Консенсус

Принятие решений на основе консенсуса — это разновидность ценностно-ориентированной прямой демократии. Акцент делается на важности разделения власти, урегулировании разногласий, активном участии, доверии и транспарентности. Для достижения консенсуса не существует строго определенного порядка, однако обычно этот процесс подразумевает повторную проработку предложений до тех пор, пока все, кого они непосредственно касаются, не будут удовлетворены результатом. Суть не в том, чтобы «убедить других» принять единую точку зрения или оказать влияние, организовав поддержку предпочтительных вариантов. В этом смысле консенсус идет вразрез со стандартными избирательными моделями.

Некоторые анархисты отвергают консенсусное принятие решений, считая его в корне неверным организационным процессом. Букчин умер до того, как движение Occupy «совершило невозможное» и ввело процессы консенсусного принятия решений на массовых публичных собраниях[336]. Но, будучи знаком с подобной практикой в среде активистских движений 1970-х годов, он отвергал консенсус как противоречащий принципам анархизма. Его практическое возражение сводилось к тому, что принятие решений на основе консенсуса «допускает негласный авторитаризм и грубые манипуляции». Консенсусные процессы пускали корни там, где не было четкой организационной структуры, а это, в свою очередь, вело к катастрофической нестабильности. Консенсус позволял «маленьким, тесно связанным между собой» группировкам проталкивать свои «тайные планы». «Находящихся в меньшинстве оппозиционеров зачастую мягко уговаривали или психологически принуждали отказаться от голосования по спорному вопросу, поскольку их несогласие по сути было равносильно вето, которое мог наложить один человек».

Букчин высказывал и философское возражение: консенсус подавляет «важнейший аспект любого диалога, диссенсус». «Постоянно возникающие разногласия, пылкий обмен мнениями, продолжающийся даже после того, как меньшинство временно соглашается с решением большинства», подменяются «скучными монологами… и не оставляющей возможности для сопротивления, беспросветной атмосферой консенсуса». Когда анархисты принимают решение большинством голосов, «побежденное меньшинство может постановить отмену этого решения, по которому оно потерпело поражение, — все вправе открыто и настойчиво формулировать аргументированные и убедительные возражения». Консенсус «заглушает» голос меньшинства «в пользу метафизического "единства" консенсусной группы»[337].

Неудивительно, что сторонники принятия решений на основе консенсуса придерживаются иного мнения. Весьма влиятельное руководство, подготовленное британской пропагандистской группой Seeds for Change («Семена перемен»), затрагивает философские соображения Букчина напрямую. Консенсус направлен на преодоление фракционности и удерживает участников от выражения собственных узких интересов, однако разногласий, которые являются неотъемлемой частью процесса, он не подавляет. Рекомендации по достижению консенсуса следующие:

Если вы чего-то не понимаете, не бойтесь об этом сказать.

Будьте готовы работать над решением, которое лучше для всех, а не только для вас. Проявляйте гибкость и готовность от чего-то отказаться, чтобы достичь согласия.

Содействуйте установлению атмосферы уважения и доверия. Не нужно бояться высказывать свои идеи и мнения. Помните, что у всех нас разные ценности, опыт и поведение и огорчают нас разные вещи.

Четко объясняйте свою позицию. Честно и открыто говорите о том, почему придерживаетесь своей точки зрения. Выражайте свои опасения на ранней стадии процесса, чтобы их можно было учесть в дальнейших предложениях.

Активно слушайте, что пытаются донести люди. Постарайтесь понять позицию оппонента и то, какие потребности, опасения и эмоции им движут. Дайте всем возможность высказаться и найдите время, чтобы обдумать их точку зрения.

Думайте, прежде чем говорить; слушайте, прежде чем возражать. Прислушивайтесь к реакциям других участников и внимательно проанализируйте их, прежде чем продвигать свою точку зрения. Для достижения консенсуса необходимо умение владеть собой — иногда самым большим препятствием на пути прогресса является одержимость человека одной идеей. Если другое предложение вполне годится, не усложняйте ситуацию, возражая лишь потому, что это не ваша ненаглядная идея! Задайте себе вопрос: «Подходит ли эта идея для группы, даже если мне она не вполне нравится?» или «Имеет ли значение, на какой из идей мы остановимся?».

Не бойтесь разногласий. Консенсус заключается не в том, что все мы начинаем думать одинаково. Различия во взглядах естественны и ожидаемы. Разногласия помогают выработать групповое решение, потому что широкий спектр информации и мнений дает больше шансов, что решение хорошо подойдет для всей группы. Легко достигнутый консенсус может скрывать тот факт, что кому-то не хватает уверенности или смелости выразить несогласие.

Некоторые из самых сильных аргументов в защиту консенсусного принятия решений выдвинуты анархистами, которые отстаивают конкретные формы борьбы с угнетением. Анархо-феминистки из Квебека, занимающиеся антиавторитарной политикой низового уровня, ценят консенсус как инструмент конструктивного преодоления интерсекциональных форм угнетения и непризнанных привилегий путем укрепления «свободы, солидарности, коллективной независимости, социальной справедливости, уважения, спонтанности и взаимопомощи». Практикуемый наравне с «обменом навыками, совместным использованием ресурсов, горизонтальной организацией без лидеров, взаимной заботой о чувствах, отсутствием официальных членских списков и взносов, деятельным участием», консенсус способствует построению социальных отношений, лишенных гегемонии, которые позволяют добиться самоуправления[338].

Эти идеи также повлияли на политику движения Occupy, когда в 2011 году принятие консенсусных решений практиковалось большим количеством людей. С точки зрения Дэвида Грэбера, одного из лидеров движения, консенсус описывает не только практику совместного принятия решений, но и альтернативную систему самоуправления без иерархии, власти, представительства, партийности и подавления меньшинства большинством, столь характерных для существующей системы представительной партийно-парламентской демократии. После того как он стал использоваться в лагерях Occupy, консенсус стал политической практикой, позволяющей участникам принимать решения на генеральных ассамблеях прозрачно и напрямую. Это дало им возможность устанавливать правила, касающиеся их жизненного пространства и социальных отношений, и поручать рабочим группам или особому органу самоуправления под названием «говорящий совет» формулировать рекомендации по вопросам политики, не прибегая к представительству. Принимая решения на основе демократического консенсуса в знак протеста против элитарности и корпоративной коррупции существующих представительских учреждений, движение Occupy продемонстрировало избыточность и ненужность последних. Таким образом, консенсусная демократия поддерживала самоуправление, или власть народа, как антикапиталистическую активистскую деятельность.

В таких условиях консенсусная модель демократии представляет собой не только инструмент борьбы с привилегиями и угнетением, но и революционный вызов либеральному конституционализму. В своем сравнительном анализе традиционной политики XVIII века и политики сопротивления того же времени Грэбер противопоставляет конституционное правление «общинному самоуправлению»[339]. Первая из этих форм социального устройства берет начало в историческом переходе верховной власти от монарха к народу. В результате этого перехода власть оказалась в руках образованной элиты — группы белых людей, пользовавшихся значительными экономическими преимуществами и считавших себя «мудрее и лучше, чем остальной народ, и понимавших, в чем заключаются истинные интересы последнего»[340]. Вместе с тем в 1790-х годах этот переход положил начало популярной кампании Тома Пейна против политической и экономической коррупции. Для Грэбера это был пример транснациональной, трансисторической кампании за демократию и против конституции. Движение Occupy придало ей новую экспрессию и тем самым создало модель самоуправления, которая в том числе бросила вызов иерархии, привилегиям и доминированию. Рассказывая об оккупации Зукотти-парка в Нью-Йорке в 2011 году, Эй-Джи Бауэр отмечает:

«Многое уже было сказано об официальном принятии консенсусных демократических методов на регулярных генеральных ассамблеях, а затем, что еще более удивительно, на "говорящих советах". Однако способность оккупационного движения генерировать слова и действия, а следовательно, и демократическую власть, выходила далеко за рамки официальных собраний и даже границ парка. В каком-то смысле именно эти бесчисленные, не зафиксированные документально разговоры между новыми знакомыми позволили движению Occupy реализовать свой демократический потенциал. Иными словами, оккупация Зукотти-парка дала возможность движению организовать не только рабочее пространство для своей деятельности, но и жилое пространство для тех, кто решил (или был вынужден) жить в парке. Иначе говоря, захват физического пространства дал возможность проводить такую политику… когда люди общались на равных, признавали самобытность друг друга и общие интересы и разрабатывали планы действий в соответствии с этими интересами»[341].

Консенсус дает нам такую концепцию демократии, которая коренным образом отличается от демократии древнегреческой, отстаиваемой Букчиным. Консенсусные демократические процессы подчеркивают необходимость трансформировать существующие общественные отношения, чтобы мы могли переосмыслить сам принцип местных сообществ. Букчин придает особое значение воссозданию общественных пространств, поскольку они важны для реализации гражданских прав. Многие ценности анархической самоорганизации являются общими для обеих позиций, однако в плане моделирования общественных институтов и стремления к социальным преобразованиям эти позиции отличаются друг от друга.