Предисловие

Если бы после гибели Дуррути не создалось некое туманное облако вокруг неё, то не было бы необходимости в четвёртой части нашей книги. Но ввиду того, что по прошествии сорока лет тайна остаётся неразгаданной, мы не можем уклониться от обязанности написания эпилога.

С того самого момента, когда Дуррути смертельно ранили, свидетели происшествия высказали путаные версии этого факта — таким образом появились противоречивые свидетельства. Их не смогла опровергнуть даже организация, в рядах которой состоял Дуррути. Очевидно, что за каждой версией скрывался (и скрывается) определённый политический интерес. К таким противоречиям добавились связанные с войной позиции различных политических группировок, действующих в Испании, в контексте драматических событий. Что касается антифашистского сектора и по причине внутренних идеологических конфликтов, а также того, что Дуррути считали одним из наиболее выдающихся деятелей Каталонии и рабочего движения Испании в целом, как признаёт сам Кольцов, все принялись использовать память о нём в целях пропаганды и с пользой для себя. Наиболее выразительным фактом стало присвоение ему посмертно звания подполковника (ему, погибшему как рядовому «милисьяно»), с целью последующего присвоения такого же ранга Листеру, Модесто, Валентину Гонсалесу и Сиприано Мере. Принимая во внимание революционную позицию Дуррути до самого момента его смерти, такое действие, без сомнения, превратилось в его политическое убийство. Это, вместе с широким использованием якобы принадлежавшего Дуррути высказывания (о котором мы не нашли никакого подтверждения в его речах и публичных заявлениях), послужило не только для окончательного свершения его политического убийства, но и способствовало провалу самой пролетарско-крестьянской революции. Так, сразу же после его смерти ГПУ, при поддержке Коммунистической партии, принялось проводить контрреволюционные действия и преследование анархосиндикалистов, ссылаясь на якобы высказанное мнение Дуррути: «отречься от всего, но только не от победы».

Принимая во внимание вышеизложенное, невозможно произвести анализ до сих пор остающихся в силе различных версий, не принимая в расчёт политический климат того момента, а также психологические причины, характеризующие испанскую трагедию. В такой конфликтной ситуации официальная версия гибели Дуррути, не носящая категоричного характера в том смысле, что Дуррути был сражён насмерть «вражеской пулей», могла бы превратиться в спусковой крючок для вооружённого столкновения в лоне антифашистского лагеря. Быть может, именно этот довод послужил для уклонения от простого объяснения его гибели, и была выдвинута категоричная версия, которая, возможно, не имела под собой реального фундамента. В противном случае возникли бы противоречия и целый веер вопросов без ответа, которые, несмотря на многочисленные усилия воображения, не в состоянии прояснить то, что мы можем назвать «психологической тайной испанской революции».

Различные версии гибели Дуррути можно разделить на три направления:

а) Дуррути пал как один из борцов против фашизма;

б) Дуррути стал жертвой одного из своих соратников... по той причине, что склонялся к принятию коммунистических идей;

в) Дуррути — жертва происков ГПУ.

К этим трём группам мы можем добавить ещё четвёртую, так называемую vox populi (глас народа): Дуррути погиб от рук контрреволюционеров, то есть всех тех политических сил, пытавшихся вернуть Испанию к отправной точке 18 июля 1936 года.