Глава II. Август 1917 года

Пролетариат, уже сильный и многочисленный в результате промышленной экспансии, вступал в открытый революционный процесс. Его кульминационными моментами были май и июнь 1917 года, когда Испания находилась на грани всеобщей революции.

С начала века промышленная буржуазия Каталонии и Страны Басков чётко уяснила для себя, что основным препятствием для её развития являлись экономические и политические структуры страны и что, пока политическая власть была монополизирована блоком консервативных и традиционных сил (духовенство, аристократия и каста военных), Испания не могла выйти из тупика. Эти слои буржуазии перешли в наступление с целью сдвинуть с позиций власти те партии, которые поочерёдно к ней приходили. Их стратегия была построена на психологической основе стремлений каталонцев и басков к автономии, которые вскоре приобрели националистский и сепаратистский характер. Эти чувства населения были использованы для политических целей лидером каталонской буржуазии Франческом Камбó и явили собой настоящий вызов центральным властям Мадрида.

Первая мировая война подтолкнула буржуазию к изменению её недавних требований: она полностью занялась накоплением богатств, не утруждая себя ни задачами модернизации индустрии, ни принятием своевременных мер по предотвращению неминуемого кризиса после закрытия каналов внешней торговли. В 1916 году, в разгаре войны в Европе, Испания поняла весь ужас создавшегося положения: ситуация была безнадёжной — не только из-за более чем миллиардного дефицита, но также в связи с тем, что стране нужно было финансировать продолжение неудавшейся военной кампании в Марокко. В то время как государство тратило последние запасы, монополистическая олигархия обогащалась. Тогда правительство обратилось с мольбой к промышленникам Каталонии и Страны Басков: помочь ему сдвинуться с мёртвой точки. Для этого министр финансов, консерватор Сантьяго Альба, разработал проект налоговой реформы, устанавливая прямой налог на дополнительные доходы компаний и частных лиц. Этот проект имел один недостаток, сразу же замеченный промышленной буржуазией. Он заключался в освобождении землевладельцев от уплаты налога, что ещё раз доказывало феодальное влияние на государственную политику.

Принимая во внимание эту ошибку, Франческ Камбó от имени упомянутого меньшинства буржуазии предпринял серию атак проекта в Кортесах (испанский парламент), что привело не только к провалу самой реформы, но и к падению правительства во главе с графом Романонесом62. Сама буржуазия всё быстрее приближалась к кризису, так как в 1917 году закупки из-за рубежа снизились. Спад в прибыли после окончания Первой мировой войны предвещал начало непоправимой ситуации для Испании.

Буржуазия показала себя неспособной осознать все обстоятельства момента. Кроме того, в отношении идеологии она занимала ту же позицию, что и консерваторы. Её появление на политической арене напоминало секретную практику камарильи — весьма в духе испанских традиций. Уже в 1916 году, в качестве протеста против подорожания жизни, рабочий класс организовал стачку, которая всколыхнулa всю страну и, конечно же, правящие круги. Впервые НКТ (Национальная конфедерация труда) и ВCТ (Всеобщий союз трудящихся) подписали соглашение, в котором ясно шла речь о социальной революции63.

Этот факт содействовал перемирию между сторонами, ранее имевшими разногласия, — и буржуазия, особенно каталонская, вновь проявила свой реакционный и неуступчивый характер в отношении справедливых требований рабочих. Именно поэтому борьба приняла характер настоящей социальной войны.

Кроме того, к уже непростой ситуации прибавились два момента, пошатнувшие основы политической передышки. Одним из них была русская революция — беспрецедентный исторический факт, когда рабочий класс и крестьянство впервые добивались возможности самим решать свою судьбу. В Испании эта новость послужила детонирующим импульсом — и народная волна энтузиазма вылилась за пределы городов, чтобы укорениться на селе. Повсюду происходили спонтанные демонстрации, провозглашающие: «Да здравcтвуют Советы!»

Объективные условия для укрепления революции постепенно конкретизировались, и казалось, в мае 1917 года их было вполне достаточно для её свершения. Кроме того, часть армии (пехота) подняла мятеж. Причины не носили строго политического характера. Речь шла о чисто временной реакции против фаворитизма монархии по отношению к военной камарилье, действовавшей в Африке, которая намеревалась продолжать войну в Марокко64.

Такая предреволюционная ситуация заставила руководителей НКТ и ВCТ, выполняя договор о совместных действиях, подписанный в 1916 году, учитывать происходящие события, для чего было необходимо отрегулировать общие силы для совместного действия. С самого начала политическая ситуация не была однозначной. Для НКТ положение было ясным: необходимо срочно воспользоваться противоречиями в буржуазных партиях и извлечь как можно бóльшую выгоду из разногласий между армией и государством, чтобы разрушить монархическую систему и провозгласить передовую республику. Для ВCТ с ориентацией на Социалистическую партию ситуация не представляла социального размаха, а напротив, имела политические цели. Представлялось важным сформировать блок оппозиции, с тем чтобы привести к власти либеральное правительство, не затрагивающее основы монархии. Именно из-за этих двух подходов обе организации не смогли найти общий язык на переговорах. Спустя некоторое время совместные действия потерпели фиаско. Социалистическая партия с помощью ВCТ сдерживала народный энтузиазм и препятствовала моменту выступления масс, объясняя представителям НКТ, что ВCТ не готов полностью принять мощь рабочего движения и выйти с протестами на улицы было бы преждевременным — это привело к уменьшению рядов сторонников революции. Первым событием было начало участия в правительстве Эдуардо Дато65, который поспешил удовлетворить требования высших военных чинов пехотных войск (июнь), восстанавливая таким образом армейскую дисциплину. С другой стороны, в Барселоне был созван Съезд парламентариев с целью образования Временного правительства. Этот съезд, узнав о том, что рабочий класс города построил баррикады на улицах и поднял над ними красные знамёна, распался. Таким образом, с того момента революционные рабочие оказались в руках репрессивного аппарата (19 июля 1917 года). Перед лицом роспуска съезда и политического проекта соцпартии, которая инструментов своей победы считала успех Съезде парламентариев, ВCТ оказался безоружным и без определённой стратегии в отношении социальных волнений, быстро набирающих силу. Испуганные лидеры соцпартии и ВCТ не нашли другого выхода, как затормозить порыв рабочего класса. Пабло Иглесиас посоветовал провести всеобщую мирную демонстрацию, с тем чтобы успокоить волнение масс. С того момента Всеобщий союз трудящихся действовал в таком направлении, присваивая исключительно себе (и отстраняя НКТ) ответственность за руководство рабочим движением. ВCТ назначил Национальный забастовочный комитет, который спустя несколько часов после объявления всеобщей забастовки 13 августа 1917 года попал в застенки полиции.

Один из очевидцев так передаёт свои впечатления: «Всё началось без конкретной задачи и продолжалось одну неделю. Астурийские рабочие, чей героизм был беспримерным, продлили забастовки ещё на восемь дней. В Вискайе погибло много людей. Движение прошло по всей стране и было таким единодушным, что во всём мире до тех пор не наблюдалось такого размаха. Жертвы со стороны рабочих исчитывались сотнями на всей территории полуострова»66.

Один историк дополняет: «...были мобилизованы военные, и против бастующих применялись пулемёты. (...) Войска действовали с особой жестокостью (..); армия и король превратились в единственную действенную силу»67.

И в завершение лидер соцпартии Индалесио Прието, спустя несколько месяцев отвечая на упрёки в том, что они намеревались инициировать революцию в Испании, заявил в Кортес: «Это правда, что мы дали оружие народу и что могли бы победить в этой схватке, но мы не обеспечили людей боеприпасами. Что же вы жалуетесь?»68

Сделав общий анализ событий того национального рабочего движения, теперь можем рассмотреть конкретную ситуацию в Леоне.

Забастовка там была такой же единодушной, как и во всей Испании, и вовлекла самую мятежную молодёжь, среди которой выделялся Буэнавентура. Эта небольшая группа молодых рабочих после активного участия в протестах и по их окончании присоединилась к астурийским рабочим, которые, как мы ранее отметили, продлили свою борьбу на восемь дней, блокируя работу поездов в той области. Многие рабочие, следуя примеру молодых людей, поддержали действия саботажа: поджигали локомотивы и склады с оборудованием, сдвигали рельсы. Лидеры соцпартии в Леоне, видя, что стачка и действия рабочих начинают выходить из-под их контроля, поспешили отменить забастовку и, кроме того, публично осудили такие действия, объявляя их чуждыми рабочему классу.

Действительно, таким образом, деятельность саботажной бригады была запрещена, и её участники оказались под угрозой полицейских репрессий. В дни подрывных акций часто наблюдались столкновения с Гражданской гвардией. Неоднократно у входа в железнодорожные мастерские пикетчики, за неимением других снарядов, забрасывали полицейских камнями.

В таких операциях была задействована не только мятежная молодёжь, но также довольно большое число рабочих, которые не понимали приказа вернуться на рабочие места, когда стало известно, что в Астуриас по бастующим открывали огонь из пулемётов. Постепенно все эти акции протеста теряли свой накал. Возобновилась работа в цехах, но бойкоты на железнодорожных путях продолжались, и ситуация оставалась неспокойной до тех пор, пока не узнали о конце протестов в Астурии.

С нормализацией обстановки начались репрессии по месту работы. Железнодорожная компания объявила о массовом увольнении и о новой подаче заявлений для приёма на работу. Такая мера означала потерю прежних прав. Кроме того, Компания могла заново провести отбор персонала. Самые непокорные, конечно же (!), оказались на улице, среди них был и Буэнавентура.

Кроме того, Союз железнодорожных рабочих дополнил репрессии и исключил из организации группу молодых людей — костяк протестующих. Буэнавентура Дуррути возглавлял этот список. В заявлении, объясняющем применение такой меры, принятой руководящим советом односторонне, говорилось: «Речь шла о мирной забастовке, в которой рабочий класс должен был дисциплинированно показать буржуазии свою силу. Действия этих молодых людей идут вразрез с практикой нашего Союза, и вследствие этого они исключаются из его рядов за несоблюдение дисциплины»69.

Группа молодых рабочих, исключённых из организации, не смогла защитить себя от этих мер. Сам Союз указывал на их прямое участие в саботаже и тем самым облегчал работу полиции. При таких обстоятельствах оставалось лишь два выхода: либо попасть в руки репрессивных структур, либо покинуть город и переждать в другом месте до лучших времён.