Глава 5. Экологическое сопротивление

Мы начали эту книгу с предложения разнообразных действий, которые люди могут предпринять, чтобы реформировать государственную политику, создать биорегиональные сообщества, развить экологическое сознание. В этой заключительной главе мы возвращаемся к прямым действиям. Мы показали, что глубинная экология — вовсе не игра абстрактного теоретизирования. Как образ мышления, она жила, танцевала, праздновала. Она получила резонанс.

Развитие, культивирование экологического сознания означает, отчасти, развитие того, что Теодор Рожак называет «восторженным интеллектом». Восторженный интеллект принимает участие в процессе интеграции интеллекта, тела и радостных эмоций.

Центральным практическим вопросом, основанным на взглядах, высших нормах, принципах и теориях глубинной экологии, является следующий: как мы можем стать более зрелыми личностями при существующих ограничениях этой культуры?

Мы полагаем, что существует некое взаимодействие между внешними и внутренними прямыми действиями, между воздействием на самого себя и на мир, результатом чего станет наша дальнейшая, более глубокая зрелость в глубинном экологическом смысле и отождествление себя со всем сущим. Резкой границы между внешним и внутренним не существует. Люди предпринимают прямые действия, исходя из своих глубинных экологических убеждений и принципов, и становятся более зрелыми благодаря этим действиям. Для обозначения прямых действий в их внешнем выражении мы употребляем название «экологическое сопротивление».

Действия на основе глубинных принципов

«Основным принципом Экологического Сопротивления является убеждение, что разнообразие естественно, благотворно, и что ему угрожают силы монокультуры … Если существует базовая модель, то это модель экосистемы … Образ человечества в Экологическом Сопротивлении более целостный и объединённый, «Человек» не стоит против «окружающей его среды» как менеджер, надзиратель или благодетель; он является неотъемлемой частью пищевой цепи … микрокосм космоса, очень личностно воспринимающий раны, наносимые его/её обоеполому телу».

Джон Родман, «Теория и практика природоохранного движения» (1978).

«Нынче, пожалуй, мы можем уже начать понимать, отчего люди почти глобально стремятся найти избавление от себе подобных среди деревьев и растений, гор и вод. Насмехаться над любовью к природе — просто и дёшево, однако в этой вселенской теме поэзии всегда есть нечто глубинное, нечто существенное, хотя и тривиальное. Сотни лет поэты и Востока, и Запада стараются выразить эту, по существу, очень человеческую любовь «единения с природой», это выражение, которое в современных интеллектуальных кругах приобрело слегка нелепую, смешную окраску. Его предвзято относят к числу фраз, используемых для «ухода от реальности», особенно осуждаемых теми, кто ограничивает эту самую реальность лишь теми фактами, которые они находят в газетах.

Но, вероятно, причиной этой любви к окружающей нас природе является то, что единение с нею восстанавливает уровень нашей человеческой природы, до которого мы ещё остаёмся в здравом рассудке, свободными от всякого вздора и обманов, не тревожимыми вопросами о смысле и цели нашей жизни. Поскольку то, что мы называем «природою», свободно от какой-либо схематизации и самодовольства. Птицы и звери действительно заняты своим делом: едят и размножаются с полной ответственностью и преданностью. Однако они не подводят под это никакой базы, не приводят никаких обоснований; они не притворяются, что преследуют этим некие высокие цели или делают великий вклад в прогресс всего мира.

Я говорю это вовсе не в обиду человеческим существам, потому что всё не так просто: суть не в том, что, мол, птицы хорошие, а мы плохие. Суть здесь в том, что связь и взаимопроникновение с этим очаровательно бесцельным миром природы даёт нам новый взгляд на самих себя — взгляд, позволяющий нам не то чтобы осудить собственное самодовольство, если не чванство, а просто увидеть в нём нечто совсем иное, не то, что мы себе представляем. В этом свете все человеческие замысловато абстрактные, помпезные устремления неожиданно трансформируются в природные чудеса того же порядка, как несоразмерно огромные клювы туканов, шеи жирафов, возвышающиеся подробно башням, и такие многоцветные ягодицы бабуинов. Если рассматривать их таким образом, а не в привычном серьёзном аспекте или как нечто, заслуживающее всяческого осуждения, то всё самодовольство и важничанье человека растворится в смехе. Его настойчивая целенаправленность и чрезвычайное увлечение абстракциями оказываются, — хотя и вполне естественными, — но уже преодолёнными, как огромные тела динозавров. Как средство выживания и адаптации, они уже сыграли свою роль, уступив место существам слишком хитроумным и образованным, слишком практически устремлённым к собственному благу, и по этой именно причине нуждающимся в философии типа «головы дохлого кота». Потому что эта философия, как и природа, не имеет никакой цели, никакого следствия, кроме самой себя».

Алан У. Уоттс, «Природа, мужчина и женщина» (1958)

Экологические сопротивленцы не считают, что существуют только узко технические решения узко ограниченных социальных вопросов (как, скажем, загрязнение воздуха). Они видят в этих проблемах симптомы более крупных проблем.

Технократические решения чреваты тремя главными опасностями. Первая — это вера в то, что с помощью современной доминантной идеологии или технологии можно найти совершенное или приемлемое решение. Вторая опасность — представлять проблему решённой или создавать соответствующее впечатление, в то время как в действительности проблема продолжает существовать. Мы только ставим заплатки, и это отвлекает нас от «настоящей работы». Наконец, есть опасность полагать, что придут некие новые эксперты, — как, скажем, профессионалы-экологи, — которые найдут решения, однако фактически они могут ограничиться ролью представителей каких-либо крупных компаний или агентств и отстаивать их повестку дня в интересах их власти или прибылей.

Экологическое сопротивление — это действия на основе центральных принципов: делать то, что необходимо, свидетельствовать ненасильственно. Оно возникает благодаря сдвигу в сознании. Экологическое сопротивление глубиннее, иные скажут — радикальнее, чем просто реформизм. Некоторые реформаторские действия, направленные на смягчение тяжелейших форм загрязнения воды и воздуха (вследствие автомобильных выбросов, к примеру) мотивированы исключительно заботой о здоровье и безопасности человека, а отнюдь не о собственной изначальной ценности биосферы. Однако к настоящему времени ограничения реформизма уже хорошо известны.

Декларация сохранения дикого кафедрального леса

«Разрушаются последние остатки первичных кафедральных лесов Орегона. Так называемый Закон о диких лесах Орегона от 1984 года не только неспособен защитить самые крупные из оставшихся диких лесных массивов Орегона, но открывает более широкий доступ к нему, устраняя даже ту слабую защиту, которую выдвигает процесс планирования RARE II: поэтому мы предлагаем свою защиту этих земель.

Мы считаем, что всё в мире взаимосвязано, и какое бы зло мы ни причиняли земле, мы причиняем его себе. Если мы уничтожим оставшуюся дикую природу, мы уничтожим своё единство с природой: дикая природа имеет такую ценность для человечества, которую ни один учёный не может синтезировать, ни один экономист не может оценить; здесь не требуются никакие обоснования, рациональные доказательства или извинения.

Мы видим, что земля умирает. Мы посвящаем себя тому, чтобы повернуть этот процесс вспять, остановить разрушение и уничтожение, чтобы земля снова могла стать живой, чистой и здоровой.

Мы призываем правительство Соединённых Штатов сохранить леса Тихоокеанского Северо-Запада как одну из многих незаменимых и невосполнимых драгоценностей нашего великого континента.

От имени всех граждан земного сообщества мы провозглашаем Орегонский Кафедральный Лес — всё, что осталось от первичной экосистемы старолесья Орегона — нерушимой зоной дикой природы на все времена.

«Группа действия в защиту кафедрального леса» была создана в 1984 году для того, чтобы заповедать Кафедральный лес Сантьям — 80 000 акров дикой природы, включающий Средний Сантьям и зону дикой природы Старые Каскады в горах Каскад в центральном Орегоне. Землепользователем здесь является Служба леса США. Члены группы ложились перед лесовозами и бульдозерами, которые служба леса направляла для сплошных рубок этих диких лесов. Несколько сопротивленцев были арестованы.

Люди, глубоко преданные экологическому движению, понимают и ощущают уязвимость природных процессов под воздействием человеческого вторжения и первостепенную необходимость поддержания биологического разнообразия. Для подтверждения целостности экосистем зачастую организуется кампания для спасения какой-либо реки, или каньона, или зоны дикой природы.

Но настоящее экологическое сопротивление подразумевает дружбу с каким-нибудь другим видом, или рекою, или горой, к примеру. Вообще говоря, сопротивленец берёт на себя бремя ответственности, бремя свидетельствования за другого, как за себя. Герой повести Ромэйна Гэри «Корни небес» (1958) принимает на себя ответственность за стада слонов в Центральной Африке. Он убеждает местные племена, государства, ООН взять на себя тяжесть ответственности за защиту этих созданий в их среде обитания от браконьеров и разрушения людьми этой среды. Этот процесс поддержания дружеских отношений, дружественной помощи может быть обоснован критериями дружбы по Аристотелю: содействие благу другого ради него самого. Или дружба может продолжением самого себя. Когда Ганди спросили, были ли его добрые деяния в деревне выражением его гуманизма, он ответил, что работал, «чтобы услужить самому себе, и никому больше …». Это заявление Ганди определяет зрелость. Альтруизм не был нужен, если его «я» включало в себя всю деревню.

Примерами того, как можно защищать место, является защита Сигурдом Олсоном северных лесов Миннесоты, Питом Гюнтером — Больших Зарослей в Техасе, Дэвидом Броуэром — Большого Каньона, наконец, защита Эдвардом Эбби американского юго-запада. Прототип такой защиты — борьба Джона Мюира за сохранение Хетч Хетчи — был назван «духовным водоразделом» в американской истории; в значительной степени с таким же духовным водоразделом нация встретилась в 1980-х годах.

Существует множество различных тактик участия в политических кампаниях отдельных лиц и организаций, стремящихся «спасти реку» или «спасти Землю», но есть одна высшая норма экологического сопротивления, превосходящая все остальные: ненасилие.

Плавая на малых судах, но поддержанные добрыми пожеланиями и денежными пожертвованиями большого количества людей в Канаде и США в 1960-х и 1970-х годах, добровольцы Гринпис отправлялись в Тихий океан, чтобы протестовать против испытаний французами ядерных устройств в атмосфере, или к берегам Аляски (из Ванкувера в Британской Колумбии) на борьбу против проведения ядерных испытаний Министерством Обороны США, во многие другие места, чтобы стать между китобоями и китами, находившимися под угрозой полного истребления.

Многие люди начинают свидетельствовать и утверждать здравое, разумное устройство общества людей, живущих в согласии с природой. Философия Гринпис обощает многие важнейшие пункты свидетельствования как тактики экологического сопротивления:

Мы — экологи, активно работающие для защиты нашего хрупкого мира. Мы боролись против ядерных испытаний во Французской Полинезии и победили. Мы стояли лицом к лицу с российской китобойной индустрией, и изгнали их из североамериканских вод. Мы содействовали публикации материалов о массовых убийствах дельфинов при добыче тунца. И мы помогли представить миру жестокость охоты на детёнышей котиков в Ньюфаундленде. Во имя экологии.

Экология учит нас, что человечество вовсе не является центром жизни на планете. Экология научила нас, что вся земля — часть нашего «тела», и что мы должны научиться уважать её так же, как уважаем себя. Так же, как мы относимся к себе, должны мы относиться ко всем формам жизни — китам, котикам, лесам, морям. Потрясающая красота экологического мышления заключается в том, что оно показывает нам путь обратно к пониманию и уважению самой жизни — пониманию и уважению, являющимся императивом именно такого образа жизни.

Так же, как при спасении китов и котиков, саму жизнь следует спасать ненасильственной конфронтацией, тем, что квакеры называли «свидетельствованием». Человек-свидетель должен взять на себя обязательство знать о несправедливости. он может выбирать дальнейший образ действий — стоять ли рядом в бездействии или предпринять что-нибудь, — но он не может отвернуться в невежестве. Этика Гринпис заключается не только в том, чтобы лично свидетельствовать о жестокости по отношению к живому; она требует также и прямых действий, направленных на предупреждение этой жестокости. Какими бы прямыми ни были эти действия, они также не должны быть насильственными. Мы должны бороться со злом, не применяя при этом личного озлобления против злоумышленников. Мы должны знать, что наша величайшая сила — это сама жизнь и наша решимость отдать свои жизни для защиты других.

В Австралии экологические сопротивленцы протестовали против намерений правительственных агентств построить плотины на свободно текущих реках Тасмании, блокировали лесовозы, вывозившие брёвна из последних субтропических дождевых лесов в Новом Южном Уэльсе, неоднократно обращались в федеральное правительство с требованиями прекратить экспорт урана, используемого для создания атомных бомб.

Джон Сид основал Центр информации о дождевых лесах и начал всемирную кампанию с целью привлечь внимание всех людей к их собственной изначальной ценности. В одном из интервью он рассказал о своём собственном психологическом развитии от пассивного наблюдателя до активного участника. «Я защищаю дождевой лес, — сказал он, что затем перерастает в «я — часть дождевого леса и защищаю себя». «Какое облегчение, — говорил он, — тысячи лет (воображаемого ) отчуждения окончены, и мы начинаем вспоминать нашу истинную природу. То есть, эту перемену духовного плана — думать, как гора, — иногда называют “глубинной экологией”».

Во время одной из акций по защите дождевого леса Найткэп в Новом Южном Уэльсе Сид и многие другие участники были арестованы по обвинению в правонарушениях и «обструкции». Когда Сиду были предъявлены эти обвинения, он сделал следующее заявление Суду:

«Я почтительно заявляю, Ваша честь, что обвиняемые, стоящие перед этим судом, играли ключевую роль в спасении дождевых лесов. В свете экологических фактов и пожеланий, выраженных жителями этого штата, я полагаю, мы должны были бы получить медали, а не максимальное наказание по закону.

Меня арестовали при попытках показать полиции свидетельства преступлений, совершаемых Комиссией лесного хозяйства и лесорубами. Эти преступления: рубка деревьев, которые не были помечены, невыполнение требований Стандартных условий предупреждения эрозии и рубка леса без Заявления об экологическом воздействии. Последнее обвинение было позднее доказано Верховным судом. Лесорубы не только проиграли это дело, но их обязали покрыть все убытки. Меня арестовали, когда я пытался показать полиции свидетельства этих преступлений. Когда они отказались освидетельствовать это, я позволил арестовать себя в знак протеста».

Обнять своего оппонента

Экологическое сопротивление можно определить как поддержание мира в окрестностях. Вандалы или жестокие соседи редко приветствуются соседями. Когда в число соседей включены реки и горы, прерия и морские берега, тогда только можно обеспечить целостность экосистем.

Иногда доказательства даже ценой чьей-то жизни могут вызвать нежелательные действия оппонентов. Марк Дюбуа приковал себя цепями в той части долины реки Станислаус в Калифорнии, которая подлежала затоплению вследствие строительства плотины Нью Мелоунз. Он сказал, что останется, пока не утонет, или пока Корпус инженеров не согласится приостановить заполнение водохранилища. Когда Корпус согласился подождать с его заполнением до слушаний в суде, Дюбуа вышел из каньона, но некоторые лица в Центральной Долине Калифорнии на орошаемых землях были разгневаны его действиями. Дюбуа пытался поговорить с фермерами и объяснить им мотивы своих действий, проведя тур выступлений перед группами фермеров.

Излагая теорию ненасилия Ганди, Арне Нейс приводит несколько правил ненасильственных политических кампаний, в том числе:

1. Огласите свои обстоятельства и цели кампании чётко и ясно, отделив важное от несущественного.

2. Ищите личного контакта с вашим оппонентом; будьте доступны для него. Сведите друг с другом конфликтующие группы.

3. Обратите вашего оппонента в своего сторонника и последователя, но не принуждайте и не эксплуатируйте его.

4. Вы спровоцируете вашего оппонента, если намеренно или по небрежности разрушите его собственность.

Эмпирическое изучение конкретных политических кампаний экологического сопротивления может дать возможность определить, какие нормы соблюдаются их участниками. Хотя некоторые ученые-социологи изучали ненасильственные кампании, почти никто не применял этих теорий к природоохранным движениям. Одно исследование движения за ядерное разоружение включало обсуждение дилеммы ненасильственного свидетельствования и конфронтации вокруг атомных станций. Социолог Стив Баркан предлагает, чтобы средства массовой информации часто и подробно освещали на первых полосах беспорядочные взрывы ярости, зачастую сопровождающие массовые демонстрации, вместо намеченного обсуждения технологии или решения о строительстве ядерной электростанции.

Изучение конкретных кампаний, таких, скажем, как кампании Гринпис по спасению китов, могло бы способствовать значительно большему пониманию целей и задач ненасильственных акций. Например, ставят ли китобои после них под вопрос деятельность компаний, на которые они работают? Дали ли сопротивленцы чёткие и ясные разъяснения в отношении того, кто принимает важнейшие решения, и кто несёт ответственность за продолжающийся до сих пор китобойный промысел? Разъясняют ли они своё понимание процесса сопротивления через групповые процессы и через медитацию? Аллен Гинзберг, арестованный во время медитации на железнодорожном полотне, ведущем к плутониевому производству в Роки Флэт, Колорадо, заявил репортёрам:

«Я убеждён, что медитация, осуществляемая с подобающим человеческим достоинством и просветлённостью, может быть надлежащим инструментом в ситуациях протеста. Но действительно ли вы, сидя здесь, сосредоточиваетесь на своём дыхании, или вы сидите здесь, думая о том, как выглядите перед телевизионной камерой? Буддийские обычаи вовсе не ведут к пассивности или бездействию. Они ведут к более открытой, более восприимчивой деятельности, когда вы меньше боретесь со своими иллюзиями. Если ваш протест против зла есть злость на своего отца, или на весь мир, или на то, что ты появился на свет, то эта злость может раствориться в медитации». («Сан-Франциско кроникл», 18 сентября 1979 г.).

Ведущие теоретики экологического сопротивления определяют насилие по сравнению с ненасилием как тактику. Но, как писал Айткен Роши:

«Ненасилие — это не просто тактика для тех, кто избирает его своим образом действий … Иными словами, цель — это средство. Возьмите политическую историю или историю любого движения. Когда мы преследуем какие-то цели, эти цели имеют тенденцию предавать нас. Мы победили Л.Б. Джонсона, а в результате получили вместо него Ричарда Никсона. Мы избавились (временно) от бомбардировщика Б-1, так появились крылатые ракеты. Нам нужно сделать своей целью сами наши действия. Наши действия сами должны быть правдой. Наши действия сами должны стать своей защитой, своей декларацией, своей собственной целью». (Письмо автору, июнь 1982 г.)

Насилие отвергается экологическим сопротивлением как с практической, так и с этической точки зрения. Террористические нападения на атомные станции или ракетные установки могут вызвать жестокую реакцию со стороны правительственных агентств и «красную» боевую тревогу.

Если же человек рискует собственной жизнью, сидя перед бульдозерами или полицейскими автомобилями в знак протеста против уничтожения дождевых лесов, он, возможно, поступает незаконно, но такие действия никто не назовёт насильственными. А спонтанные акты, такие как выведение из строя ядерного генератора или бульдозера могут способствовать дальнейшему разрушению той или иной экосистемы.

Экологическое сопротивление также означает защиту природного разнообразия посредством образования, общественных выступлений, судебных исков, попыток привлечь на свою сторону общественное мнение, информирования политиков и лиц, принимающих соответствующие решения. Сопротивление — это второе название для утверждения — радостного утверждения своего единства с Природой, природного разнообразия и минимального человеческого воздействия на место его обитания.

Зачастую создаются союзы экологических сопротивленцев и местных аборигенов, борющихся за сохранение традиционных священных мест. Прекрасный пример такого рода сотрудничества — Движение гавайских аборигенов и их усилия по возвращению острова Као’олаве, использовавшегося Американскими военно-морскими силами для учений в бомбометании. Этот остров исторически был важен местным жителям для выращивания сладкого картофеля (бататов), а также как священное место, куда были перенесены боги с Таити.

В своей работе о Движении гавайских аборигенов Роберт Айткен Роши описывает встречу американских морских офицеров и представителей гавайской группы, посетившей остров Као’олаве. «Не спрашивайте меня, что я думаю о Као’олаве, — сказал офицер. — Я присутствую здесь как представитель морского флота США, осуществляющего здесь американскую политику».

Айткен заключает:

«Столкнувшись с людьми глубоких религиозных убеждений, бюрократ смог только отступить. На Као’олаве флот ведёт проигрышную партию, потому что он не вооружён правдой.

В процессе поиска истины и возвращения к традиционным гавайским истокам происходит глубинный отказ от всех ценностей, — если их можно назвать ценностями, — которые привели людей к их нынешнему состоянию личной и общественной неустроенности».

Поэтому процесс экологического сопротивления является как личностным, так и общественным. Перемена основ нашего мышления и поиски поддержки других людей такого же мышления, а также понимания природных процессов — важнейшая задача нашей жизни.

Один из результатов этого процесса — скромность. Такая скромность — почти утерянная добродетель в нашем технократически-индустриальном обществе. Это та личная скромность, которая не вознаграждается при эгоистическом господстве одних людей над другими или какими-либо аспектами дикой Природы. Это и коллективная скромность вида или нации. Как заключает Арне Нейс:

«По-моему, скромность немногого стоит, если она не является естественным следствием значительно более глубоких чувств, и что ещё более важно в нашем конкретном контексте, следствием понимания самих себя как части природы в широком смысле этого слова. Это такое понимание, посредством которого чем меньше мы ощущаем себя по сравнению с горой, тем ближе мы подходим к ощущению своей причастности, своего участия в её величии. Не знаю, почему это так».

Джон Мюир: пример сопротивления, лидерства и характера

Теория лидерства Джона Мюира лучше всего описывается следующей цитатой из «Дао Те Чинь»:

«Реки и моря доминируют в пейзаже, поскольку, отлично умея отыскивать самые низкие места, вода покрывает, наполняет, занимает всё и распространяется поверх всего. Так же и разумный человек превосходит других, поскольку признаёт свою незначительность, и становится лидером, поскольку желает быть последователем. Таким образом, хоть он и превосходит других, эти другие не чувствуют, что их принуждают покоряться. Все они рады оказать ему поддержку. Поскольку он ни с кем не конкурирует, никто не конкурирует с ним».

Мюир верил в то, что другие могут наслаждаться несравненной красотой природы так же, как и он сам. Возвращаясь в Сан-Франциско с цветами после похода в графстве Марин, он встречался с группой детишек и видел восторг в их глазах, когда дарил им эти цветы.

Мюир поддерживал дружбу с разными людьми, мужчинами и женщинами, которые поддерживали его и которых поддерживал он в своих политических кампаниях. Некоторые из этих друзей имели огромную власть, как, к примеру, президент Рузвельт и железнодорожный барон Эдвард Генри Гарриман. Мюиру нужны были все его друзья, способные помочь ему спасти горы от шахтёров, лесорубов, и других разработчиков полезных ископаемых. Конечно же, его друг Гарриман мог вмешаться и в законодательство штата Калифорния, и в деятельность федерального Конгресса в критические моменты разных политических дебатов касательно будущего национальных парков, и Мюир оставался его другом вплоть до смерти Гарримана в 1909 году.

Мюира никогда не привлекали абстрактные политические кампании или дебаты. Он был конкретен и личностен. В ранней юности Мюира очень беспокоили страдания жертв Гражданской войны. Однако он был и пацифистом, а потому решил изучать медицину, чтобы помочь страждущим. Из-за задержки почты в связи с военным положением он не получил вовремя письма о приёме его в медицинскую школу, и поехал путешествовать по Канаде, покинув родной дом. Мюир никогда не был мизантропом. Это подтверждает его дружба с Гаррисоном, Жанн Карр и другими людьми, которых он встречал во время своего путешествия. Он был вежлив и добр даже во дни своего горчайшего поражения, когда он не смог отстоять Хетч Хетчи. Он понимал, почему многие были против него; после голосования вопроса о Хетч Хетчи в Конгрессе он сказал: «Со временем они поймут, что я имел в виду. Должны же быть места на земле, где люди смогут найти душевный покой. Еда и питьё — это ещё не всё. Есть ещё и духовная пища. Конечно, в некоторых душах это лишь эмбрион, зародыш, — но ведь он будет расти!»

Вопрос о запруживании долины Хетч Хетчи содержал множество подтем: государственное и частное водопользование в Калифорнии, целостность новой системы национальных парков, национальные и местные интересы, «максимум благ максимальному числу людей в дальней перспективе», и, наконец, самое главное для Мюира — правильный образ жизни, то, как мы должны жить, связанные с местами вне цивилизации. Мюир понимал, — если плотина Хетч Хетчи будет построена, то все реки Калифорнии станут доступными для научного управления, для использования в целях экономического развития и удовлетворения определённых нужд некой части людей, вместо того чтобы дать им возможность просто быть.

В теории восприятия Уильяма Эверсона Хетч Хетчи стала:

«…Одним из важнейших поворотных пунктов в духовной жизни нации, пожалуй, самым главным, если говорить о будущем. С него началось реальное закрытие концепции неограниченной экспансии, вместо неё перед человеком встала необходимость подумать о том, что лучше лишить чего-нибудь себя, чем обеднять своё окружение. Более того, это был момент, когда подразумеваемые религиозные положения обрели открытый статус, и хотя быть может, рефлекторно, Америка пошла против своего сознания и запрудила Хетч Хетчи, выбрала нормы прошлого, а не будущего, нанеся удар, который свёл Мюира в могилу, и всё же фактически поворот был сделан».

Здесь можно было бы сделать вывод, что Мюир проиграл Хетч Хетчи ради того, что считалось жизненно важной задачей — обеспечить водой город Сан-Франциско с его быстро растущим населением, — однако более широкий контекст оптимистичнее. Мюир боролся за, или, говоря более позитивным языком, утверждал единство и целостность Хетч Хетчи. Он коснулся Земли. Он ощущал своё собственное «я» помимо социального «я», и его способ сопротивления, его настойчивость, и даже его личное переживание крушения надежд и недостаточности усилий перед лицом превосходящих концепций политических лидеров и сторонников бурного экономического развития, — всё это вдохновляет нас искать пути развития нашего собственного экологического сознания.