Зерзан Джон. Патриархат, цивилизация и рождение гендера

Цивилизация, по своему существу, - это история господства над природой и женщиной. Патриархат является инструментом этого господства. Насколько равнозначны патриархат и цивилизация?

Философия обычно игнорирует огромную область, связанную со страданиями и возникшую при ее, в разделении труда. Helene Cixous называет историю философии "чередой отцов". Женщины отсутствуют в ней столь же сильно, как и страдают от нее.

Camille Paglia, литературный теоретик антифеминизма, размышляет следующим образом о цивилизации и женщине:

"Когда я вижу огромный кран, возвышающийся над обычным грузовиком, я замираю в благоговении и почтении, как при церковной церемонии. В них столько силы, столько грандиозности. Они связывают нас с Древнем Египтом, когда зарождалась монументальная архитектура! Если бы цивилизация была оставлена в руках женщин, мы бы до сих пор жили в самодельных жилищах." (1) Женщины не заинтересованы в "заслугах" цивилизации. Для некоторых из нас "самодельные жилища" означает не следование неверному пути, в сравнении с путем угнетения и уничтожения. Если бы только мы могли жить, как раньше, в самодельных жилищах, а не в свете всемирного смертельного пути технологической цивилизации.

Женщина и природа были повсеместно обесцененны доминирующей парадигмой, есть ли кто-то, кто не может понять как это произошло? Ursula Le Guin предлагает нам здравое объяснение позиции Paglia:

"Цивилизованный Мужчина говорит: Я Личность, Я Главный, все остальные - другие, низкие, зависимые, рабы. Я владею, Я использую, Я открываю, Я эксплуатирую, Я контролирую. Все Мои действия важны. Все Мои желания важны. Я являюсь таким, каким Я себя вижу, а остальные женщины и природа будут использоваться по моему усмотрению." (2)

Существует, безусловно, много людей считающих, что ранние цивилизации были матриархальными. Но ни антропологи, ни археологи, включая феминистов, не находили свидетельств подобных культур. "Поиски подлинно равноправных, не говоря уже о матриархальных, культур оказались бесплодными," - заключает Sherry Ortner. (3)

Однако, в нашей истории был большой промежуток времени, когда женщина, в целом, не была подчиненной мужчине, пока ориентированная на мужчин культура не закрепилась и не стала всеобщей. С 1970-х такие антропологи, как Zihlman, Nancy Tanner и Frances Dahlberg (4), сместили акцент с "Мужчины Охотника" на "Женщину Собирателя". Поводом этому послужили факты того, что, в среднем, доагрокультурные сообщества получали 80% пищи от собирательстве и 20% - от охоты. Это дало возможность переоценить значения охоты и собирательства и пересмотреть взгляды на те сообщества, в которых, в значительной мере охотились женщины, а мужчины были собирателями. (5) Женская автономия в сообществах собирателей базируется на равной доступности материальных ресурсов для мужчин и женщин.

В контексте общеизвестного равноправного характера сообществ охотников-собирателей или собирателей, антропологи (например, Eleanor Leacock, Patricia Draper и Mina Caulfield) описали действительно равноправные отношения между мужчинами и женщинами. (6) В таких условиях, когда человек, который добывает что-то также и раздает это, когда женщина добывает около 80% пищи, преимущественно женщины определяют передвижение сообщества и места его стоянки. Кроме того, имеются сведения, что каменные орудия, используемые доагрокультурными людьми, создавались и мужчинами, и женщинами. (7)

В матриархальных сообществах американских индейцев (племена Pueblo, Iroquois, Crow и другие) женщины могли прекратить брачные отношения в любое время. В общем, мужчины и женщины в подобных культурах свободно перемещались как между сообществами, так и в/вне отношений. (8) Согласно мнению Rosalind Miles, мужчина не только не командует/эксплуатирует женский труд, но и "не оказывает практически никакого контроля над женщиной или их детьми, не создавая фетиша девственности и целомудрия, не устанавливая определенных требований женской сексуальности." (9) Zubeeda Banu Quraishy предлагает африканский вариант: "В культуре Mbuti гендерные соотношения определяются гармонией и сотрудничеством." (10)

И тем не менее, все же интересно, обстояло ли все столь радужно? Учитывая очевидное всеобщее обесценивание женщины, которое варьируется в своих формах, но не в своей сути, вопрос состоит в том, когда и как оно было утверждено. Существует фундаментальное разделение социального существования в соответствии с гендером, и явная иерархия, связанная с этим разделением. Для философа Jane Flax наиболее важным дуализмом является, наравне с вопросами субъекта/объекта и разума/тела, тема гендерного разделения. (11)

Гендер - это не природно-физиологические различия между полами. Это культурная классификация, основанная на половом разделении труда, которое может быть единственной высокозначимой культурной формой. Если гендер создает и устанавливает неравенство и господство, что может быть важнее него? Как могло бы выглядеть и развиваться человеческое общество без гендера?

Общеизвестно, что разделение труда привело к одомашниванию и цивилизации, оно положено в основу современной глобальной доминирующей системы. Получается, что исскуственно навязанное разделение труда по половому признаку легло в основу этой системы и повлияло на формирование гендера.

Доступность пищи уже давно признана отличительной особенностью образа жизни собирателей, также как и распределение ответственности по присмотру за потомством (это все еще можно увидеть в немногих оставшихся сообществах охотников-собирателей), в отличие от частных изолированных семейных отношений в цивилизации. Наши семьи настолько же не вечный институт в эволюции человечества, как и эксклюзивная материнская забота. (12)

Общество едино из-за разделения труда, а семья едина из-за разделения труда по половому признаку. Необходимость в объединении свидетельствует о напряженности - трещине, взывающей к основам сплоченности и солидарности. В этом смысле Testart прав: "В основе родства - иерархия." (13) И с их основанием в разделении труда, родственные отношения становятся отношениями производства. "Гендер присущ самой природе родства", как отметил Cucchiari, "которое не может без него существовать". (14) Именно в этой области лежат корни причин господства как над природой, так и над женщиной.

Как только в сообществах собирателей совместные группы уступали место специализированным ролям, структура родственных связей формировала инфраструктуру отношений, развивающуюся в сторону неравенства и власти. Женщины, как правило, становились малоподвижными ввиду приватизации роли ухода за ребенком; эта схема развилась сильнее, чем это требовалось гендерными ролями. Гендерное распределение и разделение труда началось во времена между Средним и Верхним Палеолитом.

Гендер и система родства - это культурные стереотипы, насаженные поверх и против биологических субъектов, это, по мнению Juliet Mitchell, "прежде всего символическая организация поведения". (16) Может быть важнее взглянуть на саму символическую культуру, тогда основным требованием гендера будет "необходимость в символическом опосредовании четкого дуализма окружающего мира". (17) Ясно, однако, что нет никаких свидетельств о символической деятельности (например, пещерных рисунков) до начала развития гендерной системы, основанная на половом разделении труда.

К Верхнему Палеолиту, эпохе непосредственно близкой к Неолитической Революции, приведшей к одомашниванию и цивилизации, гендерная революция уже победила. Маскулинные и феминные признаки можно обнаружить уже в первых примерах пещерного искусства (около 35 тысяч лет назад). Гендерное сознание возникает как всеохватывающий ансамбль двойственностей, как предзнаменование разделения общества. В новом обществе любая деятельность становится гендерно определяемой. Роль охотника, к примеру, развивается в ассоциации с мужчинами, и требует признаков, закрепленных за мужским гендером, как желаемых.

То, что раньше было более общим, например, собирательство или ответственность за воспитание ребенка, теперь становится отделенными сферами жизни, в которых проявляется половая ревностность и принадлежность. В то же время, символическое возникает как отдельная реальность. Это показательно на примере исскуства, так же как и ритуала и ритуальных практик. В этой опасной экстраполяции от настоящего к далекому прошлому, все еще живущие неиндустриализированые культуры могут помочь нам пролить свет на данный вопрос. В культуре Bimin-Kushusmin, из Папуа-Новой Гвинеи, маскулино-феминное разделение считают фундаментальным и определяющим. Маскулинная сущность, называемая finiik, означает не только сильные, воинственные качества, но и контролирующие и участия в ритулах. А феминная сущность, называемая khaapkhabuurien, означает дикое, импульсивное, чувственное и не участвующее в ритуалах. (19) Аналогичным образом у народа Mansi из северо-западной Сибири есть определенные ограничения на женское участие в их ритуальных практиках. (20) Не будет преувеличением, сказать, что для подобных сообществ наличие или отсутствие ритуала имеет решающее значение в вопросе зависимости женщин. (21) Gayle Rubin заключил, что "всемирно-историческое поражение женщин произошло с зарождением культуры и является необходимым ее условием". (22)

Одновременность роста символической культура и гендерной жизни не является случайностью. Каждый из них включает в себя основные изменения неразделенной, неиерархической жизни. Причиной их развития и распространения является ответ на напряженность и неравенства, которые они олицетворяют - и то и другое являются диалектически взаимосвязанными с первым искусственным разделением труда.

После появления гендерно-символического изменения произошел еще один Большой Шаг вперед, к агрокультуре и цивилизации. Он окончательным для "возвышения над природой", отвергающим предыдущие 2 миллиона лет не господствующего отношения и близости к природе. Подобное действие стало таким же решающим, как и усиление разделения труда. Meillasoux напоминает нам об этом: "Ничто в природе не объясняет ни половое разделение труда, ни такие институты как брак, супружество или отцовство. Все это построено на ограничении женщин, все это является проявлениями цивилизации, которые необходимо разъяснить, а не использовать в качестве объяснения." (23)

Kelkar и Nathan, к примеру, не нашли особо большего количества гендерных специализаций среди охотников-собирателей Западной Индии, по сравнению с земледельцами оттуда же. (24) Переход от собирательства к производству пищи произвел аналогичные серьезные изменения в обществах по всему миру. Весьма поучительным будет пример, произошедший ближе к нашему времени, когда американский народ Muskogee отстаивал важные ценности дикого, не освоенного леса, цивилизованные колонисты противодействовали им, пытаясь заменить их матриархальную традицию на патриархальную. (25)

Ключевым пунктом преобразования дикого в культурное является постоянное место жительства, чтобы женщины стали постепенно ограничены горизонтом. На этом базируется одомашнивание (этимологически domestication от лат. domus) - выполнение тяжелой работы, ухудшение здоровья, увеличение количества детей, уменьшение продолжительности жизни по сравнению с мужской - все это особенности агрокультурной жизни женщин. (26) Тут появляется еще одна проблема, которой в течении многих, многих поколений вообще не существовало - разграничение работы и безделия. Начало гендерного производства и его постоянного расширение являются фундаментом нашей культуры.

Ограниченные, если не полностью укрощенные, женщины определяются пассивными, как природа (нечто, что можно использовать в производстве), ждущими оплодотворения и стимуляции ее извне. Женщина пережила переход от автономии и равенства в малых, мобильных анархических группах к контролируемому положению в огромных, сложных, управляемых поселениях. Мифология и религия, компенсирующие разделенность общества, свидетельствуют о угнетенном состоянии женщин. В Греции Гомера, невозделанная земля (не одомашненная зерновыми культурами) рассматривалась как женская, и была домом для Калипсо, Цирцеи и Сирен, которые соблазняли Одиссея отказаться от цивилизанного труда. Опять женщина и земля стали объектами одомашнивания. Но подобный имперализм оставляет следы в совести виновных, как и является причиной кары тех, кто связан с одомашниванием и технологией (мифы о Прометее и Сизифе). Агрокультура в некоторых местах была воспринята как нечто оскверняющее, отсюда и случай изнасилования в мифах о Деметре. Но со временем тема отношений матери и дочери (например Деметра-Кора, Клитемнестра-Ифигения, Ойкаста-Антигона) в греческом мифе исчезают. В Книге Бытия, первой книге Библии, женщина рождается из тела мужчины. Эдемское грехопадение представляет собой отречение от жизни охотников-собирателей и переход к агрокультуре и тяжелому труду. В этом, конечно, обвиняют Еву, которая носит стигмату Греха. (27) Ирония в том, что в основе одомашнивания - страх и отказ от природы и женщины, тогда, как в основе мифа об Эдеме обвинение с указанием на главную жертву.

Агрокультура - это завоевание, которое завершило то, что гендерное разделение начало. Несмотря на присутствие фигур богинь, ставших символами плодородия, Неолитическая культура, в общем, была более заинтересована в мужественности. Согласно эмоциональным аспектам маскулинности, как заметил Cauvin, одомашнивание животных должно быть инициативой мужчин. (28) С тех пор акцент на отдалении и сиду присутствует в нашей жизни; расширение границ, например, когда мужская энергия подавляет женскую природу, барьер за барьером. Это привело к ошеломляющим результатам, теперь нам повсюду говорят, что мы не можем избежать вездесущей технологии. Но патриархат также вездесущ, еще раз более низкое положение природы считается доказанным. К счастью, "многие феминисты", как сказала Carol Stabile, считают, что "неприятие технологии равносильно неприятию патриархата". (29)

Также существуют феминисты, которые за технологическое решение проблемы, которое предлагает виртуальный "побег от тела" и его гендерной истории подчинения. Но подобное решение обманчиво, ввиду забывания всей цепи и логики угнетающих институтов, которые образуют патриархат. Высокотехнологический мир будущего будет еще более разрушительным. Фрейд считает гендерный вопрос основополагающим и в культурном, и в психологическом плане. Но в его теории присутствует определенная гендернаю субъективность, которая создает множество вопросов. Различные вопросы остаются нерешенными, такие как гендер, как проявление властных отношений или факт того, что мы появляемся в этот мир бисексуальными существами. Carla Freeman ставит уместный вопрос в названии своего эссе - "Феминность/маскулинность глобальна или локальна? Пересмотр вопроса распространения гендера".

Кризис современности берет свои начала в навязывании гендера. Разделение и неравенства начинаются в нем, когда символическая культура только появляется, вскоре став определяющей основой одомашнивания и цивилизации - патриархатом. Гендерная иерархия уже не может быть изменена так, как классовая система или глобализация. Без глубокого радикалького освобождения женщин, мы будем преданы убийственному обману и искажению, что приведет к ужасным потерям. В единстве естественных отношений, не основанных на гендере, может быть скрыт рецепт нашего освобождения.

Примечания

1. Camille Paglia, Sexual Personae: Art and Decadence from Nefertiti to Emily Dickinson (Yale University Press: New Haven, 1990), p. 38.
2. Ursula Le Guin, "Women/Wildness," in Judith Plant, ed., Healing the Wounds (New Society: Philadelphia, 1989), p. 45.
3. Sherry B. Ortner, Making Gender: the Politics and Erotics of Culture (Beacon Press: Boston, 1996), p. 24. See also Cynthia Eller, The Myth of Matriarchal Prehistory: Why an Invented Past Won’t Give Women a Future (Beacon Press: Boston, 2000).
4. For example, Adrienne L. Zihlman and Nancy Tanner, "Gathering and Hominid Adaptation," in Lionel Tiger and Heather Fowler, eds., Female Hierarchies (Beresford: Chicago, 1978); Adrienne L. Zihlman, "Women in Evolution," Signs 4 (1978); Frances Dahlberg, Woman the Gatherer (Yale University Press: New Haven, 1981); Elizabeth Fisher, Woman’s Creation: Sexual Evolution and the Shaping of Society (Anchor/ Doubleday: Garden City NY, 1979)..
5. James Steele and Stephan Shennan, eds., The Archaeology of Human Ancestry (Routledge: New York, 1995), p. 349. Also, M. Kay Martin and Barbara Voorhies, Female of the Species (Columbia University Press: New York, 1975), pp 210-211, for example.
6. Leacock is among the most insistent, claiming that whatever male domination exists in surviving societies of this kind is due to the effects of colonial domination. See Eleanor Burke Leacock, "Women’s Status in Egalitarian Society," Current Anthropology 19 (1978); and her Myths of Male Dominance (Monthly Review Press: New York, 1981). See also S. and G. Cafferty, "Powerful Women and the Myth of Male Dominance in Aztec Society," Archaeology from Cambridge 7 (1988).
7. Joan Gero and Margaret W. Conkey, eds., Engendering Archaeology (Blackwell: Cambridge MA, 1991); CFM Bird, "Woman the Toolmaker," in Women in Archaeology (Research School of Pacific and Asian Studies: Canberra, 1993).
8. Claude Meillasoux, Maidens, Meal and Money (Cambridge University Press: Cambridge, 1981), p. 16.
9. Rosalind Miles, The Women’s History of the World (Michael Joseph: London, 1986), p. 16.
10. Zubeeda Banu Quraishy, "Gender Politics in the Socio-Economic Organization of Contemporary Foragers," in Ian Keen and Takako Yamada, eds., Identity and Gender in Hunting and Gathering Societies (National Museum of Ethnology: Osaka, 2000), p. 196.
11. Jane Flax, "Political Philosophy and the Patriarchal Unconscious," in Sandra Harding and Merrill B. Hintikka, eds., Discovering Reality (Reidel: Dortrecht, 1983), pp 269-270.
12. See Patricia Elliott, From Mastery to Analysis: Theories of Gender in Psychoanalytic Feminism (Cornell University Press: Ithaca, 1991), egp 105.
13. Alain Testart, "Aboriginal Social Inequality and Reciprocity," Oceania 60 (1989), p. 5.
14. Salvatore Cucchiari, "The Gender Revolution and the Transition from Bisexual Horde to Patrilocal Band," in Sherry B. Ortner and Harriet Whitehead, eds., Sexual Meanings: The Cultural Construction of Gender and Sexuality (Cambridge University Press: Cambridge UK, 1984), p. 36. This essay is of great importance.
15. Olga Soffer, "Social Transformations at the Middle to Upper Paleolithic Transition," in Gunter Brauer and Fred H. Smith, eds., Replacement: Controversies in Homo Sapiens Evolution (AA Balkema: Rotterdam 1992), p. 254.
16. Juliet Mitchell, Women: The Longest Revolution (Virago Press: London, 1984), p. 83.
17. Cucchiari, op.cit., p. 62. 17. Cucchiari, op.cit., p. 62.
18. Robert Briffault, The Mothers: the Matriarchal Theory of Social Origins (Macmillan: New York, 1931), p. 159.
19. Theodore Lidz and Ruth Williams Lidz, Oedipus in the Stone Age (International Universities Press: Madison CT, 1988), p. 123.
20. Elena G. Fedorova, "The Role of Women in Mansi Society," in Peter P. Schweitzer, Megan Biesele and Robert K. Hitchhock, eds., Hunters and Gatherers in the Modern World (Berghahn Books: New York, 2000), p. 396.
21. Steven Harrall, Human Families (Westview Press: Boulder CO, 1997), p. 89. "Examples of the link between ritual and inequality in forager societies are widespread," according to Stephan Shennan, "Social Inequality and the Transmission of Cultural Traditions in Forager Societies," in Steele and Shennan, op.cit., p. 369.
22. Gayle Rubin, "The Traffic in Women," Toward an Anthropology of Women (Monthly Review Press: New York, 1979), p. 176.
23. Meillasoux, op.cit., pp 20-21.
24. Cited by Indra Munshi, "Women and Forest: A Study of the Warlis of Western India," in Govind Kelkar, Dev Nathan and Pierre Walter, eds., Gender Relations in Forest Societies in Asia: Patriarchy at Odds (Sage: New Delhi, 2003), p. 268.
25. Joel W. Martin, Sacred Revolt: The Muskogees’ Struggle for a New World (Beacon Press: Boston, 1991), pp 99, 143.
26. The production of maize, one of North America’s contributions to domestication, "had a tremendous effect on women’s work and women’s health." Women’s status "was definitely subordinate to that of males in most of the horticultural societies of [what is now] the eastern United States" by the time of first European contact. The reference is from Karen Olsen Bruhns and Karen E. Stothert, Women in Ancient America (University of Oklahoma Press: Norman, 1999), p. 88. Also, for example, Gilda A. Morelli, "Growing Up Female in a Farmer Community and a Forager Community," in Mary Ellen Mabeck, Alison Galloway and Adrienne Zihlman, eds., The Evolving Female (Princeton University Press: Princeton, 1997): "Young Efe [Zaire] forager children are growing up in a community where the relationship between men and women is far more egalitarian than is the relationship between farmer men and women" (p. 219). See also Catherine Panter- Brick and Tessa M. Pollard, "Work and Hormonal Variation in Subsistence and Industrial Contexts," in C. Panter-Brick and CM Worthman, eds., Hormones, Health, and Behavior (Cambridge University Press: Cambridge, 1999), in terms of how much more work is done, compared to men, by women who farm vs. those who forage.
27. The Etoro people of Papua New Guinea have a very similar myth in which Nowali, known for her hunting prowess, bears responsibility for the Etoros’ fall from a state of well-being. Raymond C. Kelly, Constructing Inequality (University of Michigan Press: Ann Arbor, 1993), p. 524.
28. Jacques Cauvin, The Birth of the Gods and the Origins of Nature (Cambridge University Press: Cambridge, 2000), p. 133. 28. Jacques Cauvin, The Birth of the Gods and the Origins of Nature (Cambridge University Press: Cambridge, 2000), p. 133.
29. Carol A. Stabile, Feminism and the Technological Fix (Manchester University Press: Manchester, 1994), p. 5.
30. Carla Freeman, "Is Local:Global as Feminine:Masculine? Rethinking the Gender of Globalization," Signs 26 (2001).