являются Ассирия и Финикия. И в наше время существуют государства, в структуре которых функционируют очень сильные клики торговцев.

3. Финансовое государство. Это форма государства, основанная на силе денег. В качестве примера можно привести Швейцарию. Но гораздо важнее то, что сегодня можно говорить о серьезном усилении финансовых клик и монополий в структуре всех государств, более того, об определенном влиянии на власть, поскольку последней, глобальной стадией капитализма является эпоха финансового капитализма.

4. Индустриальное государство. Существует множество государств, которых называют индустриальными, поскольку они по причине индустриальной формы производства играют господствующую роль в экономике, благодаря индустриальной революции. В XIX веке главным идеалом было становление в форме индустриального государства. Индустриализация была тождественна обогащению. Целью всех созданных государств являлась индустриализация. Тем самым наиболее сильная государственная клика формировалась на базе промышленников. Основными монополистическими кликами, укоренившимися в структуре государства, были крупные торговцы в XVIII веке (меркантилизм), промышленники — в XIX веке (индустриализм) и финансисты — с XX века по наши дни. В основном они и управляют клубком взаимоотношений, который называется государством.

Е. Еще одной, более интересной формой разделения является форма фальшивой государственности, которая возникает в качестве идеологического механизма, прикрывающего монополии капиталистического государства. Было бы полезно рассмотреть так называемые модели этого государства, которые довели данное понятие до неузнаваемого состояния и состоят из идеологических образований, потому что повседневная жизнь находится во власти этих понятий.