ВВЕДЕНИЕ
МАТ отличается от всех остальных направлений совре менного рабочего движения как по преследуемым ею це лям, так и по тактическим средствам, которые применяют и намерены применять ее приверженцы в борьбе против институтов современной эксплуататорской системы. МАТ придерживается мнения, что реорганизация общественной жизни в духе социализма не может быть осуществлена ни посредством политической деятельности каких бы то ни было партий, ни с помощью государственной организации какого бы то ни было типа. Если освобождение труда дол жно стать делом самих трудящихся, то и экономическое и социальное построение нового общества может стать лишь делом самих трудящихся1.
Из воззвания Международной ассоциации трудящихся (МАТ) к трудящимся всех стран к 10-летию ее создания
Эта книга — второй из томов, посвященных истории Международ ной ассоциации трудящихся (МАТ) — анархо-синдикалистскош Интернационала. В первом из них речь шла о возникновении анар хо-синдикализма как отдельного течения в международном рабочем движении, о его борьбе с Государством и Капиталом в 1920-х гг.2Хотя МАТ была образована на конгрессе в Берлине в декабре 1922 г., ее корни и истоки уходят значительно глубже. Они восходят к анти- авторитарному (бакунинскому) крылу Первого Интернационала, в недрах которого в 1860—1880-х гг. зародились основные идеи, пред ставления и методы действий рабочего анархизма. Это наследие было подхвачено массовыми революционными рабочими союзами, появившимися в самых различных странах мира в начале XX века. В них сплотились сотни тысяч трудящихся, возмущенных полити ческой робостью социал-демократии и связанного с ней профсо юзного руководства.
Марксистские лидеры рабочего движения с головой погрузи лись в хитросплетения парламентской борьбы в надежде на гряду щие социальные реформы; вожди профсоюзов старались эконом но расходовать забастовочную кассу и всеми силами сдерживали стачечную активность рядовых рабочих. Но повседневный опыт учил людей труда не доверять этим дальним прицелам и перспек тивным обещаниям. Работа и жизнь становились все более тяжелыми. Старые общественные связи, общинная и соседская взаимо помощь, унаследованные от ремесленничества традиции трудово го творчества стремительно растворялись в анонимном, безликом сером мареве гигантских городов-спрутов, где помыслы и поступ ки диктовались «желтым дьяволом» наживы. К ужасу того, что рус ский поэт Александр Блок назвал «всеевропейской желтой пылью», прибавлялось порабощение человека Машиной. Техника отнюдь не становилась инструментом освобождения человека, как это пред рекали марксисты. Она превращалась в еще одно — и притом мощ нейшее и отупляющее — орудие угнетения: с ее помощью можно было подчинить хозяевам и взять под контроль каждую минуту и без того продолжительного и напряженного рабочего дня, прину дить работника с максимальной эффективностью, без остатка от давать производству каждый жест, каждое движение, каждый миг. Ритмы человеческой жизни приводились в унисон с тактом Инду стриальной Машины.
Не выдержавших напряжения выбрасывали на обочину. «При дя утром на работу и став у станка, никто не мог быть уверен, — не его ли очередь сегодня, — описывал польский писатель Бруно Ясенский труд на автомобильном заводе во Франции. — Четырес та беспокойных пар глаз, как собаки по следу, бежали по пятам мастера, медленно, словно в раздумье, прохаживавшегося между станками, и старательно избегали встречи с его скользящим взгля дом. Четыреста человек, сгорбившись над станками, будто желая стать еще меньше, серее, незаметнее, в лихорадочной погоне рук наматывали секунды на раскаленные быстротою станки, и запле тающиеся пальцы лепетали: “я быстрее всех!”, “не я ведь! не я!”»3 Но человек — не машина. Сокращение рабочего времени, уве личение зарплаты и снижение трудовой нагрузки были не столько вопросом раздела общественного пирога, сколько почти что во просом выживания. Но когда настроенные на немедленную борь бу работники шли в «свой» профсоюз и требовали бастовать, ли деры, жившие на профвзносы, встречали их рассуждениями об общей стратегии и недопустимости изолированных выступлений, не санкционированных руководством. А когда рядовые рабочие говорили о революции, лидеры «их» партий призывали их подож дать до тех пор, пока социал-демократы не одержат победу на парламентских выборах и не добьются проведения реформ, сокра щения рабочего времени, введения пособий, пенсий и отпусков.
Самодовольная, неповоротливая, деспотическая партийная и профсоюзная бюрократия бесила людей. Сколько можно ходить к избирательным урнам? Сколько можно говорить в парламентах?
Не пора ли превратить профессиональные союзы и объединения в подлинный орган социально-экономической борьбы, в котором и с помощью которого трудящиеся могли бы сами отстаивать свои повседневные и перспективные интересы, не передоверяя их защи ты политическим и партийным лидерам? Такое непосредственное,
«прямое действие» стало тактикой и смыслом существования рево люционных рабочих союзов, называвшихся в романских странах
«синдикатами». Революционно-синдикалистское движение охвати ло в первые десятилетия XX столетия многие страны Европы, Аме рики, Австралии. Ориентация на прямое действие, недоверие к парламентской борьбе, партиям и играм в политическую власть сближали его со «старым» анархизмом.
Но, несмотря на свой революционный дух, синдикализм пер воначально стоял на распутье. В нем сказывалось наследие и иных социалистических традиций, и далеко не всюду преобладало анар хистское влияние. Рыхлое по своему происхождению и взглядам революционно-синдикалистское движение пережило внутреннее размежевание в урагане Первой мировой войны и послевоенного революционного пожара 1918—1923 гг. Некоторые синдикалисты примкнули к социал-демократии и возглавляемому им профсоюз ному объединению — Амстердамскому Интернационалу. Многих увлекли революционные лозунги и посулы большевизма, обещав шего свержение капитализма, «диктатуру пролетариата» и власть Советов; значительная часть довоенных революционно-синдика листских активистов примкнула к Красному Интернационалу профсоюзов (Профинтерну) или даже вступила в коммунистичес кие партии. Но большинство приверженцев синдикализма убеди лось в том, что российский большевизм с его партийной диктатурой не соответствует их идеалам и представлениям о социалистическом обществе. «Рабочий класс, — объяснял русский анархо-синдика лист Александр Шапиро, — оказался перед лицом войны между тремя полюсами: классового сотрудничества, посинения класса по литической партии, которая контролирует политическую и эко номическую жизнь страны, и независимости класса от любой по литической партии, когда трудящийся класс ведет борьбу за свое собственное избавление и организацию политической и экономи ческой системы через свои собственные учреждения, свободные от любого ига — социального, политического, финансового или рели гиозного»4. Течение, стремившееся сохранить независимость от партий и государственной власти, совершило решительный шаг к открытому признанию идеалов анархистского коммунизма. Так, в результате постепенного соединения анархистских идей и революционно-синдикалистской формы организации возник анархо-син дикализм — анархистское рабочее движение.
Международная ассоциация трудящихся объявила о своей при верженности анархистскому идеалу — обществу всеобщего терри ториального и производственного самоуправления. Целью МАТ провозглашалось свержение капитализма и «государственного ап парата угнетения» с реорганизацией «всей общественной жизни на основе вольного коммунизма» путем «революционного действия самих трудящихся классов». Функции государства должны были перейти к свободным коммунам и рабочим ассоциациям, форми рующим вольные беспартийные Советы. Входившие в состав анар- хо-синдикалистского Интернационала рабочие союзы призваны были как вести «повседневную революционную борьбу» за улучше ние экономического, духовного и нравственного положения трудя щихся внутри существующего строя, так и готовить массы к само стоятельному управлению производством и распределением, к взятию в свои руки всей совокупности производства. Управление отдельными предприятиями должно было перейти к их работни кам. Такое производственное самоуправление не имело ничего об щего с передачей фабрик и заводов в собственность или в аренду конкретным трудовым коллективам: «отдельные группы, предпри ятия и отрасли производства» должны были стать «самостоятель ными звеньями всеобщего хозяйственного организма, которые на основе взаимных соглашений планомерно организуют всю сово купность производства и всеобщее распределение в интересах всех». Речь шла, таким образом, о разработке экономических пла нов в территориальных ассоциациях потребителей и синдикатов, с их последующей координацией и «состыковкой», в соответствии с принципом федерализма.
Анархо-синдикалисты категорически отвергали «любую парла ментскую деятельность и любое сотрудничество в законодательных учреждениях», поскольку полагали, что «вся парламентская систе ма имеет лишь одну цель — придать господству лжи и социальной несправедливости видимость законного права» и «побудить рабов скрепить свое рабство штемпелем закона». Они признавали толь ко методы прямого действия в форме стачки, бойкота, саботажа и т.д., вплоть до «всеобщей социальной стачки» как «прелюдии к социальной революции»5.
Анархистское рабочее движение, как отмечал один из иссле дователей Карлос Рама, смогло «создать своего рода народную этику, независимую как от религиозной этики церкви, так и от утилитарной этики позитивистской буржуазии. В этом мире “то-варгацей”... существуют обычаи, институты, принципы, жизнен ный выбор, “ценности”, противостоящие миру богатых и приви легированных». Новая этика, объяснялось в одной из газет, пыта лась «вызвать дух бунта, существующий в каждом человеке, и добиться того, чтобы трудящийся освободился от всех предрассуд ков и ложных патриотических, религиозных или патерналистских предвзятостей, утратив всякое уважение к [государственным] ин ститутам и законам»6.
Анархо-синдикалисты приняли самое активное участие в рево люционных боях 1918—1923 гг. в России, Германии, Италии, Ис пании, Португалии, Аргентине, Уругвае, Бразилии, Мексике, Перу, Чили, Эквадоре, Японии, Китае и других странах. Но их Интерна ционал был создан уже на спаде мировой революционной волны. Его крупнейшие секции одна за другой подверглись разгрому со стороны фашистских и диктаторских режимов. К началу 1930-х гг. в подполье были загнаны анархо-сицдикалистские рабочие органи зации Италии, Аргентины, Испании, Португалии, Бразилии... На чавшийся в 1929 г. мировой экономический кризис лишь способ ствовал усилению шовинистических настроений, нарастанию угрозы новой мировой войны. «Современный монополистический капитализм, — подчеркивалось в заявлении МАТ к 10-летию суще ствования Интернационала, — не случайно поддерживает нацио налистическую и фашистскую реакцию в каждой стране. Она дол жна помочь ему воздвигнуть царство индустриальной покорности, в котором трудящийся человек будет рассматриваться лишь как хозяйственный автомат, не имея ни малейшей возможности хоть как-то повлиять на дальнейшее развитие экономики. Если рабочие всех стран в последний момент не осознают эту угрозу и, прежде всего, не поймут, что спасти их могут только воля к самостоятель ному действию и открытое признание свободы, то, возможно, пройдет еще немало лег, прежде чем им сможет представиться но вая возможность для преобразования общества»7.
Горизонт уже заволакивали тучи грядущей Второй мировой вой ны. И все-таки анархо-синдикалисты еще с оптимизмом смотре ли в будущее. «...Международная ассоциация трудящихся 10 лет следует своим путем, независимо от социал-демократов и комму нистов, — писал ее секретарь Аугустин Сухи. — Она объединяет революционные профсоюзные рабочие организации; вместе с ней ведут борьбу либертарные, революционные силы коммунистичес кого анархизма, к ней примыкают пролетарские массы в борьбе против эксплуататоров и угнетателей. Международная ассоциация трудящихся — единственный Интернационал, не вступивший ни в какие компромиссы с господствующими силами: ни в экономи ческой, ни в политической области, ни с государством, ни с экс плуататором-капитализмом»8. Анархо-синдикалисты готовились дать последний бой поднимавшемуся фашизму и назревавшей вой не, остановив их с помощью социальной революции. Этот бой раз горелся в 1930-х гг. Его истории и посвящен второй том книги о забытом Интернационале, — том, который читатель держит теперь в своих руках.
Milongas Sociales
Песня аргентинских анархистов
Песня аргентинских анархистов
| Испанский | Русский |
|---|---|
| Grato auditorio que escuchas Al payador anarquista, No hagas a un lado la vista Con cierta expression de horror: Que si al decirte quien somos Vuelve a tu faz la alegría, En nombre de la Anarquía Te saludo con amor.
|
Добрые слушатели, что слушают Барда-анархиста, Не отводите в сторону взгляд С неким выражением ужаса: Пусть, когда я скажу вам, кто мы, Вернется на ваше лицо радость, От имени Анархии Я приветствую вас с любовью. Мы — те, кто защищает Идеал справедливости, Который не содержит в своих кодексах Ни эгоизма, ни амбиции: Идеал, столь воспетый Реклю и Гравом, Сальвочеа, Фором, Кропоткиным и Прудоном. Мы — те, кто провозглашает Настоящую свободу: Мы ненавидим границы, Потому что они означают угнетение, И потому мы стремимся к тому, чтобы Вся масса рабочих Не признавала границы И жила в полном единстве. Мы те, кто борется против Патриотической лжи, Поскольку она полностью разрушает Все человечество, Потому что родина и ее законы - То, что порождает войну, Сея по всей земле Нищету и сиротство. Мы — те, кто ненавидит Всех военных, Поскольку все они — преступные Защитники буржуа, Потому что они убивают народ, Не различая заведомо, Что убивают своих братьев, Отцов и детей иной раз. Мы — те, кто презирает Шутовские религии, Поскольку они — причина Всемирного невежества; Их служители — воры, Их боги — ложь, И все кормятся задаром Во имя их морали. Мы — те, кто стремится К уничтожению денег, Поскольку именно они рабочего Лишают благосостояния; Потому что с падением денег Падет буржуазия, И воцарятся гармония, Мир и свобода. Мы те, кто протестует Против власти, Поскольку она — свобод Вечный пантеон, А мы, защитники, Идеала столь возвышенного, Все, что угнетает, Стремимся разрушить. Мы, наконец, — передовой отряд Великой рабочей армии, Что гордо просыпается От сна, что ее убаюкал; Который, презирая Правительство, Капитал и Религии, Поднимает, наконец, свои стяги |