Глава XIX. Историческое интервью НКТ и Компанисa
Этот разговор НКТ с Компанисом428 президентом Женералитaт, наверняка остался незамеченным для многих учёных, посвятивших себя исследованию этого бурного периода испанской истории: мы никогда не встречали цитат, и даже факт этой встречи был неизвестен для нас самих. Случайно, изучая собрание подпольных газет той эпохи, мы натолкнулись на описание этого интервью.
В первом номере La Voz Confederal от 2 июня 1934 года на третьей странице газеты и четырёх колонках текста публикуется «Отчёт об интервью с участием президента Женералитaт и товарищей Санса, Исглеаса, Гарcии Оливера, Эррероса и Карбо - делегатов Региональной конфедерации НКТ Каталонии».
Встреча состоялась в среду, 9 мая 1934 года — иными словами, через три дня после жестокой агрессии, описанной в предыдущей главе этой книги на тему прибытия в Барселону детей из Сарагосы. Было ли организовано данное интервью до упомянутых событий или после них? Нам это неизвестно, как и то, состоялась ли она в результате постановления Регионального пленума, хотя кажется странным, что Аскасо, занимавший пост главы Регионального комитета, не участвовал в разговоре с Компанисом; или, быть может, он произошёл по инициативе какого-либо пленума активистов, как часто случалось в те времена подпольной борьбы. Однако в глаза бросается любопытный факт состава участников встречи; дело в том, что все они, за исключением Рикардо Санса (уроженца Валенсии), были каталонцами. Было ли это заранее задумано для того, чтобы показать Компанису, что представители НКТ не были мурсийцами, как муссировала пресса левых республиканцев Каталонии или Estat Catalá? Вполне возможно. И также возможно то, что в организации акции такого рода, заранее обречённой на провал, проявился сентиментализм.
Разногласия между НКТ и каталонским правительством носили такой же характер, что и с мадридским правительством, или даже были ещё более серьёзными. Речь шла о борьбе между властями — правительством — и свободой, которую воплощала НКТ как организация, основанная рабочим классом для уничтожения капитализма и государства как такового. Между такого рода оппонентами не могло быть никакого взаимопонимания, максимум — перерыв в противостоянии. Однако такая пауза определяется самой диалектикой событий, по причине ослабления позиции силы одной из сторон.
Перед тем, как перейти к рассказу об этом интервью, необходимо указать несколько аспектов. Один из них очень деликатный, и речь идёт о Гарсии Оливере; мы уже указывали на его отдаление от позиций Дуррути и Аскасо во время принятия решений относительно выступления 8 декабря 1933 года. В рамках исторического периода, описываемого нами в данный момент, действия Аскасо и Дуррути шли бок о бок, но в отношении Гарсии Оливера определяется отрыв от позиций обоих. Мы задаём вопрос: быть может, он уже начал отдаляться от своих революционных идей прошлых лет и именно поэтому согласился участвовать в Комиссии, действие которой противоречило мнению, преобладавшему в те годы в среде членов НКТ и ФАИ. Нам неизвестны факты критики и те отклики, которые могли возникнуть в рядах НКТ ввиду предпринятого шага. Тем не менее, если читать передовую статью 4-го номера газеты ФАИ между строк (июнь 1934 года), можно почувствовать привкус разногласий между НКТ и ФАИ.
Заголовок весьма выразительный: «Внимание — жёлтый светофор!» Описываются расхождения во мнениях НКТ и постоянное давление со стороны левых республиканцев Каталонии (одна из таких мер — репрессии) для привлечения в ряды этой партии членов НКТ. Также в статье указана резкая перемена в соцпартии, которая, кажется, подмигивает НКТ и одновременно использует язык «социальной революции». Статья гласит:
«Внимание! Светофор меняет пламенно-красный рубиновый цвет на жёлтый...»
И продолжает:
«Настало время разоблачить тех, кто скрывается за бюрократическими должностями и нашивками лидеров; бездельников, оппортунистов и осведомителей...»
В другом месте — на 3-й странице, — информируя о недавно прошедшем Пленуме групп анархистов Каталонии:
«ФАИ в Барселоне начинает новый этап своего революционного маршрута, результаты которого вскоре проявятся. Отблески ревизионизма, отметившиеся недавно в рядах Конфедерации, должны находиться под надзором всех анархистов; а что касается ФАИ, то она сможет выполнить свой долг...»
Однако в той же газете также опубликована оптимистичная заметка; похоже, она была написана поэтапно. Она озаглавлена «Приветствие». Начинается с того, что НКТ получила рекомендации прибегнуть к подпольной пропаганде, с тем чтобы не оставить рабочих без ориентаций к действиям. Создаётся впечатление, что НКТ надеялась заполнить символическую графу в отношении функционирования в рамках закона или за его пределами; и именно в этом аспекте наверняка кроются надежды встречи профсоюзного объединения с Компанисом. Как мы увидим далее, после провала этого разговора в отношении его целей НКТ встала на путь подпольной борьбы, выпуская в июне печатный орган La Voz Confederal. Приветствуя такого рода решение, ФАИ пишет:
«Наш призыв нашёл отклик в кругах Конфедерации: вышло в свет подпольное профсоюзное издание Каталонской региональной организации La Voz Confederal. Со страниц ФАИ мы братски приветствуем наших коллег».
А теперь прейдём к интервью НКТ — Компанис, 9 мая.
В документе, проконсультированном нами, есть небольшое введение, в котором указано, что организация встречи с Компанисом произошла по инициативе НКТ. Такое уточнение очень важно, принимая во внимание позицию Компаниса, когда он сказал, «что не мог в качестве представителя власти вести диалог с представителями организации, существующей вне рамок закона, так как это было бы очевидным абсурдом». Делегаты НКТ ответили, что они выступают от имени Региональной комиссии единственно для того, чтобы говорить от её имени, и если их не принимали в таком качестве, то интервью на этом можно было закончить. Наверное, такой ответ «определил в Компанисе резкую перемену — ему стоило усилий не показать вид». Тогда он заявил: «Вы привыкли играть словами и превращать их в вопрос для обсуждения на заседании правительственного кабинета». Ответ: «Речь идёт не об игре словами, а о существенном аспекте». Тот ответил: «Хорошо, поскольку слово представляет такой интерес, не будем больше об этом; я принимаю вас как представителей конфедеральной организации».
Интервью длилось два часа и, согласно располагаемым нами данным, Компанису были изложены «твёрдо и убедительно целый ряд достоверных данных, что, в сущности, являлось жёстким обвинением против тех, кто с позиций власти намеревается подорвать среду существования НКТ и сжить её со света...»
Одной из основных тем беседы являлась та разница, с какой обращались с НКТ в Испании и Каталонии, и даже неодинаковая позиция к НКТ в самой Барселоне по сравнению с другими областями автономного региона. В других провинциях Испании и каталонских территориях принималось решение запрета работы профсоюза, но никогда не наблюдалось практики полного вето, как поступали с профсоюзами НКТ в Барселоне. Активисты аргументировали свою позицию тем, что в Барселоне с целью установления легального режима для НКТ та не подчинялась инструкциям в рамках закона от 8 апреля. Но такое требование подчинения этому закону было абсурдным — по той простой причине, что НКТ не подчинялась упомянутому закону в других регионах. Организация продолжала ссылаться на Закон об ассоциациях 1876 года, который не был отменён и находился в силе. Сам министр внутренних дел Касарес Кирога был вынужден публично признать, что соблюдение нормативов от 8 апреля не представлялось обязательным, так как «профсоюзы могут, если считают это более подходящим для своих интересов, работать в рамках Закона об Ассоциациях 1876 года, модифицированного декретом от 6 августа 1906 года; оба законоположения находились в силе».
По свидетельству уполномоченных, «президент заявил, что ему были неизвестны эти факты, и ограничился замечанием, что примет указанное к сведению».
Уполномоченные заявили о систематической репрессии и применении «закона о расстреле при попытке к бегству». По мере детального перечисления случаев агрессии Луис Компанис ограничился «принятием к сведению».
Когда интервью завершилось, он заявил, «что был рад выслушать жалобы НКТ ввиду того доверия, с которым они были изложены в данном разговоре».
12 мая Автономное правительство опубликовало официальное сообщение следующего содержания:
«Президент передал правительству претензии со стороны представителей Национальной конфедерации трудящихся, которые утверждают, что в Каталонии ущемляются их интересы по сравнению с отношением к ним республиканских властей в других регионах Испании. Правительству неизвестно, каким образом оно может предоставить лучшее отношение к гражданам и общественным и политическим организациям, так как руководствуется лишь законными положениями и желает, чтобы в рамках таких нормативов сосуществовали все, без какого-либо принуждения к этому.
Правительство защитит в рамках закона все идеологии несмотря на их различия и без каких-либо исключений. Однако оно не потерпит попустительства, пактов или исключительных условий, которые поставили бы под сомнение его законность как таковую и престиж общественной власти, прямо исходящие из акта свободного волеизъявления народа.
Вследствие вышеизложенного правительство, не находя причин исправления своей позиции, которой оно придерживалось вплоть до сегодняшнего дня, продолжит намеченные цели в одной линии со своим долгом, интересами моральной и эффективной защиты автономной Каталонии и демократической Республики»429.
Если уполномоченные на прoведение этой официальной встречи и имели какие-либо иллюзии насчёт изменения взглядов президента Женералитaт Каталонии, то это сообщение наверняка заставило их полностью изменить своё мнение, так как в нём ясно указывалось, что автономное правительство не намеревалось изменить свою позицию, потому что «того требовали интересы Каталонии». На самом ли деле автономные интересы Каталонии вынуждали правительство не прекращать военные действия против НКТ и более того, в сложнейшие моменты существования его самого как такового? Или этого требовали глубокие личные интересы Мигеля Бадии и Жозефа Денкаса, пленниками которых были левые республиканцы и сам Луис Компанис?
В действительности факты доказывали, что в настоящий момент каталонская политика находилась под влиянием Бадии и Денкаса — основателей фашистской идеологии, подпитывавшейся каталонским ультранационализмом. Амбиции этих двух деятелей заключались не в чём ином, как в установлении авторитарного режима, который бы милитаризировал каталонскую жизнь. Как станет известно впоследствии, не будет преувеличением предположить, что ввиду конспиративных действий Муссолини в Испании, на острове Мальорка, где его агенты заняли прочные позиции, Денкас действовал в Барселоне под началом агентов Муссолини, работая на два фронта: с одной стороны, разрушая или пытаясь ликвидировать рабочее движение, и с другой — подталкивая Компаниса к самоубийственным ситуациям, таким как занятие демагогических позиций по отношению ко времени существования независимого каталонского государства. Такая деятельность отвлекала внимание от основных проблем Каталонии в общественной и экономической области.
Осознавал ли Компанис, что находился в плену автономной Каталонии? Возможно, в этом и состоит его деятельность наперегонки со временем, намерение организовать свои собственные военизированные группировки. Он поручил эту миссию депутатукаталонисту Граусу Жассаусу, который вскоре станет жертвой самого Бадии и поймёт, что Компанис желал освободиться от ипотечного залога, нависшего над ним самим.
Такие внутренние баталии за власть в Каталонии, описанные здесь, убавляли энергию автономного правительства для разрешения острых проблем, возникших в результате глубокого экономического кризиса. НКТ, разоблачавшая банальность каталонских политиканов и грязные игры правителей, не могла ожидать ничего, кроме ответных ударов. Постоянная репрессия в её адрес не была ни для кого секретом, так как являлась последствием самой каталонской политики, точно описанной Мануэлем Круэльсом:
«Политика левых республиканцев Каталонии характеризуется бездарностью в отношении целей и планов на будущее; такую посредственность они пытаются замаскировать широкой демагогической пропагандой среди каталонских народных масс. Именно по этой причине каталонское автономное правительство более на словах, чем на деле склоняется к национализму, проводимому его сторонниками в лоне правительственной партии, “эскамотс” под началом Денкаса; или же оно склоняется к демократическому республиканизму в стиле новосентизма, немного размытому и очень демагогичному, что касается сторонников президента Компаниса (...). Хочу сказать, что этот период — после смерти президента Масиá и до октябрьских событий — отмечен в сфере политики демагогическим ультранационализмом со стороны партии, стоящей у власти, и столкновением, также немного демагогическим, между аграрным движением “рабассейров”430 против крупных землевладельцев. Такие два направления, с давних времён противопоставленные в среде политической партии правительства, приходят к полному совпадению в тот момент, когда автономное правительство выходит на жёсткий конфликт с центральным в силу безрассудных поступков обоих правительств»431.
Круэльс показывает нам саму сердцевину сложностей, давящих своим грузом на Женералитет Каталонии и которые потом будут причиной событий 6 октября.
12 апреля 1934 года правительство Женералитет выдвинуло на одобрение каталонского парламента Закон о земледельческих контрактах; он был принят. Согласно этому нормативу, изменялся режим аренды земельных участков, улучшая таким образом положение «рабассейров», арендаторов, мелких землевладельцев и т.д. Крупные земельные собственники, члены аграрного учреждения Каталонского института Сант-Исидре, под воздействием Lliga Catalana (Лига Каталана — партия крупной каталонской буржуазии) под руководством Камбó подали иск Республиканскому трибуналу гарантий на обжалование с целью рассмотрения правомочности автономного правительства принимать закон такого рода. Трибунал конституционных гарантий, терпя давление со стороны олигархов, составлявших мир политиков в правительстве Мадрида, независимо от того, кто находился у власти — Рикардо Сампер или Алехандро Леррус, — 8 июня вынес решение, отменяя закон, принятый каталонским правительством.
Позиция мадридского правительства была принята Каталонией как форма запрета их собственных автономных, независимых действий, когда на деле каталонская автономия конкретно заключалась в делегировании власти со стороны центрального правительства. Мы уже говорили на страницах книги о неистовом характере национализма в Каталонии, что поможет понять реакцию каталонцев. Луис Компанис под натиском ультраправых отозвал Жоана Сельваса с поста советника по внутренним делам, по их мнению, придерживавшегося слишком умеренной позиции, и назначил на эту должность Жозефа Денкаса, практикующего каталонский ультранационализм фашистского толка. Эта показательная замена имела место 10 июня, два дня спустя после решения Трибунала гарантий. Опережая события 12 июня, Компанис представил на рассмотрение парламента новый закон, который полностью повторял только что отвергнутый центральным правительством. Этот закон был принят. Чтобы ясно дать понять мадридскому правительству, что завязывалась баталия; депутаты левых республиканцев Каталонии в Кортесах покинули заседание. Таким образом, с того момента Женералитaт почувствовалa себя в состоянии войны против мадридского правительства и приступил к демагогической пропаганде и действиям под предлогом привлечения на свою сторону народных масс. Для этого необходимо было дискредитировать НКТ, с тем чтобы рабочие перестали доверять этой организации. Такая цель объясняет неутомимую кампанию в отношении «бандитизма НКТ»; о «мурсийцах в составе ФАИ» и целый ряд эпитетов клеветнического характера, заполняющих страницы каталонской прессы того периода.