XII. Народный банк

Избрание 10-го декабря лишило социализм на время, более или менее долгое, надежды овладеть властью. Прудон нашёл, что настала минута перейти от теории к делу. В длинном ряде газетных статей он подробно развил свои мысли о даровом кредите, т. е. об организации банка без капитала, способного поэтому понизить процент до размеров, необходимых лишь на покрытие административных расходов; мысль эта была вполне осуществима; стоило только найти достаточное число лиц, которые согласились бы пуститься в предприятие. Прудон принялся за дело, и в январе 1849-го года открыл контору Народного Банка.

В первой части мы разобрали теорию дарового кредита; поэтому было бы лишним входить здесь в подробности устройства Банка, директором которого сделался Прудон. Скажем только, каких результатов ожидал он от этого кредитного учреждения.

Во-первых, по его мнению, учреждение Народного Банка было актом в высшей степени революционным, потому что ничего не требовало от правительства, являлось результатом частной инициативы нескольких граждан. Народный Банк отрицал власть тем, что обходился без неё и был таким образом воплощением антиправительственной идеи.

Точно также обходясь без капитала, Банк отрицал этим капитал; и, если бы договор взаимности, заключённый между участниками, которые им пользовались, распространился на всех граждан, капитал потерял бы своё царство вследствие общего уничтожения процента и ренты.

Таким-то иллюзиям предавался Прудон в предположении, что социальная задача сводится на простой вопрос обращения продуктов, и что учреждение Банка дарового кредита достаточно для ниспровержения неприступных оплотов собственности.

«Народный Банк, говорит он, давая пример народной инициативы для правительства и для общественной экономии, которые отождествлялись отныне в общем синтезе, становился для пролетариата принципом и вместе с тем орудием освобождения; он создавал политическую и промышленную свободу. И так как всякая философия, всякая религия есть метафизическое или символическое выражение социальной экономии, – Народный Банк, меняя материальное основание общества, полагал этим начало философской и религиозной революции; так, по крайней мере, понимали его основатели»

Но что же вышло? Через три месяца правительство затеяло против Прудона процесс по печати, и он был приговорён на три года в тюрьму. Народный Банк, оставшись без директора, был ликвидирован к великому торжеству реакционеров.

Они ужасно боялись его, говорит Прудон. Если они действительно боялись, то это не делает чести их уму; немного надо было проницательности, чтобы понять, что Народный Банк не может освободить пролетариат. Он мог бы служить впоследствии, с некоторыми изменениями, полезным орудием в освободительном обществе работников; но среди буржуазного общества он был обречён на бесплодие.

Как бы то ни было, Прудон остался в убеждении, что практическая борьба, предпринятая им на почве кредита, непременно произвела бы социальную революцию без потрясения, если бы его заключение не помешало делу. В своей Исповеди он говорит, что не отступается от своего намерения и считает дело только отсроченным. Он заключает так:

«Три месяца, январь, февраль и март 1849-го года, в течение которых принцип дарового кредита, был если не осуществлён и развит, то, по крайней мере, сформулирован, сделан наглядным и пущен в общественное сознание Народным Банком, были лучшим временем моей жизни. Каково бы ни было моё будущее, я буду считать их временем самой славной моей деятельности. Вокруг Народного Банка, как центра операции, организовалась бы на мирном деловом поприще бесчисленная промышленная армия, вне сферы интриг и политических волнений. Это был бы поистине новый мир. Обетованное общество, привитое к старому, которое оно мало-помалу преобразовало бы с помощью принципа до тех пор тёмного. Несмотря на глухую вражду соперничающих школ, несмотря на равнодушие партии монтаньяров, погруженных в политику, число участников Народного Банка дошло в 60 тысяч душ. А газеты буржуазной политической экономии, судящие коммерческое предприятие по числу его пайщиков, а не по размерам его сбыта и практики, осмеливались издеваться над отсрочкой, вынужденной вследствие невольного удаления директора! Что могли бы сделать 20 тысяч производителей, которые сосредоточили бы обращение всех производимых и потребляемых ими ценностей, сохраняя притом каждый свою свободу действия и свою личную ответственность!»

Мы, со своей стороны, в заключение сошлёмся на сказанное нами о Народном Банке в IV-й главе первой части этой книги.